[46]. Сын же желал не уронить честь рода де Муньос и поддержать славу отца.
Однако драться с Марко ему не пришлось, весь Престон гудел на второй день турнира, после того, как карайский княжич Бронибор побил его пешем поединке. Мартин с Джоном во все глаза глядели на могучего карайца, игравшего здоровенным мечом, точно тростинкой.
— Откуда он взялся? — спросил де Муньос. — Вчера на представлении я его не видел.
— Карайцы опоздали к представлению, — ответил Хардин, — говорят в их царстве отвратительные дороги.
— Варварская страна, — усмехнулся Мартин, — но этот… — княжич, да? — хорош. Что за странное слово, княжич. — Он произнёс его, растягивая слоги. — Что оно значит, Хардин?
— Княжич — это сын князя. А князь, кто-то вроде нашего герцога, если я ничего не путаю, — объяснил страндарец. — Так ты станешь драться с ним?
— Естественно, — усмехнулся тот. — Парнишка силён, но слишком тяжёл и широк в кости, а отец учил меня, что скорость важна в бою на двуручных мечах, как и любом другом, что бы там не говорили любители эстоков[47] и шпаг. Я сумею увернуться от его атаки, он же от моей — нет. В этом ключ к победе.
Как раз в этот момент, молодой княжич выкрикнул что-то по-карайски обращаясь к сидевшим на трибунах. Толмач с таким же зычным голосом перевёл для всех, что могучий Бронибор сын Драгомира, князя Легонтского вызывает отважного на бой. И Мартин де Муньос сына герцога Бардорбы поднялся, принимая вызов.
Хардин помог ему облачиться в турнирный доспех для пешего боя подал фамильный эспадон рода де Муньосов.
— Ты не легковато одоспешился, Мартин? — спросил страндарец, в последний раз проверяя все ремни доспеха.
— Княжич в одной кольчуге, — оборвал его де Муньос, — заковавшись в железо по уши, я проиграю ему в скорости. А это смерти подобно. Ну всё?
— Всё, — покачал головой Хардин, отходя. — Удачи тебе!
— Сила и честь, — усмехнулся де Муньос, — вот что мне нужно. Удача мне ни к чему.
Противники сошлись в центре ринга, выслушали наставления судьи (карайцу переводил громкоголосый толмач), подняли меч к бою, когда судья с толмачом покинули арену, и по взмаху сошлись.
Бронибор был могуч, Мартину едва удалось устоять на ногах, парировав его удар, но второго княжич нанести не успел. Де Муньос молниеносно рубанул его снизу вверх, против инерции и всех правил, как учил отец. Бронибор оказался совсем не прост, он тоже умел фехтовать не по правилам. Он отступил на полшага, проводя клинок эспадона по своему. Раздался мерзкий скрежет, полетели искры. И вновь инерция стала врагом Мартина. Руки ушли далеко вверх, в то время как у Бронибора была полная свобода действий. Он не преминул воспользоваться ею, ударив горизонтально, целя в левый бок противника.
Спас отличный генарский доспех, принявший на себя всю мощь удара, хотя за целостность всех рёбер Мартин не поручился бы. Теперь у самого де Муньоса было преимущество. Он рубанул Бронибора по плечу. Правда сила удара была невелика, не то княжич остался бы без руки. Могучий караец выпустил рукоять меча и отступил. Мартин атаковал. Они обменялись несколькими ударами, ни к чему не приведшими. Бронибор практически не уступал иберийцу с скорости, против ожиданий последнего.
Разошлись, давая друг другу краткий отдых. И новая сшибка!
Дзанг-дзанг-дзанг! — звенят мечи. Руки наливаются свинцом. Скорости падают. Теперь важно, кто выносливее? Жилистый ибериец или могучий караец? Кому достанется победа? Ставки растут! Хардин всей душой желал победы своему другу, тем более, что поставил на него едва ли не все деньги.
Мартина всё же подвела та самая Госпожа Удача, от которой он так легко отмахнулся перед боем. Не успев докрутить пируэт, он получил тяжёлым оголовьем карайского меча по плечу. Де Муньос со страшной отчётливостью услышал, как дробится кость, рука мгновенно онемела, но перед этим её пронзила молния боли, заставившая стиснуть зубы. На лбу Мартина выступил холодный пот.
По правилам, поединок может быть прерван лишь в двух случаях, когда один — или оба — противник не может продолжать его по той или иной причине, либо если он потерял меч.
Но сдаваться де Муньос не собирался. Перехватив меч одной рукой, он попытался ударить противника. Однако тот уже сделал быстрый выпад, рассчитанный на то, что эспадон будут держать две руки. Тяжёлый клинок, заточенный как бритва (карайцы и иберийцы не признавали затупленных мечей), опустился на второе плечо, кроша лёгкий аванбрас[48]. Ремни, крепившие его к кирасе, лопнули — и рука Мартина плюхнулась на устланный опилками настил арены. Следом рядом рухнул и сам де Муньос.
Княжич Бронибор крутанул меч, вонзив в настил, и опустился на колени рядом с потерявшим сознание Мартином.
… — Вот он, мастер. — Это было первым, что услышал Мартин, после того, как пришёл в себя.
Руки болели отчаянно, но пошевелить ими или хотя бы подтянуть одеяло, чтобы плечи так не мёрзли, не удавалось. Мартин застонал и открыл глаза. Над его постелью стояли трое — Хардин, Бронибор и высокий человек в длиннополом плаще, украшенном на плечах вороньими перьями, лицо его скрывал капюшон, из-под которого свисали седые волосы. Отчего-то молодому де Муньосу показалось, что он — маг, пускай он и считал магию детской сказкой.
— Плохо, — низким голосом прогудел Ворон (как прозвал седого про себя Мартин), — но не смертельно. Я ещё могу помочь ему, если он сам того пожелает.
— Чего пожелаю? — Де Муньос не ожидал, что не сможет говорить громче, чем шёпотом.
— Я могу вернуть тебе руки, дать великую силу и великое проклятье, — сказал он.
— Вернуть руки? — Ибериец был в шоке. — Что с моими руками?!
— Я отрубил их, — ровным голосом произнёс Бронибор по-страндарски с сильным акцентом.
— Одну, да, — уточнил Хардин, зло покосившись на него. — А вторую пришлось ампутировать, он раздробил оголовьем твоё плечо.
— И ты можешь вернуть мне руки! — почти взвился с постели Мартин, но не удержал равновесия и едва не свалился с кровати. — Давай же!
— И ты не желаешь узнать, что за проклятье я тебе обещаю? — спокойным голосом спросил Ворон. — И чего попрошу взамен?
— Чего же? — Обычные хладнокровие и расчётливость начали возвращаться к де Муньосу.
— Так, всё же я в тебе не ошибся, — задумчиво протянул седой. — Платой за мои услуги станет твоё прошлое и твоё имя. Ты навсегда отринешь их, словно заново родившись на этот свет.
— А проклятье? — уточнил Мартин.
— Умница, парень, — улыбнулся Ворон, — просто умница. Так вот, проклятьем станет знание. — И он склонился над постелью, глаза его вспыхнули бааловым пламенем.
Эшли рухнул на пол собора, взметнув вихрь каменной пыли. Лосстарот едва не последовал за ним и был вынужден опереться на кусок рухнувшего потолка, с лица его ручьями стекал пот. Хардин бросил Лучию и устремился к нему. Аналитик же, как не странно, не покинула немедленно собор через дверь за спиной. Её работа — собирать информацию, а это легче делать, находясь поближе к лидерам Культа Кайсигорра. К тому же, сын герцога Фернан, относительного которого те имели некие, пока неизвестные Лучии планы, также находился здесь, а если он для чего-то нужен им, то она должна это выяснить. Лу и попалась в плен практически намеренно, ещё не зная к каким последствиям приведёт этот настолько, казалось бы, продуманный поступок.
Хардин помог Лосстароту устоять на ногах, подставив плечо.
— Что стряслось, Сидней? — спросил он. — Этот рисколом оказался крепким орешком?
— Слишком крепким, — прохрипел Лосстарот, — я открылся перед ним слишком сильно, но всё же подчинил себе его душу. Хотя если он выйдет из-под контроля…
— Не проще ли прикончить его? — подивился Хардин.
— Нет, Джон, — покачал головой Лосстарот, — не проще. Ты был прав тогда, в замке. Я слишком разбросался людьми, почуяв близко цель. Теперь нам нужен этот рисколом, вернее его навыки и сила, иначе баалов голод прикончит нас.
— Да уж, вот сейчас мне неприятно, что признаёшь мою правоту, хоть делаешь это нечасто.
Глава 8
— Ты рискуешь, Мерлозе, — процедил сквозь зубы Хардин, глядя на Лучию в упор. — У тебя был шанс сбежать и ты им не воспользовалась, почему?
— Я ведь шпионю за вами, — пожала плечами она, — и чем ближе я к вам, тем лучше, не так ли?
— Это смотря для кого, — усмехнулся Лосстарот. — Для тебя сейчас — нет.
— Вы не убили меня сразу, — самоуверенности в голосе Лучии поубавилось, — значит, я вам зачем-то нужна.
— Ты исчерпала свою полезность, Лу, — загадочная улыбка всё ещё играла на тонких губах Сиднея, — после того, как я поймал рисколома. Убей её, Хардин.
Страндарец выхватил меч, но Лучия опередила его, ударив каблуком сапожка в пах. Джон переломился пополам, захлебнувшись воздухом. А сеньора аналитик со всех ног бросилась к двери, от которой её отделяли считанные футы. Лосстарот не стал пускаться в погоню, он повернулся к замершему памятником самому себе Эшли и отдал ему короткий мысленный приказ.
Рисколом кивнул и бросился следом за Лучией.
— Не слишком ли ты доверяешь ему? — отдышавшись после предательского удара, спросил Хардин.
— Нет, — покачал головой Лосстарот. — Сейчас узы крепки как никогда, позже будут становиться слабее.
Этого Лучия никак не могла ожидать. За ней гнался Эшли и пускай он был безоружен, но она отлично знала на что способен рисколом, если собирается прикончить вас. А уж в том, что Лосстарот отдал именно такой приказ, Лучия не сомневалась ни минуты. Так то теперь перестук каблуков их сапог по разбитой мостовой Сакрального квартала отбивал последние минуты — если не секунды — её жизни. «Кто бы знал, что так всё обернётся?» — мелькнула у неё шальная мысль.
И вдруг за спиной её раздался грохот, будто на землю упал человек. Она рискнула обернуться, Эшли распростёрся на мостовой. Рисколом потерял один сапог, от которого остался жалкий огрызок, по земле волочился размотавшийся онуч, он уже начал вставать. Похоже, потеря обуви нисколько не смутила его. Лучия с новыми силами бросилась бежать.