Крэйв опустился рядом со мной на кушетку и протянул руку. Молча я взяла ее, принимая силу, ринувшуюся в меня. Ладонь его была грубой и широкой, пальцы почти не касались меня.
Глаза Лаш метали молнии, меня она демонстративно игнорировала. Она снова вышагивала взад-вперед по комнате, подол ее платья развевался... Она была похожа на разъяренную кошку.
Крэйв не вызвал во мне никаких эмоций, хотя жар, растекавшийся по моим жилам, заставлял меня сиять, как рождественскую елку. Как будто я попала в столп щекочущих пузырьков... С Рэмом было иначе. С ним во мне просыпалось что-то глубокое, пронизывающее насквозь. Без сомнений, любовник Лаш очень красив и притягателен, но сердце мое было безнадежно опалено прикосновениями рокового убийцы.
Глори откинулась в кресле, расплывшись в довольной улыбке и похлопывая себя по пышным бедрам:
— Я азартная женщина, Элэй, и готова держать пари: умереть ты себе не дашь. Так что мы сработаемся.
Час спустя мы заключили «договор о взаимном ненападении
Глори согласилась сделать все, что в ее силах, чтобы защитить Шок, хотя произнесла она это без особой уверенности. Я, впрочем, тоже ни в чем не была уверена. Вряд ли Рэма кто-то остановит. Но дала обещание, что буду помалкивать об ЭРВ, пока Глори не разъяснит, что к чему, демонам своего клана и не решит, как поступить с изобретением.
Планы на будущее, на месяцы вперед... Мне об этом беспокоиться не стоило: я была только рада, что не стану свидетельницей падения нашей расы, когда люди узнают о существовании демонов.
В Гарлеме мне больше нечего было делать. Я могла уйти. Глори незачем знать все, что знала я, например, что Ревэл уже занимался поисками информации о Митре.
Неужели мой старый знакомый сделался единственной моей надеждой? Ну разве это не насмешка судьбы?
Я сцепила пальцы в замок, но до сих пор меня преследовало ощущение ладони Крэйва. Я «зарядилась» сильнее, чем когда-либо прежде. Лаш смотрела на меня так, словно я украла еду с ее тарелки и запихнула себе в рот у нее на глазах. Она потребовала, чтобы я вернула платье; по сути, чуть не содрала его с меня. Крэйв в конце концов схватил ее за руку после едкого замечания Глори, что «бедной девочке» пора передохнуть.
Это на время успокоило Лаш, и она великодушно пожертвовала парой дорогущих брюк и кашемировой блузой: самым простым, что нашлось в ее гардеробе. Расположение Глори ко мне ее бесило. Не из-за недоверия. Из-за испепеляющей ревности.
Вместе с Сельмой мы вышли через заднюю дверь. Миновали сетчатую ограду, разделявшую сады. В конце квартала стоял дом, двор которого был обнесен старым деревянным забором. Не составляло большого труда перелезть через перекладины, но было забавно наблюдать, как приличных габаритов солидная дама одолела их одним прыжком. Следом и я приземлилась на зеленый газон, обрамленный по краю каким-то кустарником. Дорожка вела к воротам и на улицу. Поблизости — никого.
— Куда ты теперь? — задержала меня Глори.
— Увидеться с Шок. Предупредить ее о Рэме. Не знаю, что теперь делать.
— Тебе надо подумать о себе, Элэй. Ты бежишь от того, что сейчас для тебя жизненно важно. Забота о Шок — это гораздо проще, чем справиться со своей бедой.
Она была права. Но я придерживалась собственного мнения на этот счет.
С милой улыбкой Глори помахала мне на прощание.
Удивительно, но, оказавшись в непростой ситуации, она тем не менее как будто олицетворяла вечность...непоколебимая, недосягаемая... Кажется, ничто не могло вывести ее из равновесия.
— Встреча с тобой подобна глотку свежего воздуха, Элэй. Я не только об этом чудесном вкусе... Мне не обязательно касаться тебя, чтобы ощутить твое воздействие на окружающих. Неудивительно, что ты стараешься держаться в тени. Но, боюсь, это время ушло безвозвратно.
Я с грустью была вынуждена согласиться. Я быстро набирала популярность в наших кругах, привлекала внимание, словно пылающий в небе метеор...
Глори двинулась на север, а я поймала такси до центра. Она снабдила меня кредиткой и наличными, которых хватило бы на несколько недель. Похоже, у нее не было никаких сомнений, что я выживу, и она посоветовала мне убраться из города как можно скорее, пока Дрэд не пришел в себя и пока не угаснут страсти вокруг гибели Векса. Более того, Глори сообщила, где скрываются бродячие демоны, которые могут стать легкой добычей. Я и Шок должны покинуть Нью-Йорк и раствориться в безвестности.
Такси выехало на Парк-авеню; через дорогу находилась резиденция Ревэла. Я не чувствовала его знака, но Шок была где-то на верхних этажах. Без сомнений, она меня уже заметила. Я ждала у светофора, и вдруг меня схватили за локоть.
В испуге я обернулась:
— Чего вам?
— Могу я с вами поговорить? — На меня смотрел лысеющий мужчина, уже в годах. Но потом он прикрыл лицо ладонью, и оно приняло знакомые черты Тео Рэма.
Помимо воли я вскрикнула.
— Элэй, стой! — Он успел поймать мою ладонь, и меня как иглой пронзило. Его твердое намерение поговорить, объяснить, исправить излилось на меня бурным потоком.
Я остановилась.
— Все подкрадываешься по привычке? Это подло.
— Почему ты не забрала ядро Дрэда? — В голосе его сквозила мука. — Ты умираешь!
Я вдруг заметила женщину, рассматривающую витрину книжной лавки. Она только что вышла из такси, почти следом за мной. Молодая, в джинсах с заниженной талией, с огромными золотыми кольцами в ушах — обычный городской тинейджер. Но такие девчонки передвигаются стайками, не поодиночке, и уж точно не разъезжают на такси.
Глори посадила мне на «хвост» шпиона. Это странным образом успокаивало. Хоть кто-то за мной приглядывает.
— Идем, — сказала я Рэму и отвела его в «Стар-бакс» за углом.
В нос ударил крепкий, насыщенный запах кофейных зерен и специй. Мамочки с колясками держались особнячком; повсюду — посетители с ноутбуками. Поздновато для завтрака, рано для ланча, поэтому было много свободных столиков.
Мы прошли вглубь зала. Казалось странным, что Рэм так верен обличью Тео. Другие демоны вскоре начнут ассоциировать этот образ с ним. Зачем рисковать, когда ты столь искушен в маскировке?
Рэм протянул ко мне руку, но я отпрянула.
— Я не причиню тебе вреда. Не бойся, прошу.
— Ты здесь, чтобы убить Шок?
— Нет. Прости, Элэй. Прости, что сделал тебе больно. Я старался убедить себя, что это для твоего же блага. Шок плохо о тебе заботилась.
— Ты знаешь, как я люблю ее.
— Тогда я не понимал. Пока мы не сели в такси и не поехали к Ревэлу. Я ведь мог убить ее, пока держал на руках.
Сердце мое сжалось при мысли об этом.
— Но я не решился, потому что видел, это разобьет твое сердце. Я не трону Шок. Не стану убивать демонов только потому, что они плодят обширное потомство. Если это сделает тебя счастливой...
— В самом деле, не станешь?!
— Клянусь. Поэтому я и отпустил Мистифая. Тебе не понравилось бы, если б я его поглотил. Отныне я стану охотиться только на мразь, мучащую людей.
— А кто их не мучит? — Я нахмурилась. — Даже ты меня мучишь. Да кто ты такой, чтобы судить?
— Я говорю о Пике и Стане, о подлинном зле. И о Дрэде. Я не подозревал о существовании клетки. А ты? У тебя ведь был шанс покончить с ним собственными руками.
Вот так просто он говорил об убийстве!
— Спасибо, но я не стану брать с тебя пример.
— Таково мое предназначение. — Рэм откинулся на спинку стула. — Если я потерплю поражение, весь мир падет.
— Так ты борешься за цивилизацию нецивилизованными методами?
— Я борюсь с силами хаоса, с нечестивым отродьем, нарушающим заведенный порядок. Эта война длится не одну эпоху, Элэй. Цивилизация началась с меня. Я оставил свой народ, свой дом, отринул все блага, что были мне доступны. Отправился по миру и дал человечеству инструменты, дал знания, чтобы сплотить людей, пробудить в них стремление создавать нечто большее общими усилиями, а не в одиночку. Я принес им железо, жил среди них, учил добывать и плавить руду, дававшую металл куда более прочный, чем бронза. Всюду я встречал демонов, давно обитавших в человеческих поселениях. Я видел, что случалось, когда их становилось слишком много. Воцарялся хаос, жители покидали дома. Демоны вымирали от голода. Тогда я понял, Мёдж был прав. Ключ к процветанию — в равновесии.
Это походило на попытку оправдаться, но мне заметно полегчало, когда Рэм поклялся, что не тронет Шок.
Мне хотелось быть уверенной, что он сдержит слово. Поэтому я внимательно слушала и тут же вспомнила о том, что он винит себя в смерти своего создателя.
— Что случилось с Мёджем?
На миг мне показалось, я смотрю на прежнего Тео. Его манера прятать боль усилием воли... Но нет, Рэм являл себя истинного: невероятный возраст, тяжкое бремя, усталость длиною в вечность. Он мог выглядеть как Тео Рэм, но ничего общего между ним и сыном таксиста более не существовало.
— Около восьмисотого года до нашей эры я вернулся домой. Мёдж погиб в войне между демонами. Я собрал остатки нашего клана, и мы выступили на помощь городам «Плодородного полумесяца»1(1.«Плодородный полумесяц » — полоса плодородных
земель в Передней Азии; месторасположение древнейших
земледельческих поселений; колыбель ассирийской, вавилонской,
финикийской, шумерской цивилизаций..) Но Бедлам поддерживал потомков эгейских царей, а те известны своей жестокостью и воинственностью.
— Это не делает тебя ответственным за смерть Мёджа.
— Меня не было рядом в трудное время. Я бросил все ради Хоуп на сотни лет, как раз когда Мёдж нуждался во мне. Он пытался удержать меня. Считал, что я преувеличиваю силу своих чувств... Но знаешь, Хоуп и я... Ничего так толком и не вышло. Она тоже была одержимой.
Так вот кто я для него! Отголосок давней страсти. Это кое-что проясняло...
— О Хоуп ходило много легенд, некоторые дошли до этих дней. Дева, живущая на границе света и тьмы. Невеста, обреченная половину года проводить в подземном царстве. Это ты, Элэй.