«Коза ностра» и сегодня остается преуспевающим концерном. Но кое-что в ней изменилось, и изменилось навсегда. Ее сила в значительной степени основывалась на неуловимой, таинственной природе мафии. Мистицизм секретности, продержавшийся столько лет, заставлял ее членов считать «Коза ностру» всемогущей организацией. Отдельные личности могли погибать, но мафия была неистребима, она всегда была рядом — реальная и молчаливая, как ночь. Благодаря Джозефу Валачи этот мистицизм был навсегда рассеян. С тех пор как он раскрыл секреты «Коза ностры» — и остался в живых, — впервые удалось разговорить и других мафиози, хотя их рассказы не могут сравниться с той информацией, которую предоставил Валачи.
(Самый свежий пример — Паскуале Калабрезе, «солдат» из «семьи» Магаддино, базирующейся в Буффало. Он переехал в другую часть страны, где и живет под вымышленным именем вместе со своей женой и детьми. Калабрезе подтвердил сведения о структуре «Коза ностры», полученные ранее от Валачи. Его информация, кроме того, привела к осуждению нескольких членов «семьи» Магаддино и срыву ряда ее операций).
Почему Валачи решился на свою исповедь? Об этом он написал мне в одном из своих писем:
Конечно, я бы не отказался начать свою жизнь заново. Да и кто бы отказался? Теперь я остался в этом мире совсем один. Вы ведь знаете, я не пишу своей жене и сыну, потому что они не хотят иметь со мной ничего общего. И я не могу их упрекать за это.
Во всем виноват Вито Дженовезе.
Он поверил тому, что обо мне рассказывали. Но когда Вито начал копать под меня, мне пришлось принять ответные меры. Все-таки он узнал, что в тюрьме не проходят вещи, которые он вытворял на воле. Все, что я делал в Атланте, — это защищал свою жизнь.
Я надеюсь, что американский народ выиграет, узнав правду о мафии. Погибни я в Атланте, и все так или иначе считали бы меня стукачом, хотя я ни в чем не был виноват. Так что же я потерял, начав говорить?