В конце концов, мы оставили целую массу отпечатков пальцев.
— Дождь сильный прошел. Все отпечатки смылись. Если бы ты этого турка в квартире убил, тогда другое дело. А в горах, на улице… Про отпечатки пальцев даже забудь.
Я помолчала, но, поняв, что выговорилась не до самого конца, добавила:
— Ром, не нужно себя вести так, будто турка вот-вот найдут. — Убеждая Романа, я в большей степени убеждала саму себя и ощущала, как поддаюсь собственным убеждениям. — Его еще долго искать будут.
Кто знает, в каком именно месте на берегу он высадился, если ею лодку мы спустили и спрятали. Там озеро огромное, берег длинный, кругом горы, место совершенно необжитое. Его, может, следующим летом найдут. А что туристы постоянно на берег высаживаются, а поисках туалета, ничего страшного. Они в туалет в нескольких шагах от берега ходят. Никто вглубь не пойдет. Что ни говори, а спрятали мы его надежно. До берега шлепать и шлепать. Поэтому эту мысль, что его прямо в эту минуту найдут, откинь сразу.
— А если его в семье хватятся? Сообщат в полицию. Та возьмет собак и начнет прочесывать всю местность!
— Даже если так, то нас это никаким боком не касается. Мы и в самом деле его не видели и понятия о том, куда он подевался, не имеем. А менять билеты просто глупо и нелепо. Это сразу бросится в глаза и вызовет подозрения. Нам осталось-то всего несколько дней. Не пори горячку.
Роман едва улыбнулся, а в его глазах появилось восхищение.
— Ром, ты чего?
— Смотрю я на тебя и диву даюсь. Иногда ты теряешься в мелочах, словно ребенок, а иногда прешь напролом, как железная леди, и никто не в силах тебя остановить. Так ты считаешь, что пока ничего не нужно предпринимать?
— Я считаю, что нужно успокоиться и вообще ничего не предпринимать.
Роман перехватил мой взгляд, а я склонила голову набок и осторожно спросила:
— Твоя жена ни о чем не догадалась?
— А о чем она должна догадаться?
— Она поверила в нашу сегодняшнюю комедию?
— Она всегда верит в то, что я ей говорю. — Роман кашлянул и задал тот же вопрос:
— А твой муж?
— Что — мой муж?
— Он поверил?
— Вроде бы да.
— А почему вроде?
— Потому что мне кажется, он о чем-то догадывается. Хотя, может, я себе просто надумываю. И вообще, ты знаешь, сегодня я почувствовала себя такой гадкой… Я себя просто возненавидела. Я так грешна перед своим мужем. Настоящая, лживая, изворотливая грешница!
— Мы все в этой жизни грешим. — Роман взял мою руку в свою. — Но ведь нашему греху есть оправдание.
— Какое?
— Это любовь.
— Но ведь так больше нельзя.
— Ты предлагаешь расстаться? — В глазах Романа появился испуг. — Ты сможешь?
— Это будет достаточно тяжело, но мы должны это сделать.
Я заглянула в глаза Роману и в очередной раз подумала, как мучительно мне будет не хватать этих глаз, если мы расстанемся.
— Ева, ты хоть сама понимаешь, что говоришь? Я ради тебя человека убил, а ты говоришь мне о том, что мы должны расстаться. — Роман занервничал еще больше. — Ты готова отказаться от своей любви?
— Иногда жизненные обстоятельства складываются таким образом, что нам приходится отказываться от тех, кого мы действительно любим.
Роман молча взял мою ладонь в свою и произнес возбужденным голосом:
— Знаешь, чего я сейчас хочу больше всего на свете?
— Нет.
— Я хочу задрать твой халат и взять тебя на этом лежаке, как последнюю девку.
— Все. Хватит. Мы уже сполна поиграли в эти игры, — замотала я головой.
— Ты уверена?
А затем… Затем я не успела ничего сообразить, как Роман взял меня на руки и куда-то понес. Я попыталась сопротивляться и даже несколько раз ударила его по голове, но потом поняла, что сопротивляться бесполезно, хотя бы потому, что я этого уже не хочу. Как только Роман положил меня на песок, я почувствовала, что у меня вновь пропал разум, осталась только страсть. Мне было страшно оттого, что я решила со всем этим покончить. Страшно и упоительно. Я ощущала, как необходимы мне его руки, его губы и его ласковые слова… И это было неземное блаженство, неземной страх быть кем-то увиденной и точно такой же неземной страх быть пойманной своим собственным мужем.
Его глаза, его руки и его губы были так близко, что я не выдержала и вцепилась в него с небывалой для меня страстью, полностью перехватив инициативу в свои руки…
Глава 5
Стряхнув с себя налипший песок, я затянула халат потуже и блаженно улыбнулась. В тело начала медленно возвращаться жизнь. Окончательно придя в себя, я постаралась наладить дыхание и пристально посмотрела на Романа.
— Ты что так смотришь? — Роман тщательно укладывал взъерошенные волосы.
— А ты что такой довольный?
— Потому что ты рядом. Когда ты рядом, мне всегда хорошо. Потому что ты подарила мне несколько счастливых минут. Я что, по-твоему, плакать, что ли, должен?
Я вновь посмотрела в его глаза и покачала головой. Бог мой, это самые опасные глаза, которые я когда-либо видела в своей жизни. В эти глаза можно запросто погрузиться и навсегда пропасть, что именно и произошло со мной. Эти глаза…
— Ром, нам пора.
— Куда?
— В реальную жизнь. Туда, где нас ждут.
Роман взял мою руку в свою и крепко сжал мою ладонь.
— Ева, сколько еще это будет продолжаться? Может быть, мы откроемся? Все как-то глупо.
— Ты о чем? — В моем взгляде появился испуг, — О том, чтобы ты все рассказала Виктору, а я Лене.
— Зачем?
— Затем, что все, что происходит сейчас, не может происходить вечно.
— Ты хочешь, чтобы мы расстались?
— Не говори ерунды. Ты прекрасно знаешь, чего я хочу. Я хочу, чтобы мы были вместе. Понимаешь, вместе?! По-нормальному, по-человечески. Я хочу, чтобы мы были вместе сколько хотели и где хотели.
Я устал прятаться по углам.
Я подумала о своем муже и почувствовала, как у меня вновь закололо сердце. Если сделать так, как хочет Роман, то я должна сказать мужу то, что сказать не могу. Как я могу сказать ему о том, что его идеальная во всех отношениях супруга погрязла во лжи, что у меня необычайно талантливо получается врать, что обман стал моей визитной карточкой и я смогла преподнести этот обман как прямой и кристально честный. И все же я запуталась в собственной лжи и не могла понять, что со мной происходит. Как объяснить то, что, живя спокойной жизнью со своим чересчур хорошим мужем, я смогла встретить мужчину, с которым вокруг меня растворялся весь мир, дробился на сотни мелких осколков, а единственной реальностью были его горячие, зовущие губы и его сильные, но такие нежные руки. А еще я никогда в жизни не целовалась так сильно, чтобы болели и распухали губы… С мужем наша близость проходила практически без поцелуев. А с Ромкой… С Ромкой т мы целовались не останавливаясь, словно собирались отнять друг у друга губы, до полного изнеможения и упадка сил. Его пальцы умели доставлять мне такое наслаждение, о котором я никогда не знала ранее.
Потрогав опухшие губы, я слегка опустила глаза и сказала фразу, которая стоила мне огромных усилий:
— Ром, надо со всем этим завязывать.
— С чем? — не сразу понял меня Роман.
— С нашими с тобой отношениями.
— Как, просто взять и завязать?!
— Одним махом.
— Словно ничего и не было? — не верил в реальность моих слов Роман.
— Словно ничего и не было.
— А кто принял такое решение?
— Я.
— Надо же, а когда-то ты говорила мне о том, что мы с тобой никогда не расстанемся, — Понимаешь, Витьку жалко.
— Витьку, говоришь, жалко?! — Роман моментально изменился в лице, и его подбородок слегка затрясся.
— Жалко. Мне кажется, что он о чем-то догадывается. Просто мне ничего не говорит.
— А меня тебе не жалко 1 — У тебя есть Лена, а у Витьки, кроме меня, никого нет.
— Если у тебя есть Витька, а у меня Ленка, тогда какого черта мы вообще начали наши отношения?
— Это было против природы и реальности. Какой-то вихрь страстей. Мы не могли ему Противостоять.
— А сейчас?
— Что — сейчас?
— Я говорю, сейчас этот вихрь страстей закончился? Быстро же у тебя все проходит. Подуло… Задуло… И нет ничего. Так?
— Нет, не так. Ничего у меня не задуло, а; наоборот, еще больше раздуло.
— Что-то я этого не замечаю. Почему же ты тогда расстаться хочешь?
— Потому, что больше так продолжаться не может. Давай попытаемся это пережить вместе. Давай ты поможешь мне, а я тебе.
— Я не «Скорая помощь». В общем, ты решила остаться с мужем?
Мне показалось, что еще немного, и он даст мне пощечину.
— Решила, — с трудом выдавила я из себя и проглотила собственные слезы.
— Тогда желаю тебе счастливой семейной жизни!
Когда Роман повернулся ко мне спиной и пошел в сторону отеля, я смахнула нахлынувшие слезы и крикнула ему вслед:
— Рома!
Он тут же остановился и посмотрел на меня взглядом, полным надежды.
— Что? — Его глаза блестели, а это значит, что в них тоже стояли слезы. — Что?
— Я по поводу этого турка. Если вдруг нас зацепит полиция, то мы до последнего идем в отказ. Мы ничего не видели и ничего не слышали! И не вздумай улетать раньше времени. Это будет слишком подозрительно.
Роман усмехнулся и процедил сквозь зубы:
— Да пошла ты… Я думал, ты хочешь сказать что-то другое… Я действительно тебе верил и думал, что ты меня любишь…
Я смотрела вслед уходящей фигуре и вытирала глаза, которые просто заливались слезами. Одному богу известно, как мне хотелось все бросить, побежать следом за ним, броситься ему на шею и кричать во все горло, пока у меня не дрогнет, а затем и вовсе не сорвется голос: «Я люблю тебя! Я люблю тебя! Господи, как я тебя люблю!»
Я жалкая, ничтожная дрянь, которая в силу своей трусости принадлежит к типу тех женщин, которые годами уходят от мужа. Я боюсь что-то менять. Я боюсь поставить на карту все во имя любви. Я боюсь сказать мужу правду. Я очень боюсь. До дурноты, до потери сознания, до темноты в глазах… Я боюсь…