мых нарядов. Когда Виктор помог мне закрыть второй чемодан и отвез его в коридор, я еще раз проверила все тумбочки и шкафы, чтобы убедиться, что мы ничего не забыли. Муж тогда еще пошутил, сказал, что ничего нет плохого в том, что мы что-то забудем, потому что есть хорошая народная примета: если мы что-то забыли, то обязательно вернемся сюда во второй раз. Уж что-что, а вернуться туда мы хотели оба. Слишком сказочный отель и просто потрясающий сервис. Всегда приятно попасть в райский уголок и почувствовать себя очень важным человеком, где все пытаются тебе услужить, где не нужно ни о чем заботиться и о чем-то думать.
Отдыхай, наслаждайся прекрасной кухней, ласковым морем и горячим солнцем…
…Ладно, что-то я отвлеклась от темы. Поставив чемоданы, мы присели на дорожку и вызвали носильщика. Носильщик погрузил наши чемоданы на тележку и повез их в багажное отделение… Так. Стоп.
Мне кажется, что плясать нужно именно отсюда.
В багажном отделении наши вещи лежали ровно два часа. Все это время мы провели на пляже, прощались с романтикой. Значит, мы лежали на море, а веши стояли в багажной комнате. Доступ в багажную комнату есть у всех носильщиков, да и она постоянно открыта. Туда может пройти любой. Если не любой, то, дав совсем немного долларов, туда уж точно может пройти кто пожелает. Хотя это довольно непросто.
Во-первых, нужно зайти в отель с большой лодкой, вернее с большим пакетом. А во-вторых, нужно выйти с тем же самым пакетом, набитым моими вещами, и опять же пройти мимо охраны. Теоретически это возможно, а вот практически… Кто знает… По крайней мере два часа — это очень хороший срок. Этого времени достаточно для того, чтобы сделать подмену.
Только кому это нужно? Кому это нужно, это уже второй вопрос. И ответить на него я вряд ли смогу.
По крайней мере пока… Быть может, Ромка мне что-нибудь разъяснит. Хотя по этому поводу у меня есть свои соображения.
Если Иксель мертв и Роман щупал у него пульс, которого не было, значит, Иксель не мог написать эту записку. Тогда кто ее написал? Ее мог написать тот, кто видел, как мы совершили это преступление…
Но кто мог видеть? Дождь, горы, там вообще никого не было. Кто мог знать, как зовут турка, которого мы убили? Кто мог знать, в каком отеле мы живем, в каком номере и как выглядит наш багаж? В принципе, знать, как выглядит наш багаж, совсем не обязательно, потому что, прежде чем поставить наш багаж в багажную комнату, носильщик прикрепил на наши чемоданы бирки с номерами нашей комнаты. Получается, что достаточно знать номер нашей комнаты…
Какова цель того, кто делает с нами подобное?
Чего именно он добивается? Если он был свидетелем нашего преступления, что совершенно маловероятно, но другая версия пока не приходит мне в голову, значит, его конечной целью будет шантаж… Другого просто не может быть. Если он не шантажирует нас сейчас, значит, он будет шантажировать нас позже, а пока он нас просто пугает.
Неожиданно у меня перед глазами предстал тот человек в черном, который тогда на море помахал мне рукой. Казалось бы, ну что тут такого? Человек просто помахал мне рукой… Но при воспоминании об этом человеке у меня тут же возникали какие-то страхи и какие-то совершенно неприятные ассоциации.
В этот момент дверь в ванную открылась, и на пороге появился мой муж. В одной руке он держал бутылку вина, а в другой пустой бокал. Посмотрев на мужа удивленным взглядом, я дунула на собравшуюся рядом со мной пену и осторожно спросила:
— Вить, ты чего? Я уже собралась вставать. На кухне и выпью…
Но муж не обратил никакого внимания на мои слова. Он дрожащей рукой налил полный бока вина, быстро его выпил, тут же налил мне и посмотрел на меня какими-то возбужденными глазами.
— Вить, ты чего?
— Выпей.
— А что за спешка?
— Выпей, и я скажу.
— Я люблю пить вино медленно и наслаждаться его вкусом. Я не могу пить вино, как воду.
— Выпей. — Я только сейчас поняла, что мой муж совершенно меня не слышит.
Достав из воды одну руку, я тут же сдула налипшую на нее пену, взяла бокал и сделала несколько быстрых глотков.
— Что случилось-то?
— Я знаю, где я видел эту чертову лодку и кто нам ее засунул, — проговорил он возбужденным голосом и пристально посмотрел мне в глаза.
— Что?
— Ева, я все знаю…
Глава 12
Больше всего на свете мне хотелось закрыть глаза, нырнуть в ванну и остаться в этой воде навсегда.
Я смотрела на мужа стеклянными глазами и думала, что, если он еще будет стоять у меня над душой и говорить то, что я совсем не хочу слышать, я обязательно сотворю подобное.
— Вить, у тебя там ничего не горит? — спросила я ледяным голосом. — Мне кажется, чем-то горелым пахнет.
— Не может быть. Я все отключил. Ева, ты хоть слышишь, о чем я с тобой говорю?!
Вместо того чтобы ответить на заданный мне вопрос, я закрыла глаза и процедила сквозь зубы:
— Вить, ты даже не можешь себе представить, как я устала…
— От чего?
— От этой проклятой лодки и от тебя с твоими подозрениями.
— Но я здесь ни при чем. Я просто обо всем догадался. Мне вообще непонятно твое нежелание говорить на данную тему. Ты идешь в отказ, и все.
— Я устала.
— Думаешь, я не устал?!
— Судя по твоему виду, думаю, что нет.
— Ты ошибаешься. Я тоже страшно устал, но тем не менее я готовлю ужин и гоняю в голове различные мысли.
— В том-то и дело, что ты зря их гоняешь. Дай своей голове отдохнуть.
— И все же мне хочется, чтобы ты услышала то, о чем я догадался.
Меньше всего на свете мне хотелось слушать о догадках своего супруга, но я прекрасно понимала, что другого выхода у меня просто нет. Чересчур возбужденный Виктор сел рядом с ванной на кортонки и заговорил точно таким же возбужденным голосом:
— Ева, арифметика тут проста.
— Какая еще арифметика? — я задала вопрос, не открывая при этом глаз.
— Ева, нам эту гадость Положили в чемодан совсем не в аэропорту Анталии. Там бы это просто физически было некому сделать. Сама посуди. Мы подошли к регистрации в тот момент, когда она уже заканчивалась, а затем сразу прошли на посадку. Рейс не задержали. На то, чтобы вытащить все содержимое твоего чемодана и засунуть в этот чемодан лодку, требуется определенное время. Я думаю, что в аэропорту этим просто некому заниматься. Да и там порядки построже. Это сделали в отеле.
— Что? — Услышав про отель, я тут же открыла глаза.
— Я говорю, это сделали в отеле. Я въехал в это только сейчас.
— И каким образом ты в это въехал?
— Около двух часов наши вещи находились в багажной комнате, в которую, если так разобраться, был свободный доступ. Конечно, для того чтобы создать видимость неприкосновенности багажа, ее закрывают на ключ, но я видел, что носильщики постоянно складируют в нее вещи, а это значит, что большей частью она открыта. Ты только подумай! Это сделали носильщики! А скорее всего, это сделал именно тот носильщик, который вез наши вещи.
Мне его морда сразу не понравилась. У меня еще почему-то возникло жуткое желание заехать ему в рыло.
— Чего?! — признаться честно, я еще никогда не слышала от Виктора подобных вещей.
— Я хотел заехать ему в рыло! — повторил мой супруг. — Капитально и со всей силы. Одним ударом.
Я еще сам себе поразился, что меня подобное желание посетило. А у него глазки такие свинячьи так и бегали. Он наши вещи привез в багажную комнату и, как только мы ушли на море сразу учинил шмон.
Подумал, мол, все равно уезжаем и чемодан откроем только в Москве. Ты ж у меня женщина дорогая, и у тебя все очень классное, начиная от косметики и нижнего белья и заканчивая нарядами, поэтому он остановиться не смог. Теперь в твоих шмотках весь его аул ходить будет. Все многочисленные родственники и сестры. Они же в эти отели работать приезжают с аулов. И этот гаденыш для смеху сунул нам эту дырявую лодку, которую выкинули в помойку работники пляжа. И это в таком дорогом отеле! Представь, что делается в дешевых! Даже страшно додумать. Вот тебе и пять звезд!!!
Я тут же открываю глаза и улыбаюсь.
— Вить, и это все, что ты хотел мне сказать?
— А ты считаешь, что этого мало?
— И все же мне кажется, что у тебя что-то горит.
Иди, пожалуйста, на кухню. Я скоро приду.
Немного обиженный супруг встал, поднял с пола бутылку вина и растерянно пожал плечами:
— Я, можно сказать, провел такую обширную следственную работу, а тебя это нисколько не впечатлило.
— Вить, ты гениален. Ты даже не представляешь, как ты гениален. Почему ты не пошел работать следователем? Я уверена, что от тебя бы не скрылся ни один преступник.
— Да ладно тебе…
На следующий день я дождалась момента, когда Виктор уедет на работу, и тут же достала довольно тяжелый пакет с резиновой лодкой. Затем дошла до стоянки, села в свою машину, предварительно положив пакет в багажник, и поехала к матери для того, чтобы навестить дочь, которая очень обрадовалась моему приезду, но наотрез отказалась ехать домой, потому что ей не хотелось оставлять друзей.
— Мама, ну сейчас же лето. Можно я еще поживу у бабушки? — шелковым голоском попросила меня дочь.
— Конечно, дорогая. Конечно. После работы к тебе обязательно заедет папа.
— Правда? — Глаза ребенка загорелись неимоверным счастьем, а я посмотрела в ее глаза и подумала о том, что я не имею даже малейшего права лишить ребенка отца. — Ты не представляешь, как сильно я соскучилась по папочке. Он мне сегодня уже звонил и пообещал привезти кучу подарков.
— Если звонил, значит, привезет.
— Мама, у меня самый замечательный папочка на свете!
— А мама? — ревностно спросила я свою дочь.
— И мамочка тоже! И все же я поживу у бабушки, потому что бабушка будет по мне скучать!
— Мы тоже по тебе очень скучаем.
— Но ведь у вас я живу все время, а у бабушки только летом.
— Хорошо, родная, беги на улицу.
Моя мать не смогла не заметить усталости на моем лице и, как только дочка убежала во двор, тут же задала свой банальный вопрос, который задавала мне на протяжении многих лет: