— Ева, у тебя все в порядке?
— Вроде бы да.
— А с Виктором?
— С Виктором тоже.
Я знала, что могу провести кого угодно, но только не материнское сердце. Моя мать умела чувствовать меня и понимать без слов.
— Ева, ты смотри горячку не пори, — мать старалась быть осторожной в словах. — Виктор очень хороший мужчина. Тебя, дочь любит. Ну чего тебе еще надо?
— Чего мне еще надо? — Мне захотелось расплакаться, и я посмотрела на мать глазами, полными надежды. — Мама, а откуда ты знаешь, что мне нужно что-то еще?
— Да я по твоим глазам вижу. Дочка, кто он?
— Он мужчина, — с трудом выдавила я из себя.
— Ну, понятное дело, что не женщина.
— Почему тебе это понятно? Мам, сейчас время такое, что разницы нет, кто это, мужчина или женщина. Главное, чтобы были отношения.
— Ой, дочка, не срами ты меня, — мать безжизненно опустила руки.
— А я и не срамлю, а говорю что есть. Жизнь сейчас полностью перемешалась. Самое главное, чтобы человек был счастлив, а с кем, это уже второй вопрос.
— Да это же бесстыдство какое. Слава богу, что он хоть мужчина.
— Может быть, хотя я уже сама не знаю, хорошо это или плохо. Мама, это мужчина.
— Это я уже поняла, — облегченно вздохнула мать. — Расскажи мне о нем.
— Он женат. У него двое детей. Мальчик и мальчик. А еще у него жена может родить третьего ребенка, но это сведения, далекие от реальности. Просто его жена мечтает о третьем ребенке. Наверно, как и все наивные женщины, она думает, что третий ребенок обязательно укрепит их брак.
— Если она хочет рожать третьего, это не означает, что она наивная. Это значит, что они хорошо живут.
— Насчет того, что они хорошо живут, не берусь судить. Я у них свечку не держу и за ними не слежу.
Мама, но он любит меня.
— А ты?
— А я люблю его.
— А Виктор как же? А твоя дочь? А его дети? А та женщина? — Мама достала из кармана платок и промокнула слезы. — Доченька…
— Что? Мама, что?
— Доченька, не бери грех на душу.
— Какой еще грех? Мама, о чем ты говоришь?
Я же никого не убиваю…
— Убиваешь.
— Кого? — опешила я.
— Ты убиваешь его и свою семью. Одним выстрелом ты убиваешь две семьи сразу. Это грех, доченька.
Большой грех. Ты должна сохранить им жизнь.
Не выдержав материнского непонимания, я закрыла лицо ладонями и затрясла головой.
— Мама, я не знаю, что мне делать… Что делать?!
— Остаться с Виктором, — умоляющим голосом ответила мать.
— Я осталась. Но только что в этом хорошего?
Ведь я мучаю и себя и Виктора.
— Ева, ты должна взять себя в руки, ведь ты очень сильная. Что с тобой случилось?
— Еще спроси, как я могла докатиться до такого?
— Как ты могла докатиться до такого? — и вправду спросила меня мать.
— Мама, я просто полюбила… Ты можешь меня понять? Я полюбила…
— Могу, дочка. Могу. Так что же теперь будет?
— Мама, я еще пока сама не знаю.
Мама вновь приложила к лицу платок и постаралась унять свои слезы. Сев рядом с мамой на корточки, я положила голову к ней на колени и сбивчиво заговорила:
— Мама, еще не хватало, чтобы ты из-за меня плакала. Я тебя умоляю. Давай не будем думать о плохом, а посмотрим, куда нас выведет кривая. Понимаешь, если бы раньше кто-нибудь сказал мне о том, что существует безумная любовь, я бы ни за что не поверила, но я люблю этого человека до безумия.
Мам, ты же прекрасно знаешь, что я над мужиками всегда верх держала… Знаешь или нет?
— Знаю, — кивнула головой мать. — Ты если ногой топнешь, то и Виктор тебя побаивается.
— Верно говоришь, мама. И так было всегда. А с ним все по-другому… С тем, кого я люблю, я ногой топать не умею. С ним я готова стать служанкой.
— Да что ты такое говоришь, дочка?!
— Мама, я правду тебе говорю, С ним я совершаю сотни грехов и хочу новых. Пойми, мне без него жизни нет. Да и что это за жизнь без него?! Мама, я и сама не знаю, откуда взялась эта любовь. Какая бы сумасшедшая она ни была, она приносит мне горе и сердечные муки! И, несмотря ни на что, в моей душе живет свет несказанного блаженства. Если бы ты смогла послушать мое сердцебиение в тот момент, когда я думаю о нем. Если бы ты смогла.., — Я говорила и обливалась холодным потом, дрожала и не убирала свою голову с колен матери.
Перепуганная мать гладила мои волосы и с трудом сдерживала себя от того, чтобы не всхлипывать вместе со мной.
— Мама, ведь со мной никогда такого не было.
Когда я рядом с ним, то чувствую трепет во всем теле.
И почему жизнь такая подлянка? Почему она позволила нам встретиться в тот момент, когда мы уже связаны по рукам и ногам?! А ведь если бы это случилось раньше… Если бы это случилось раньше, мы смогли бы пойти одной дорогой счастья и у нас была бы счастливая судьба. Я и не знала. Я и подумать не могла.
Я и представить себе не могла, что можно жить и принимать все прожитые дни как дар, как дни счастливой любви. Я только теперь поняла, что любовь соединяет в себе три важных звена — это соединение сердца, души и тела. Мама, а как прекрасны любовные муки. Если бы ты только знала, как они прекрасны. У нас ведь с ним даже слезы общие. Когда я плачу, он вытирает мои слезы своими губами. Да и губы у нас тоже общие. А мое сердце… Мое сердце готово служить ему днем и ночью. Я не могу описать словами раздирающую меня боль, когда его нет рядом…
Мама, я понимаю, что мое состояние ненормальное, что я больна, что это совсем не правильно, но ничего не могу с собою поделать. Я еще никогда в жизни не испытывала такого смятения чувств и такой подавленности. Мама, я в этой жизни все бы отдала. Ты понимаешь, я все готова отдать, только чтобы он был рядом.
— Да что ты такое говоришь, дочка.
— Мама, это правда! Я бы обезумела, если бы когда-нибудь его потеряла. Когда я с ним, для меня не существует ни времени, ни пространства. Мама, я без него одинока. Ты не представляешь, как страшно я без него одинока…
— Но ведь у тебя есть Виктор.
— Даже с Виктором я одинока. С тех пор как я познакомилась с тем, кого люблю, у меня нет душевного покоя. Ты не представляешь, как же страшно я сейчас живу. Как страшно… Я живу между днями счастливой любви и днями одиночества.
— Ева, чувствую я, беда будет, — голосом, полным скорби, произнесла мать. — Если все это не прекратится, будет беда. Так нельзя… Дочка, ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь? Ты понимаешь, что так нельзя?
— Я знаю, что так нельзя.
Я взяла из рук матери платок, промокнула слезы и подошла к зеркалу, чтобы слегка припудрить свое заплаканное лицо. Мама внимательно следила за всеми моими движениями и, судя по ее лицу, очень сильно переживала. Когда мне стало лучше, я вновь подошла к матери и поцеловала ее в щеку.
— Мама, все должно разрешиться. Я уверена, что все будет хорошо. Я не хочу ничего загадывать. Посмотрим, куда нас выведет кривая, и все…
— Ты сейчас куда, дочка? — В мамином голосе появилось еще большее беспокойство.
— Виктор договорился с врачом, чтобы тот меня осмотрел. Сейчас поеду на прием.
— Это хорошее дело. — В ее глазах появилась надежда. — А потом?
— А потом я поеду встречаться с Романом. Мы снимаем квартиру, где происходят наши тайные встречи. Я назначила ему свидание ровно в семь вечера. Надеюсь, что он придет.
— Ева… — Мать закрыла свои рот ладонью и посмотрела на меня испуганными глазами. — Ты что говоришь такое, Ева?!
— Мама, я с ума сойду, если его не увижу. Я и так перед ним виновата. Я хотела вычеркнуть его из своей памяти, порвать с ним, но у меня ничего не получилось. Только принесла боль ему и себе.
— А как же Виктор?
— Виктор после работы приедет к тебе проведать ребенка. Ты задержи его подольше. Не может же он посидеть с ребенком пару минут. Покорми хорошенько. Пусть они с дочкой погуляют, телевизор посмотрят.
Я не буду скрывать, что еще никогда в жизни не видела у своей матери таких глаз. В них был настоящий кошмар и ужас. Мама тяжело задышала, покраснела и принялась нервно теребить в руках смятый платок.
— Ева, ты хоть понимаешь, о чем меня просишь?
— Мама, только не вздумай меня стыдить. Уж пусть я его увижу. Пусть… А иначе я просто не смогу жить дальше.
— Ты хочешь, чтобы я покрывала твою ложь?
Ева, ты не в себе. Я прекрасно отношусь к Виктору…
— Но тем не менее ты моя мать, а если ты моя мать, то должна понять, что без этого человека я не могу жить. Не могу!
— А если Виктор опросит, где ты?
— Я скажу ему, что заехала навестить свою подругу.
— Лизу? — Мама имела; в виду мою закадычную подругу, с которой мы выросли в одном дворе, вместе просидели за одной партой, вместе закончили школу, затем поступили в один институт и вместе его закончили. В одно и то же время вышли замуж, почти в один срок родили детей и дружили с ней по сей день.
К нашей дружбе Виктор относился совершенно спокойно, потому что видел в Лизе не только простую, приятную девушку, но и моего настоящего друга детства.
— Вот именно, Лизу.
— А Лизочка в курсе твоих отношений с этим мужчиной? Я не знаю, как его по имени.
— Его зовут Роман. Я же тебе уже говорила о том, что его зовут Роман.
— Я не запомнила…
— Мама, Лизочка в курсе всех моих отношений.
— Представляю, как она тебя осуждает и отговаривает.
— Мама, Лиза никогда меня не отговаривает.
Она меня понимает.
— Понимает?
— Да. Ведь то, что произошло со мной, может случиться с каждой. И с ней в том числе. В игре под названием любовь нет ни правил, ни исключений.
Я уезжала от матери с тяжелым камнем на сердце.
Как и любая мать, беспокоящаяся за свое дитя, она просила меня одуматься, выкинуть из головы всю дурь и зажить той тихой семейной и размеренной жизнью, которой я жила раньше. Я постоянно кивала, показывала матери, что я с ней соглашаюсь, и думала о том, что и сама бы не прочь вернуть все, как было раньше, но… Но для этого на этом свете не должно быть ЕГО. Я должна точно знать, что ЕГО больше нет. А пока ОН есть и пока я это знаю, я не могу жить и делать вид, что все хорошо, что мой душевный настрой в полном порядке.