— Зараза! Какой-то проклятый день! Даже машина меня не слушается.
Я вынула ключ из замка зажигания, нервно подержала его в руках и сунула обратно, но машина больше не завелась. Посмотрев на панель с приборами, я не нашла ничего странного, что говорило бы мне о том, что в машине есть серьезная неисправность, и попробовала включить зажигание по новой.
Все мои попытки были безуспешны и не привели ни к какому результату. Разблокировав двери, я вышла и принялась ходить вокруг машины, постукивая босыми ногами по колесам, проверяя, не спустило ли колесо. До меня тогда просто не доходило, что спущенное колесо никак не может зависеть от того, что не запускается двигатель.
Не найдя ни одного спущенного колеса, я растерянно пожала плечами и заглянула под капот. Не найдя там ничего интересного, подняла голову и беспомощно огляделась по сторонам.
— Чертовщина какая-то, — произнесла я пьяным голосом, поправила большой вырез на спине, который едва прикрывал ягодицы, и взглядом, полным надежды, посмотрела на проезжающий мимо меня черный джип с точно такими же черными стеклами.
Помахав джипу рукой для того, чтобы он остановился, я посмотрела на свои грязные ноги и побежала к нему навстречу. Джип и в самом деле остановился, но из него никто не вышел, и никто не бросился мне на помощь. Возможно, того, кто сидел в джипе, напугал мой внешний вид, потому что со стороны я была похожа на сумасшедшую. Дорогое вечернее платье, заплаканное лицо, растрепанные волосы и грязные босые ноги… Подойдя к тонированному стеклу, я постучала по нему и быстро заговорила:
— Будьте так любезны! У меня машина не заводится. Вы не посмотрите, что там стряслось?! Помогите мне, пожалуйста. Если хотите, я вам заплачу.
У меня есть деньги!
В этот момент черное тонированное стекло приоткрылось, и я почувствовала, как меня обдало жаром. Это был совершенно обыкновенный мужчина, но от него исходила какая-то опасность. Он был одет в черную водолазку. Его глаз не было видно, потому что их закрывали широкие черные очки. Я испугалась еще больше, потому… Потому что он был невероятно похож на того мужчину с пляжа, который ночью помахал мне рукой. Конечно, я не имела возможности разглядеть того мужчину должным образом, но я чувствовала это интуитивно. Хотя, возможно, я в самом деле уже медленно, но верно начинаю сходить с ума, если берусь вылепить из двух разных людей одного и в первом встречном вижу объект, несущий опасность. Почувствовав, что меня стало мутить, я залилась алой краской и сказала себе под нос:
— Здрасте.
Мужчина никак не отреагировал на мое приветствие, только расплылся в страшной, зловещей улыбке и процедил сквозь зубы:
— ТЕБЕ ПРИВЕТ ОТ ИКСЕЛЯ.
— Что??? — задала я глупый вопрос, потому что и так все прекрасно услышала. Зажав рот ладонью, я начала медленно пятиться назад, затем все быстрее и быстрее… Стукнувшись о свою машину спиной, я нажала на кнопочку на брелке и закричала что было сил:
— Я не знаю никакого Икселя! Я вообще не знаю никакого Икселя! Я его не знаю и знать не хочу!!! Вы меня с кем-то путаете!!!
Затем быстро открыла дверцу, села внутрь и заблокировала всевозможные доступы в машину. Как бы это ни было абсурдно, но все-таки интуиция меня не подвела. Это был тот самый мужчина с ночного турецкого пляжа. Сказать, что меня лихорадило, это значит — не сказать ничего. Я быстро повернула ключ в замке зажигания, надеясь на счастливый случай, и что есть силы принялась давить на педаль газа, но машина не завелась. Она по-прежнему отказывалась заводиться. Мужчина в черных очках посмеялся над моими стараниями, затем состроил такое злобное выражение лица, что мою спину обдало холодным потом, и.., достал пистолет.
Я смотрела на него беспомощным взглядом и никак не могла в это поверить. Пистолет с большим наконечником, именно такой, какой я видела в боевиках и фильмах ужасов. Когда в моей голове мелькнула мысль, что через несколько секунд меня может не быть, я быстро сползла с водительского кресла и услышала два глухих хлопка, которые прозвучали где-то внизу. Как только в машине послышался свист, я сразу поняла, что этот неизвестный прострелил мне колеса. Я по-прежнему стояла на коленях и с трудом сдерживала себя, чтобы не закричать на всю улицу, призывая хоть кого-нибудь явиться ко мне на помощь. Медленно подняв голову, я увидела, что в руках мужчины уже не было пистолета, он расплылся все в той же совсем не лучезарной улыбке, помахал мне рукой точно так же, как тогда на пляже, завел мотор и выехал на центральную трассу.
Не помня себя от страха, я вдруг подумала, что этот человек не в себе и обязательно может вернуться. И это возвращение может иметь для меня более плачевные последствия, чем эта встреча. Посмотрев на пустынный двор, в котором уже окончательно стемнело, я услышала, как в моей сумочке зазвонил мобильный. Быстро достав телефон, я посмотрела на определитель номера и, увидев, что это Виктор, решила не снимать трубку.
Я понимала, что не смогу разговаривать в таком состоянии с мужем. Да и что я могла ему сказать — что я поехала на квартиру, которую снимает мой любовник, а затем села в машину и какой-то сумасшедший прострелил мне колеса? Муж обязательно заявит в милицию, а в милиции начнут выяснять личность этого сумасшедшего и докопаются до второй личности, то есть до убитого турка. В этом случае я соучастница преступления. Я помогала тащить труп, помогала закидывать его ветками. Одним словом, я принимала в этом самое активное участие. Самое активное…А это значит, что мне грозит срок, и это действительно страшно… Страшно, как и то, что в тот момент, когда мой су пру г ловил рыбу и волновался за свою любимую женушку, она занималась любовью, получала невероятное наслаждение и теряла счет времени.
Конечно, в глубине души у меня затаилась мысль позвонить в милицию, попросить у людей в погонах защиты и поведать им о том, что два передних колеса спущены совсем не потому, что мне кто-то их проколол, а потому, что их прострелили. Но я сразу откинула эту мысль. Откинула, потому что человеку, совершившему преступление, нежелательно просить милицию о какой-либо помощи.
Еще раз оглядев пустой двор, я разблокировала двери машины и бросилась к остановившейся неподалеку от меня «шестерке», из которой вышел мужчина и полез зачем-то в багажник. Подойдя к нему как можно ближе, я робко огляделась по сторонам, в страхе опять увидеть все тот же джип.
— Мужчина…
Но мужчина по-прежнему копался в багажнике и не обращал на меня никакого внимания.
— Мужчина…
Деликатно постучав его по спине, я подождала, пока он наконец обратит на меня внимание, и поздоровалась.
— Мужчина, здравствуйте!
— Здравствуйте, женщина, — язвительно передразнил меня тот.
Оглядев меня с ног до головы, он заострил свой взгляд на моих босых ногах и раздраженно спросил, какого черта мне нужно. Я начала виновато тараторить о том, что у меня заглохла машина и что, пока я искала хоть какую-нибудь помощь, местная молодежь, пытающаяся хоть как-то развлечься, проколола мне два колеса, что на улице уже темно и что мне совершенно не к кому обратиться. Дослушав меняло конца, мужчина отрицательно покачал головой и грубо сказал:
— У меня своих дел по горло. Некогда мне с твоей тачкой разбираться, позвони какому-нибудь хахалю.
— Кому?! — не сразу поняла я мужчину.
— Хахалю позвони.
— Мне некому звонить.
— А мне некогда тебе помогать, — все так же грубо бросил мужчина и сел в свою машину.
— Но ведь уже темно. Как вы можете оставить меня на улице?
— А что, ты по таким потемкам предлагаешь мне стоять на карачках и качать тебе колеса?! Больно надо! Я тороплюсь.
— Но ведь это не по-людски!
— Не по-людски вешать свои проблемы на плечи совершенно посторонних людей. Ты так себя ведешь, как будто мы при коммунизме живем и обязаны друг другу помогать. У такой, как ты, всегда есть мобильник. Так что звони по своим. Пусть приедут, помогут. ,.
— У меня мобильник разрядился.
— Это, дорогуша, твои проблемы. Нужно заряжать хорошо.
— Не надо учить меня, что нужно, а что не нужно! Я так поняла, что вы отказываете мне в помощи.
— Отказываю.
— Но…
— Никаких «но»…
Услышав, что мужчина завел мотор и собрался ехать, оставив меня здесь одну, я еще раз посмотрела на безлюдную улицу и нервно застучала ему в окно:
— Эй, мужик! Ты куда собрался?! А ну стой! Я кому сказала, стой! Решил меня здесь одну оставить?
А ну стой, гад недорезанный!
— Пошла ты!
— Я-то пойду, а вот ты никуда не уедешь! Я сейчас тебе такое покажу, что ты на всю жизнь запомнишь, что женщин уважать нужно. И помогать им тоже необходимо, когда они в беде. Мужик, тебя учили в детстве, что женщин надо уважать, или тебя вообще ни хрена ничему не учили?!
Но мужчина не обратил на меня никакого внимания и уже приготовился ехать. Когда до меня дошло, что он сейчас уедет и я останусь одна, я почувствовала панику и бросилась на капот.
— Стоять, мужик! Стоять, я сказала!
Как и следовало ожидать, мужчина тут же пришел в ярость, подумал, что я сумасшедшая, и отказался испытывать судьбу, не проехав даже и метра.
Заглушив мотор, он покрутил у виска, вышел из машины и закричал так громко, насколько у него хватило сил:
— А ну отойди, дура набитая!!! Ты что, хочешь, чтобы я тебя как букашку раздавил?!
— Дави!
— И раздавлю!
— Дави!!! — В подтверждение своих слов я постучала себя по полуобнаженной груди. — Дави, мужик!
Дави!
Поняв, что я точно сумасшедшая, а с сумасшедшими лучше не спорить, мужчина закурил сигарету и произнес уже более спокойным голосом:
— Задавил бы, да в тюрьму что-то не хочется. Не хочется мне сидеть из-за чокнутой бабы!
— Дави и садись! — крикнула ему я.
— Куда?
— В тюрьму!
— Ой, дура баба. Ой, дура, — покачал головой мужчина. — Не зря тебе колеса прокололи. Видимо, кого-то ты очень сильно достала. Дура ты баба!