— Конечно, она же без тебя спать не ляжет. Ждет не дождется, пока ты вернешься домой и начнешь делать ей девочку.
— Это мы с ней сами разберемся.
— А раньше… Раньше ты всегда посвящал меня во все ваши дела.
— Это было раньше.
Остановив машину у детской площадки, мужчина повернулся в нашу сторону и миролюбиво сказал:
— Ребята, детская площадка вас устроит? Мне кажется, прекрасное место для того, чтобы разобраться в отношениях и поговорить по душам.
— Ева, а он что, тебя обратно не отвезет?
— Нет.
— А как ты будешь добираться обратно?
— Куда?
— К своему мужу.
— Пешком пойду, — язвительно ответила я и похлопала по плечу мужчину, который уже был похож на комок нервов и не мог скрывать свое раздражение.
— Ладно, мужик, не кипятись. Спасибо тебе за то, что хорошо выполнил свою работу и честно отработал выплаченную мною сотку баксов. До свидания, мужик.
— Нет, не до свидания. Прощай, женщина, и прими один ценный совет. Возьмись за ум. Прекрати искать приключения на свою симпатичную задницу и возвращайся к своему мужу.
— Спасибо, мужик. Если будет возможность, то я обязательно воспользуюсь твоим советом.
— На здоровье, женщина.
Роман вышел из машины, я схватила тяжелый пакет и вышла следом за ним. Мы зашли в деревянную беседку и сели друг против друга.
— Ева, ты на себя когда в последний раз в зеркало смотрела? — надменно спросил Роман.
— Я смотрюсь в зеркало по сто раз на дню.
— А обувь где потеряла?
— Я каблук сломала и выкинула босоножки в подъезде.
— А платье зачем такое откровенное надела?
— Я его надела, когда ждала тебя. Хотела тебе понравиться.
— Какого-черта ты приперлась ко мне домой, да еще в таком невменяемом виде?! Ты хоть сама понимаешь, что ты жутко пьяна?! Если ты приехала ко мне домой, то у тебя началась белая горячка и ты становишься опасна.
— Я не приперлась к тебе домой. Я ждала тебя в машине. У меня нет белой горячки, и я заметно протрезвела.
— Что-то я этого не заметил.
— Рома, я приехала к тебе не потому, что у меня началась белая горячка, а потому, что моя жизнь висит на волоске. — От негодования мне не хватало воздуха.
— Ева, ты действительно перепила. Поверь мне, твоя жизнь не представляет ни для кого интереса.
— Не скажи. Меня хотели убить.
— Да кому ты нужна!
— Роман, я не шучу. Меня и в самом деле хотели убить.
— Пить меньше надо, тогда и убивать тебя никто не будет. Я не верю ни одному твоему слову.
Я наконец глотнула столько воздуха, сколько надо, и почувствовала, как на мои глаза навернулись слезы. Передо мной сидел мой любимый человек, которому я слепо верила и думала, что он всегда придет ко мне на помощь в трудную минуту. По он… Он не хотел меня слушать и принимать в том, что со мной творится, хоть какое-то участие.
— Значит, говоришь, что ты не веришь ни одному моему слову?!
— Не верю.
— Тогда закрой глаза, ?а еще лучше — отвернись.
— Зачем?
— Не спрашивай. Сегодня я поняла, что твоя любовь не стоит и ломаного гроша и что тебе, мягко говоря, на меня плевать, но хотя бы выполни мою единственную просьбу.
— Что я должен сделать?
— Отвернись в другую сторону.
— Пожалуйста. — Роман ухмыльнулся, но все же повернул голову в противоположную сторону.
Я вытащила из пакета лодку и расстелила ее прямо в беседке. Затем надела кепку Икселя, на которой виднелись следы крови, и прицепила к своему платью табличку, которую когда-то носил Иксель. Затем взяла в руки записку с уже заученной фразой и, встав посреди спущенной лодки, громко скомандовала:
— Сейчас ты повернешься и скажешь, на кого я похожа. Поворачивайся!
Роман повернулся, посмотрел на меня глазами, полными ужаса, и открыл рот.
Глава 15
И это сработало. Роман дал мне возможность высказаться. Я сидела на спущенной лодке и взволнованно говорила. Я рассказала ему обо всем. О том, как вместо своего багажа я получила резиновую лодку вместе с запиской, о вещах, найденных на съемной квартире, о брошенной машине с передними простреленными колесами и о том, что, скорее всего, мужчина, помахавший мне рукой на ночном пляже, и тот, который прострелил мне колеса, — одно и то же лицо. Когда я наконец закончила свой бурный и сбивчивый рассказ, Роман посмотрел на меня ничего не понимающими глазами и не смог произнести ни слова.
— Ром, ты хоть слышал, что я тебе сказала?
Слышал.
— Ну и что?
— Что ты хочешь от меня услышать?
— Все, что угодно, только не молчание.
— Пока мне хочется помолчать.
— А мне хочется, чтобы ты что-то сказал.
— Со стороны это выглядит как полнейший бред;
И вообще…
— Что? — Я смотрела на Романа глазами, полны-. ми надежды, так, как смотрят на человека, который сможет помочь. — Что — вообще?
— Ты какого черта надела на себя кепку после покойника? Она же в крови.
— Точно. — Я тут же сорвала с себя кепку и кинула ее на пол. — Если бы я ее не надела, то ты бы черта едва мне поверил.
Затем скинула с себя эту проклятую табличку и отошла от лодки. Сев рядом с Романом на корточки, я взялась за колени своего любимого и заглянула ему в глаза.
— Рома, что происходит? Объясни мне, что происходит? Господи, неужели все это не сон? Когда закончится этот кошмар? Меня всю трясет! Я больше так не могу. Еще что-то подобное, и я сойду с ума.
Роман взял меня за руку и задумчиво посмотрел на лежащие перед ним вещественные доказательства.
— Ева, нас кто-то вычислил.
— Я это сразу поняла.
— В том-то и дело, что это уравнение с одним неизвестным. Ни я, ни ты никогда бы не играли в подобные игры. Здесь есть кто-то третий.
— Кто? — Тот, кто прострелил тебе передние колеса.
— А кто он?
— Откуда я могу знать. Все это больше похоже на сказочный вымысел, чем на правду. Кто-то знает, что мы грохнули этого турка. Кто-то это просек.
— Но как? Это же невозможно!
— Это невозможно, но тем не менее это произошло. Кто-то играет нами, как марионетками, и дергает за самые болезненные ниточки.
— Заметь, что кто-то играет не нами, а кто-то играет мной. Ведь эту злосчастную лодку получила именно я, а не ты. Хотя ее могли засунуть и в твой багаж, но выбор пал именно на меня. Тебе никто не подкладывает лодки, не пишет записки и не простреливает колеса. В этой ситуации все шишки валятся на мою голову. Рома, объясни же мне наконец, что творится. Кто-то умело пользуется тем, что я не могу обратиться в милицию только потому, что сама являюсь соучастницей преступления.
— И дураку понятно, что никто не хотел тебя убивать Когда стреляли в колеса, единственной целью было тебя напугать.
— Но зачем?
— Я думаю, что впереди будет шантаж. По любому раскладу, тебя больше незачем пугать, потому что ты и так достаточно напугана. Пришло время вымогать деньги.
— Ты хочешь сказать, что теперь с меня будут вымогать деньги?
— Думаю, что да.
— И когда это будет?
— Думаю, что этот день уже не за горами.
— И сколько денег?
— Ева, я и представления не имею, о каких цифрах идет речь. Обычно вымогатели имеют представление о доходах того, у кого они вымогают деньги.
— Но почему весь удар приходится на меня? Почему ты остаешься в стороне?
— Потому что кто-то умело пользуется тем, что ты беззащитная женщина. С женщиной намного проще иметь дело, чем с мужчиной. Женская психика более подвержена страхам, чем мужская.
— Ты хочешь сказать, что если бы ты увидел пистолет, то бросился бы прямо на дуло?
— Я этого не сказал.
— И все же, почему шишки летят только в мою сторону?
— Кто-то знает, что мы с тобой любовники и что ты не можешь рассказать обо всем своему мужу, и этот «кто-то» очень хорошо на этом играет. Ты спрашиваешь меня, почему выбрали именно тебя? Ответ прост, и здесь не может быть двух мнений. Я думаю, что вся причина в том, что ты женщина. А если нужно сделать выбор, кто испугается быстрее — женщина или мужчина, то весомый аргумент всегда будет на стороне женщины.
Роман смотрел на меня обеспокоенным взглядом, и в этом взгляде можно было прочитать, что он и сам не может понять, то ли это происходит в реальности, то ли я несу бред и просто сошла с ума.
— Ром, ты что так на меня смотришь? — прошептала я.
— Давно тебя не видел.
— Ты мне не веришь?! Но ведь все вещественные доказательства перед тобой! Если хочешь, то мы можем съездить в нашу съемную квартиру, и в метрах пятидесяти от дома ты увидишь мою брошенную машину, у которой спущены два колеса, и если ты хорошо осмотришь эти колеса, то увидишь, что в них нет никаких порезов. В них сидят две пули. Если ты скажешь, что ты в этом полный профан, то ты можешь снять эти колеса и отвезти в любой автосервис, и там тебе все подтвердят. Уж они-то хорошо разбираются в том, что именно сидит в колесе, гвоздь или пуля.
— Ева, а ты номера машины запомнила? — неожиданно перебил меня Роман.
— Какой еще машины?
— Ну, номера черного тонированного джипа, который ты остановила для того, чтобы попросить о помощи.
— Я ничего не запомнила, — отрицательно покачала я головой.
— Как это?
— Так это.
— Тебе передают привет и реально угрожают пистолетом, а ты не запомнила номера машины?
— А ты думал, у меня была такая возможность?!
Ты думал, у меня было время рассматривать номера машины?! Ты знаешь, я как-то больше заботилась о том, чтобы спасти свою собственную шкуру.
— Хорошо. Ну хотя бы марку машины ты запомнила?
— Марку машины?! — Я задумалась и почувствовала, как сильно застучало в моих висках. — Это был большой черный джип с черными тонированными стеклами.
— Это я уже понял, но у любого джипа бывает какая-нибудь марка.
— Я в этом совершенно не понимаю.
— Как это так, Ева, ты ведь сама водитель со стажем. Как же так, ты водишь машину, каждый день выезжаешь на дорогу и совершенно не понимаешь в марках машин?! Обычно, когда женщины стоят в пробках или на светофорах, они любят рассматривать различные модели, читать названия машин, мечтать о том, какую бы марку они хотели приобрести в дальнейшем.