— Оттуда, что мы с тобой две половинки единого целого. Ты понимаешь, мы с тобой две половинки.
Половинки, которые когда-то потерялись. Нас разлучили, поселив с совершенно другими людьми. Но мы не могли друг друга не искать, иначе мы бы не были половинками. Когда мы соединяемся, то понимаем, что мы одно целое Мы неделимы, и нас бесполезно делить. Мы не виноваты в том, что нас когда-то разлучили… И вообще, Ева, мы ни в чем не виноваты. Ты должна знать, что мы ни в чем и ни перед кем не виноваты, а если и виноваты, то только перед друг другом, потому что так долго тянули с решением жить вместе. Раньше я думал, что это самообман, но теперь знаю точно, что никакого самообмана тут нет, это чистая правда. Скажи, ты выходила замуж за Виктора по сумасшедшей любви?
— Я никогда не любила Виктора сумасшедшей любовью Я вышла за него замуж потому, что была в него влюблена. Виктор был для меня гарантом стабильности, спокойствия и уверенности в том, что я не одна.
— То же самое произошло и со мной. Я никогда не терял рассудок и не сходил с ума. Я был молод, влюблен и не знал, что на свете бывает нечто такое, что может перечеркнуть всю твою слаженную жизнь одним махом. Я узнал это только тогда, когда встретил тебя. Все случилось как-то само собой. Я прекрасно понимал, что такое семья, и даже хотел разорвать отношения с тобой. Я действительно хотел это сделать, но, как только собрался, понял, что уже поздно. Моя жизнь с Ленкой превратилась в какой-то кошмар, и она… Она уже не вызывала ничего, кроме жалости. Все так быстро куда-то делось. Все, что мы строили годами… Это страшная вещь, да ты сама хорошо все знаешь. Очень страшно, когда в браке наступает разочарование. Я во всем запутался. Но что бы со мной ни происходило, я понял, что я без тебя не смогу, что если я останусь с Ленкой, то впереди у меня полная тьма.
Роман посмотрел на лежащий рядом со мной пакет и тут же его поднял.
— От этого нужно срочно избавиться. Такая тяжесть, и как ты только со всем этим носишься.
— Да я уже как-то привыкла…
— Это нужно срочно сжечь.
— Сжечь?! — Я приложила руку к щеке и почувствовала, какая она горячая. Я даже не сомневалась в том, что у меня температура. Я вся горела, как изнутри, так и снаружи.
— Ну да. Считай, что тебе уже подбросили все улики. Остался только сам турок. Я очень сильно сомневаюсь в том, что кто-то подкинет тебе турка. Все вещественные улики у нас, а это значит, что сейчас мы их похороним точно так же, как похоронили турка.
— А где мы все это сожжем?
— Дойдем до парка.
Парк был недалеко. Каких-то десять минут — и мы уже были у цели. Роман по-прежнему держал меня за руку и недоумевал по поводу того, что я иду босиком.
— Ева, ну как ты сообразила приехать босой…
— Я же тебе говорю, что сломала каблук. Не могла же я вернуться в дом и переобуться, ведь в квартире кто-то был. Я же кубарем летела. Ты бы видел, как я уносила ноги.
— Странно все это.
— Что именно?
— Странно, что кто-то знает, какую квартиру и где мы снимаем. Ведь этой-информацией располагаем только ты и я. Даже хозяйка квартиры сдает ее только мне. Она и понятия не имеет, кто проживает вместе со мной. Она думает, что я живу один. Такое чувство, что кто-то долгое время за нами следил и ждал своего часа, пока у нас появится больное место, за которое можно зацепиться и прижать нас к стене.
Главное, уничтожить улики, а дальше…
— Что дальше?
— Дальше нам нужно будет любыми способами и усилиями вычислить личность того незнакомца, который стоял на балконе в тот момент, когда ты ждала меня в квартире. Я так понимаю, что именно этот тип немного позже прострелил тебе передние колеса.
— Я уверена, что это он.
— Жаль, что рядом с тобой не было меня, это я этим же пистолетом прострелил бы ему совсем другое место, — как-то по-мальчишески сказал Ромка.
— И как мы вычислим личность этого незнакомца? — захлопала я глазами. — Как мы сможем его узнать, если мы вообще про него ничего не знаем и даже не можем представить, где его можно искать? Мы же не сыщики и не частные детективы?
— Для того чтобы его найти, необязательно быть сыщиками или частными детективами.
— Но что мы можем сделать?
— Мы просто подкараулим его еще раз на нашей же квартире.
— А ты думаешь, что он вернется?
— Я в этом не сомневаюсь. Преступник всегда возвращается на место преступления.
— А ты считаешь его преступником?
— Конечно. Он же прострелил тебе колеса. Проник в чужую квартиру. А это уже настоящее преступление. Если он вхож в нашу квартиру, значит, у него есть от нее ключи, а если у него есть ключи: значит, он обязательно вернется в нее еще раз.
Зайдя в глубь парка, мы остановились у подходящего, по нашим меркам, места и огляделись по сторонам.
— Вроде никого нет. — Голос Романа был настолько уверенным, что я вдруг и в самом деле перестала бояться, потому что теперь поняла, что я не одна.
— Ром, ты действительно думаешь, что мы должны это сжечь?
— Ну понятное дело, что не отнести в милицию.
Сожжем, и дело с концом. Нет никаких улик, значит, не было никакого преступления. Теперь главное — умудриться все это поджечь. Несколько газет нам бы однозначно не помешали. Но на нет и суда нет. Придется обойтись собственными силами.
Пакет никак не хотел гореть, и Роман несколько раз пытался поджечь его при помощи зажигалки. Но как только это ему удавалось, пакет горел всего несколько секунд, дымился и предательски тух. И все же после нескольких упорных попыток пакет загорелся, а это значит, что вместе с ним загорелись все улики нашего преступления. Мы стояли, крепко обнявшись, и молча смотрели на огонь, понимая, что у нас впереди неизвестность и борьба за свое место под солнцем.
— Ромка, а ведь мы с тобой грешники… Кто бы мог подумать, что мы с тобой такие грешники!
— Любой человек греховен, потому что безгрешных людей не бывает.
— А мне кажется, что не любой.
— Любой, потому что человек может быть грешен даже в своих собственных мыслях.
— В том-то и дело, что мы с тобой грешны не в мыслях, а в жестокой реальности.
— И несмотря ни на что, мы обязательно будем счастливы. Своей любовью мы отвоюем друг друга у целого мира. А самое главное, что нам больше нечего бояться, хотя бы по той причине, что теперь ты не одна. Теперь нас двое. И мне никогда не вытравить из себя тебя, точно так же как и тебе не вытравить из себя меня.
Глава 16
Как только мы поймали частника. Роман нежно обнял меня за плечи и произнес:
— Ты не забыла? Встречаемся завтра в шесть часов вечера на нашей съемной квартире.
— А почему именно в шесть, а не раньше?
— Потому что, помимо наших с тобой отношений, у меня есть работа. Любимая, поверь мне, что шесть вечера — это не такой большой срок. Впереди у нас столько всего…
— Я постараюсь не умереть до шести вечера.
— Не говори глупостей. Ты мне нужна живая.
— Только не говори, что от этого еще никто не умер. Я буду пытаться дожить до этого времени.
— Любимая, постарайся.
— Я буду стараться.
— И именно с шести вечера начнется наша новая жизнь.
— Ты и вправду приедешь на нашу квартиру с чемоданом?
— Я соберу все самое необходимое. А ты?
— Я тоже. А как же моя дочь?
— Пусть она пока поживет у бабушки. Как только мы снимем большую квартиру, то сразу ее заберем.
Не переживай, на свою собственную квартиру мы заработаем в самое ближайшее время. Теперь мне придется работать вдвойне. Ведь теперь, помимо своих детей, у меня есть ты и твоя дочь.
— Ребята, вы едете? — заволновался ожидающий меня водитель.
— Не переживай, командир. Сейчас с тобой поедет моя любимая девушка. Мы расстаемся до завтрашнего дня, до шести вечера. Как ты думаешь, мы имеем право пожелать друг другу спокойной ночи?
— Тогда бы и спали вместе…
— Будем, командир! Обязательно будем! Впереди столько ночей! Осталось немного.
— Тогда вы как-то побыстрее определяйтесь, а то мне простаивать совсем не хочется. Зачем расставаться? Давайте я вас вместе до нужного места отвезу.
— Ты правильно задал вопрос: «Зачем расставаться?» И мы тоже пришли к единому мнению. Сегодня наше последнее расставание.
Роман заглянул мне в глаза и поцеловал мои руки.
— Приедешь, ни о чем не думай. Сразу ложись спать. А завтра утром, когда Виктор уйдет на работу, собирай свои вещи. Ты скажешь ему обо всем по телефону. Только не говори ему все в глаза, а то он начнет тебя упрекать, просить остаться. Ты начнешь нервничать и можешь сломаться. Расстаться по телефону намного проще. Ты говоришь и не видишь глаза человека, а затем просто повесишь трубку.
— Нет. Я напишу ему записку. Я уже обо всем подумала. Это значительно легче. Я не смогу ему сказать это даже по телефону. Он прочитает записку и все поймет. Он поймет, что я полюбила другого.
— Но ведь вам еще не раз придется встретиться…
Он заставит тебя все объяснить. Ты же не сможешь в дальнейшем с ним общаться только при помощи записок, ведь у вас же ребенок.
— Главное, уйти. А там… Там уже будет легче.
— В таких случаях нужно слушать и ничего не говорить. Не нужно оправдываться, иначе ты начнешь испытывать чувство вины.
— А ты? Ты сможешь сказать Ленке все в глаза?
— Не знаю. Посмотрю по обстоятельствам. Как масть попрет. Я постараюсь сделать все так, чтобы не сильно ее ранить. Хотя без боли в таком деле, конечно, не обойтись. Развод — это далеко не деликатное дело. Скорее наоборот. А раны… Раны будут такие, что даже страшно себе представить. Но я уверен, что мы со всем справимся и у нас обязательно все получится.
— Я могу написать мужу записку, пока он будет на работе, а ты не сможешь так сделать, потому что Лена целый день дома, она ведь не работает.
— Я что-нибудь придумаю.
— Что бы ты ни придумал, у тебя будет скандал.
— Я к нему готов.
— Ты ведь приедешь на нашу квартиру сразу после работы… Значит, тебе придется собирать чемодан сегодня ночью, пока Ленка спит. Но ведь она каждое утро провожает тебя на работу. Она готовит тебе завтрак. Представь, что будет, когда она увидит, что ты ушел на работу с чемоданом?! Она же закатит скандал!