— Вить, как это произошло? Ну почему именно так?! Никто не хотел его убивать.
— Евушка, я и сам не знаю.
Виктор вновь достал таблетку валидола и сунул себе под язык.
— Вить, что с сердцем-то?
— Простреливает. — Муж расстегнул ворот рубашки и попытался отрегулировать свое дыхание. — Что-то часто бьется. Тахикардия, что ли. Мотор совсем барахлит в последнее время. Постоянные сбои.
— Это стресс. Нужно искоренить стрессы.
— Вся наша жизнь — один сплошной стресс, и от этого никуда не денешься. Как бы мотор не отказал полностью.
— Ты хочешь сказать, что у тебя может остановиться сердце? — Муж всегда был настоящим паникером по поводу всего, что касается здоровья.
— Бог его знает. Лучше сдохнуть, чем пережить подобное.
— Витя, все в прошлом. Уже все закончилось. — Мы с мужем часто менялись ролями. Как только он впадал в хандру, я тут же брала себя в руки и выдавала трезвую мысль. Если в хандру впадала я, муж тут же скидывал с себя все плохое и пытался привести меня в чувство.
— Ты думаешь, все закончилось? — В глазах мужа был настоящий испуг.
— Все закончилось.
— А мне кажется, что все только начинается.
— Витя, все закончилось. Нужно забыть все, как страшный сон, и жить дальше.
— Забыть… Целой жизни не хватит, чтобы забыть подобное. — Муж вновь схватился за сердце и тяжело задышал.
— Может, «Скорую»?
— Пока не нужно.
— Смотри, с сердцем шутить нельзя.
Я подошла к мужу поближе и стала помогать расстегивать рубашку.
— Вить, ты как?
— Я, пожалуй, прилягу.
— Конечно, полежи. Может, капель каких накапать?
— Не нужно. У меня валидол под языком.
— В таких случаях надо не валидол, а нитроглицерин.
— Какая разница?
— Большая.
— Ева, дай я лягу.
Виктор тут же разделся, но вместо того, чтобы лечь, направился в ванную.
— Пойду руки вымою, а то после покойника как-никак. Нужно тщательно их помыть.
Я сняла с себя грязное вечернее платье и, оставшись в одних тоненьких трусиках, стала ждать, когда Виктор выйдет из ванной, чтобы принять душ. Я услышала, как он включил воду, и подумала о том, что следы преступления можно смыть со своего тела, со своих рук, но только не со своей души. Душу ничем не отмоешь.
Подойдя к зеркалу, я посмотрела на свое испуганное отражение и, как всегда, заговорила сама с собой вслух:
— Эх, Ева, Ева.., и на кого ты стала похожа: Что вообще творится? Ты сошла с ума или все это происходит на самом деле? Все окружающие считали тебя стервой, потому что ты такое вытворяла с мужчинами… Ты всегда была женщяной-вамп. Настоящим деликатесом, от которого каждому хотелось отломить хотя бы кусочек. Ты всегда была праздником для мужчин, который все ждали, а теперь… Кем ты стала теперь? В зеркале виднеется какое-то жалкое, забитое существо, которое погрязло во лжи, стало соучастницей сразу нескольких преступлений и боится даже собственной тени. А ведь ты… Ты всегда хотела быть особенной. Ты хотела получить в жизни самую яркую роль. Ты никогда не была тихоней и покладистой женщиной. Ты всегда имела трезвую голову и здравый рассудок. А во что ты превратилась теперь?
Нужно как-то выйти из этой ситуации. Достойно, получая истинное удовольствие от своей роли.
Я не должна ничего бояться. Ничего, потому что я ничего не совершала. За меня все совершали мои мужчины. Я даже не успеваю отвернуться, как они обязательно что-нибудь совершат. Их хлебом не корми, дай ради меня кого-нибудь убить. Выше голову, Ева, и не раскисать! Слышишь, не смей раскисать!!!
Никогда и ни при каких обстоятельствах! Иначе я плюну прямо в твое отражение! Плюну и разотру, чтобы никогда в жизни больше тебя не видеть!!! Ты всегда выходила победителем и никогда не умела проигрывать. Жизнь издевается и бьет тебя головой о стену, так ты смейся ей в лицо! Смейся, Ева, смейся!
Жизнь может загнать в тупик кого угодно, но не меня, потому что я выкарабкаюсь из любой жизненной передряги и тупиковой ситуации! Ты всегда могла вкусно жить. Сладко и вкусно, так не теряй же аппетита к собственной жизни. Живи с тем, с кем хочешь.
Люби кого хочешь. И ничего не бойся! Слышишь, Евка, вообще ничего не бойся! Ты относишься к типу женщин, которые могут все. Ты можешь полюбить мужчину, можешь его боготворить, можешь его возненавидеть, а можешь его уничтожить. Ты можешь обезвредить любую соперницу, если тебе это действительно нужно, а если жизнь решит окончательно тебя наказать и наградить одиночеством, то ты можешь запросто взять верх и над одиночеством. Тоже мне, нашли чем напугать… Ты можешь оцарапать судьбу любого мужчины. Не зря у тебя такие большие ногти и ты делаешь самый дорогой маникюр. Ты не похожа на других женщин. Ты особенная. Зачем примерять чужие одежды, когда у тебя есть свои?! Ты никогда не входишь. Ты всегда появляешься. Ты никогда не уходишь. Ты всегда исчезаешь. Ты не одеваешься, ты себя подаешь. Хотите под маринадом?
Хотите под сладким соусом? А хотите в собственном соку? И я всегда была такая! Всегда! От моей самооценки страдали все, кроме меня, конечно. Уж если я люблю, то люблю так, что испепеляю. Меня никогда не бросают, потому что бросать меня бесполезно. Я, как жевательная резинка, сильно прилипаю к рукам.
И даже если меня бросают, то всегда возвращаются.
Я даже не заметила, как из ванной вышел мой муж, закутанный в полотенце, и встал как вкопанный, чтобы послушать, о чем я говорю. А я по-прежнему стояла у зеркала и разглядывала свои прелести.
— Я фатальная женщина! — говорила я сама себе и вытаскивала из своей скомканной прически шпильки. — Я могу крушить судьбы, если сильно этого захочу. Со мной никогда не скучно. Я слишком своенравна, себялюбива и непредсказуема. А с непредсказуемыми женщинами опасно иметь какие-либо дела. Даже очень опасно. У таких женщин свои правила и свои ставки, и с ними приходится считаться.
Со мной может находиться рядом только сильный мужчина, потому что слабого я просто уничтожу.
И никто и никогда не узнает, какая я на самом деле.
И не только потому, что я этого никогда не допущу, но и потому, что я сама этого не знаю. Меня бесполезно угадывать и разгадывать, потому что я тайна за семью печатями. Я… Я… Я… Да Я настоящая шарада для мужчин.
— Ева, ты чего? — услышала я за спиной голос перепуганного мужа и вздрогнула.
— Ничего.
— Нагородила тут такого…
— Какого?
— Я кое-что слышал…
— А я и не стыжусь того, что говорила.
— Твои нормальные мысли, которые я слышу на протяжении всего нашего брака. А я и не знал, что ты сама с собой у зеркала разговариваешь.
— Между прочим, это очень даже полезно.
— То, что ты любишь у зеркала простаивать и себя часами нахваливать, я знал, но разговаривать — нет.
— Я люблю с собой разговаривать и не считаю это постыдным. Когда все плохо, я всегда подхожу к зеркалу и говорю себе о том, что все хорошо. Просто…
— Что «просто»?
— Просто, когда ты был в ванной, я подошла к зеркалу и испугалась.
— Испугалась чего? — не понял меня Виктор.
— Саму себя.
— Себя?
— Ну да. Я надеялась увидеть в зеркале себя, а вместо этого увидела серое замотанное чучело. После всего, что произошло, я превратилась в нечто. Я очень боюсь подобного состояния. Знаешь, это очень страшно, когда в самой душе образовывается трещина. Очень тяжело ее залатать. Ты не представляешь, как же это тяжело. Сегодня я посмотрела в зеркало, и мне стало очень себя жаль. Мне вдруг показалось, что я себя потеряла. А потерять себя страшно. Так страшно… Это настоящая катастрофа.
— Ева, как же ты себя любишь.
— Конечно. Как же я могу себя не любить, если я у себя одна.
— Еще скажи, что самый лучший человек, с кем тебя свела судьба, — это ты сама.
— Так и есть, — не моргнула я глазом. — Просто этому лучшему человеку не везет в последнее время.
Ладно, поведу-ка я этого человека в душ.
— Своди. Сразу легче станет.
— Не сомневаюсь. Я уверена, что судьба опять начнет меня радовать и придет то время, когда я, как и раньше, буду задавать себе все тот же вопрос: «Что хорошего и приятного я сделала сегодня для лучшей из женщин, которых я знаю?» Самая лучшая женщина, которую я знаю, и есть я сама. Это мне сейчас гадко и обидно на душе, что ответить мне нечего, потому что для самой лучшей женщины я не сделала ничего хорошего. Но это не беда. Я исправлюсь. Вог увидишь, я обязательно исправлюсь.
— Чудная ты.
— Я просто хочу взять себя в руки и стать такой…
— Какой?
— Такой… Не такой, как сейчас.
— А какая ты сейчас?
— Я не хочу, чтобы мужчины смотрели на меня равнодушно, а женщины с радостью, НЕ хочу! Ладно, я понесла свое драгоценное тело в душ.
— Неси.
Но даже контрастный душ не пошел мне на пользу. У меня все дрожало, буквально все. Руки, ноги, губы и даже шея, как у древней старухи. А затем… Затем меня стал раздражать шум льющейся воды, и захотелось вылезти из ванны как можно быстрее.
— Такое не приснится даже в самом страшном сне, — произнесла я безжизненным голосом вслух, надевая короткий атласный халат.
Выйдя из ванной, я увидела, что Виктор уже лег на кровать и уснул. Сев рядом, я потрепала его за плечо и тихо произнесла:
— Вить, ты лучше не засыпай. Уже полседьмого.
Тебе к девяти на работу. Если сейчас разоспишься, потом будет очень трудно вставать. С работы приедешь и хорошенько выспишься. Пораньше вечером ляжешь.
— Я сегодня не пойду на работу, — сонным голосом произнес Виктор.
— Как не пойдешь? — я удивленно посмотрела на мужа.
— Ева, ну какая, к черту, работа?! Пока ты мылась в ванне, я выпил добрую порцию коньяка. Полбутылки сразу.
— Полбутылки?!
— Полбутылки.
— Зачем?
— Как зачем? Для того, чтобы заснуть мертвым сном.
— Но ведь тебе же за руль? Какой, к черту, коньяк?!
— А какой, к черту, руль?! Куда я поеду в таком состоянии?
— Как же так…