Сказали, как пройдет побольше времени, так приходите. А пока… Пока рано бить тревогу. Мол, дело молодое. Наверно, выпил, загулял у любовницы, телефон отключил. Так рассуждают, как будто у каждого мужчины есть любовница. Вот если бы ты на моего Ромку глаз не положила и к рукам его не прибрала, то он бы отродясь никому был не нужен. Короче, в милиции меня развернули. Они, наверно, человека начинают искать тогда, когда уже проходит слишком много времени и поиски уже не имеют смысла.
— Кошмар.
— Если Рома не найдется, то я приду через два дня. Они примут, — сказала Лена обреченным голосом и тихонько всхлипнула. — Послушай, и что я с тобой делюсь?! — опомнилась Лена. — Ты же такая зараза, каких свет не видел!!! Если ты мне когда-нибудь попадешься, то я задушу тебя собственными руками!!!
Я не стала выслушивать дальнейшие ругательства и бросила трубку. Я не успела еще ни о чем подумать, как в моей квартире вновь зазвонил телефон, и я тут же схватила трубку.
— Да. Слушаю.
— Лебедева Ева Александровна? — прозвучал на том конце провода совершенно незнакомый женский голос.
— Да, это я… — тяжело задышала я.
— Вам звонят из реанимации городской клинической больницы имени Склифосовского.
— Что-то случилось? — У меня жутко загудело в висках.
— Ваш муж Лебедев Виктор Михайлович ехал на недопустимой скорости и не справился с управлением. Произошла авария. Он въехал в опору. Благо, что больше никто не пострадал. Он находится в реанимационном отделении нашей больницы.
— Он жив?!
— Его состояние оценивается как крайне тяжелое. Сейчас он на операции. Приезжайте, все подробности вы узнаете у доктора после операции.
— Он будет жить?!
— Я не доктор. Но надеяться нужно всегда только на лучшее. Вы приедете?
— Да, конечно. Только у меня нет ключей от квартиры… Но ничего. Я что-нибудь придумаю.
Глава 21
Я сидела у постели мужа и боялась пошевелиться.
Виктор уже очнулся и смотрел куда-то мимо меня в потолок, стараясь не встречаться со мной даже мимолетным взглядом. Я прокручивала в голове фразы, которые произносил мой муж перед тем, как привязать меня к батарее и закрыть входную дверь. Перед тем как меня пустили к супругу, я встречалась с врачом, который заверил меня в том, что мой муж будет жить. Единственное, с чем ему и мне придется смириться, что он теперь навсегда будет прикован к инвалидной коляске. Опора упала прямо на мужа и переломила ему позвоночник. Я видела панический взгляд доктора, его бледное лицо, глаза, полные скорби, слушала страшный, неутешительный диагноз и чувствовала, как к горлу подступает ком.
— Витя. — Я осторожно взяла мужа за руку и задала глупый вопрос:
— Витя, тебе больно?
Муж не ответил. Возможно, он просто не хотел со мной разговаривать, а может, не мог, потому что из его носа и рта торчали разные трубки.
— Витя, ты меня слышишь? Если, ты меня слышишь, но не можешь говорить или просто не хочешь, переведи свой взгляд на меня. Я хочу знать, что ты меня слышишь.
Но муж по-прежнему не реагировал на мои слова и не смотрел в мою сторону. От этого мне стало еще хуже, я поняла, что он уже точно не сможет жить без меня.
С трудом сдерживая слезы, я посмотрела в окно и поразилась тому, что на улице не идет дождь. Ведь после всего, что случилось, небо должно источать слезы и оплакивать вместе со мной трагическую судьбу моего мужа и внезапное исчезновение Романа.
Взяв мужа за руку, я тихонько всхлипнула и произнесла словно во сне:
— Витя, я понимаю, что я во всем виновата, что очень глупо просить прощения, но все же, если можешь, ты меня прости.
Муж по-прежнему смотрел в потолок и делал вид, что совершенно не замечает моего присутствия, и это угнетало меня еще больше. Приподняв его руку, на которой была капельница, я стала медленно перебирать его пальцы и тихонько всхлипывать.
— Витя, ты, главное, держись… Я с тобой, Витя…
Наклонившись, я коснулась губами его руки и вытерла свои слезы о его ладонь. А затем я вновь принялась целовать его руку и уже не могла остановиться. Я целовала каждый палец, каждый ноготь и каждую складку между пальцами. Целовала и поливала эти пальцы своими слезами.
— Витя… Витенька… Как же так вышло? Как вышло-то?
А затем… Затем я положила свою голову, на его подушку и принялась целовать его шею. Я не обращала внимания на торчащие изо рта и носа трубки…
— Витенька… Витя… Родной мой.
Я обвила его шею руками и прошептала:
— Витенька, ничего не бойся. Я с тобой. Мы с тобой семья. Мы с тобой еще какая семья. Ты это понимаешь? Помнишь, что ты всегда говорил мне раньше? Ты всегда говорил мне о том, что если мы семья, то нам ничего не страшно. Нам в этой жизни ничего не страшно, потому что нас двое… Мы сила. Мы такая сила…
Я смотрела на своего мужа, и меня переполняла такая гамма чувств, начиная от любви, пускай не такой яркой и манящей, как раньше, но все же любви, жалости, вины и сострадания. Мне захотелось, чтобы он меня обнял так сильно, как обнимал раньше, рассказал мне о силе своей любви и чтобы я растворилась в нем вся, без остатка. Я присматривалась к лежавшему рядом со мной мужу и поражалась тому, как сильно он изменился и даже постарел, хотя стареть ему было еще очень рано. Он был такой бледный, холодный, немощный, а в его глазах читался неистовый страх. Прижавшись своей гладкой щекой к его колючей, я стала прислушиваться к его жесткому дыханию и представлять эту нелепую аварию. И эту опору, которая упала на моего мужа…
— Витенька, это я во всем виновата. Витенька…
Ты слышишь, это я во всем виновата! Ты ни в чем не виноват. Ты очень хороший человек, заботливый муж и прекрасный отец нашего ребенка. Ты же сам знаешь, как обожает тебя наша дочь! Господи, как же она тебя обожает! Ты не виноват в том, что на мне женился. Ты просто не имел представления, на ком женишься. Ты же ведь совсем меня не знал… Ты не знал, какая я и какой могу быть. Да и я… Я не позволяла тебе это узнать. С тобой я никогда не была собой. Видимо, в этом и была вся проблема. Я всегда мечтала встретить человека, который бы безоговорочно позволял мне быть собой и при котором я могла бы полностью раскрыться. Знаешь, Виктор, больше всего на свете мне хочется рыдать. Так громко и так отчаянно, чтобы дрожали стены. Но я боюсь начать, потому что потом вряд ли смогу остановиться.
Ты только знай, что ты ни в чем не виноват! Ты взял в жены кота в мешке. Я лицемерила, а ты мне поверил.
Если бы ты знал, какая я на самом деле, то ты бы обошел меня стороной и даже не взглянул в мою сторону. Но ты мне поверил. Ты думал, что я простая и понятная. Это я во всем виновата. Виктор. Я не позволила дать тебе себя узнать, потому что я не знаю себя сама. Иногда я боюсь себя. Как же я себя боюсь, Витенька.
Приподнявшись, я немного откашлялась и сказала то, что хотела сказать сразу после того, как узнала о страшной аварии своего мужа:
— Витенька. Виктор, я хочу, чтобы ты знал. Романа в моей жизни больше нет и никогда не будет.
Я навсегда вычеркиваю его из своей памяти, и он для меня больше не существует, потому что теперь, после всего, что случилось, я не могу оставить тебя одного.
Теперь в этой жизни для меня существует всего один мужчина, и этого мужчину зовут Виктор.
Тяжело задышав, я вновь нервно прокашлялась и закончила свою фразу:
— Если, конечно, ты меня простишь и останешься вместе со мной…
В этот момент Виктор слегка повернул ко мне голову, и я увидела в его глазах слезы.
…Я приехала в больницу для того, чтобы забрать Виктора, ровно через два месяца после того, как он в нее попал. Зашла в палату с огромным букетом роз и.., увидела своего осунувшегося, постаревшего и похудевшего Виктора, который сидел в инвалидном кресле и смотрел на меня грустным взглядом. Накачанные санитары занесли его кресло в микроавтобус, который я специально арендовала, и пожелали мне счастливой семейной жизни. Вернувшись домой, Виктор первым делом включил телевизор и подкатил свое кресло как можно ближе к экрану. А я… Я приготовила обед, села у окна и стала думать о Романе, местонахождение которого было неизвестно и по сей день. В том, что Романа нет в живых, я не сомневалась ни на минуту, но в силу понятных причин не могла сказать об этом вслух. Покормив мужа обедом, я дала ему пулы от телевизора и хотела было уйти на кухню, чтобы помыть посуду, но Виктор задержал меня и взял за руку.
— Ева.
— Что, Витенька? Что?
— Как поживает твой Роман?
— Он пропал без вести. Еще два месяца назад. Я села на кушетку рядом с мужем и опустила глаза.
— Как это пропал без вести?
— Не знаю. Никто ничего не знает. Как исчезают люди? Они просто выходят из дома и пропадают без вести. Ведь сколько народа так пропало. Не он первый, и не он последний. Ушел из дома и не вернулся.
Сейчас сотни людей стали заложниками подобной ситуации и находятся в розыске.
— Вот уж не знал. Ты думаешь, что он жив?
— Виктор, я не знаю. — В моем голосе послышалась страшная нервозность. Я не была готова к подобным вопросам.
— Как это ты не знаешь?
— А как я могу это знать? Откуда?
— Неужели он не сказал тебе, куда пошел?
— Нет, Витя. В тот момент, когда он ушел из дома, мне было как-то не до него. Я была очень сильно занята. Мы с тобой сбрасывали труп в колодец.
— Спасибо, что напомнила, — не без ехидства сказал супруг. — А то я что-то позабыл про те обстоятельства.
— А я нет. Мне кажется, подобные вещи навсегда врезаются в память.
— Скучаешь? Переживаешь? — никак не мог успокоиться Виктор.
— Я не понимаю, о чем ты.
— По своему ненаглядному красавцу Роману скучаешь?
— Вить, почему я должна скучать или переживать? У него есть законная жена.
— А ты что, хочешь сказать, что ты для него посторонний человек?!
— Конечно, посторонний, — попыталась успокоить я мужа.
— Очень жаль, что из-за этих отношений с так называемым посторонним человеком я остался навсегда прикованным к инвалидному креслу.