15
Он провел рукой перед ее лицом вверх вниз, София недоуменно захлопала ресницами, наконец-то, обратив на него внимание, а заодно заметив и то, что они одни.
– А... где все?
– Вот и я смотрю: глаза открыты, а спишь.
Вдруг София почувствовала холод, сковавший руки-ноги, «спросонок» не поняла сразу, чем он вызван, но, чтобы заполнить паузу, промямлила:
– Я задумалась... немного.
– Когда идешь по улицам, тоже задумываешься?
– Бывает... изредка...
– Опасно задумываться, так под колеса попадают.
Вот теперь сообразила, в чем дело – в непозволительной близости. Артем был настолько близко, что, зайди в кабинет кто-нибудь, у этого человека не осталось бы сомнений, чем здесь занимаются в рабочее время. Но что удивительно, София даже не попыталась исправить ситуацию, она застыла, глядя на губы Артема. У, как они умеют целовать... Правда, тогда это был розыгрыш, спектакль, который чуть не обернулся для них обоих преждевременной смертью, но запомнилось, но понравилось. И теперь, когда Борька целует ее, она (днем стыдно вспомнить) восстанавливает в памяти поцелуи на скамейке в парке, только после этого заводится. Значит, Борька, муж законный, не волнует ее? А так и есть, причем давно, София не придавала значения остыванию к Борьке, привыкла к умеренности. Правда ужаснула, но на секунду, потому что отвлек ее ток по жилам, который надо усмирить, иначе... что подумает Артем?! Что она похотливая самка, млеющая от здорового мужика? София зажмурилась.
– Что с тобой?
Вот дурак, за плечи ее взял, когда от его прикосновений у нее мозги отключаются. Она отвела его руки, кое-как придумала оправдание:
– Мигрень... Внезапная... Так бывает.
– А, это на погоду. Туман, перепады давления...
Мужики все тупицы, сделала вывод София. И замечательно, что он думает о давлении и тумане. У нее на уме его губы, у него – туман. Прекрасно!
– Идем? – встряхнулась она.
– Куда?
– Куда-нибудь. Нам и так приписывают преступную связь.
– Что-что? – хохотнул он.
Ему смешно. Потому что ему близко не знакомы те переживания, которые выдали Софию тому же Вовчику, а главное – она тоже поняла себя, когда Вовка сделал неоднозначный намек. Ничего, это банальное увлечение – со многими случается, не смертельно, пройдет.
– И кто приписывает? – спросил Артем.
– Неважно.
– Ну, раз неважно, идем посмотрим, как там Ксюха справляется.
А Ксюха с поставленной задачей не справилась, подперла скулу ладонью и тупо смотрела в монитор. Ей показали пятнадцать женщин, потом оставили пять подозреваемых и через каждые двадцать секунд меняли картинку.
– Таньку не стоило показывать, – сказал Артем Денису. – Ее содержат в психушке под надежными замками.
– Могу не показывать Таньку, пусть лечится.
– Автомобиль узнала?
– Дал три разных марки, – ответил Денис, – но одинаковые по форме и цвету, она все три признала, различия не увидела.
– Все равно по времени выходит, это был Зимовец. Ксюха, – Артем взял стул и подсел к ней, – есть среди этих хоть немного похожая на ту, которая угрожала тебе заточкой?
– Вот если бы их накрасить... – протянула та.
– Денис, накрасить можешь?
– Запросто. Только она должна хотя бы примерно назвать цвета красок. Ксюха, тени на веках были?
– Были, – ответила она.
– Цвет какой?
– Темный.
– Ну, темный тоже разный бывает: густой серый, черный, сизый – какой?
Ксюха подняла плечи:
– Да там же темно было. Но я запомнила ресницы, у нее были приклеенные ресницы.
– Приклеим, – вздохнул Денис.
– А скажи, – повернулся к ней Артем, – она какого роста?
– Среднего.
– А комплекция? Худая, полная?
– Средняя.
– М-да... – покачал головой Артем, невесело усмехаясь. Свидетельница есть, но бесполезная. – А особенности у нее были? Какие-нибудь приметы?
– Да, – вытаращив глаза, обрадовала его Ксюха. – Наглая хамка.
– Существенная примета, – захихикал Денис.
– Ладно. – Артем поднялся. – Красьте девиц, работайте, может, опознает.
София, когда он шел к выходу, прочла в его глазах вопрос, панически замахала руками, решив держаться от него подальше:
– Я еще побуду здесь, мне интересно, как изменятся девушки на фото.
– Вовка, идем к Денисовичу, – махнул рукой Артем.
– Жаль, жаль, – сокрушался Ким Денисович, постукивая кулаком по столу. – Так повезло, нашли свидетельницу... Жаль. Во всяком случае, мы теперь полностью уверены, что работает женщина, это уже кое-что.
– Это ничего, – возразил Артем. – Где и как ее искать?
– На Гуляевке, – сказал Вовчик. – Она там снимает мужиков.
– А кстати! – воскликнул Ким Денисович. – Убитые тоже живут в районе Гуляевки.
– Ну, да, а трупы находили в разных местах, – охладил их пессимизмом Артем. – Значит, не факт, что она всех троих в том районе сняла.
– Давайте сопоставим, – предложил Ким Денисович. – С Зимовцом ясно, он именно на Гуляевке взял простипому. Жмайлов ехал домой, как раз к Гуляевке, тоже был под градусами. Логично, что перед сном он решил снять простипому?
– Логично, – кивнул Артем.
– Тогда почему он не мог снять ее ближе к дому?
– Хорошо, убедили, – отмахнулся Артем. – Хотя я не понимаю, зачем ей появляться в одном и том же месте?
На этот вопрос у Кима Денисовича был готов ответ:
– Потому что простипомы стоят на определенных улицах, а не по всему городу. Доходные точки, где клиентов бывает много, контролируют сутенеры и не дадут чужой перехватывать клиентов. А на Гуляевке сутенеры бывают редко, отправляют туда неходовой товар, но и клиенты эту точку знают. У нее просто не было выбора. И нет.
– Понял, – сказал Артем пасмурно. – Устроим облаву на Гуляевке.
– Правильно. Но хорошо продумайте, как ее обложить. Упустим – второго случая не представится. Можете идти... – Оба опера уже выходили, как вдруг Ким Денисович сказал: – Артем, задержись.
– Что еще? – подошел тот к столу.
Ким Денисович о своих ребятах знает все, в душу не лезет ни по-дружески, ни как начальник, но в редких случаях его все-таки беспокоит состояние подчиненных, от которых напрямую зависит успех дела. Ребята у него классные, он дорожит ими, особенно Артемом. Расспрашивать неловко, конечно, а что делать?
– Не нравится мне твое настроение, – обтекаемо сказал он.
– Нормальное.
– С Ликой поссорился?
– Что вы, с ней поссориться невозможно, я не раз пробовал.
– Не раз? – Этой информации у Кима Денисовича не имелось, потому он удивился. – Ты это зря... пробовал. Из Лики выйдет хорошая жена, заботливая, преданная, любящая. Для нашего брата такая жена – находка.
– Вот и берите ее себе, – огрызнулся Артем.
– Не кипятись, присядь. – Он дождался, когда опер нехотя усядется на стул. – Отдохнуть тебе надо, хочешь...
– Не хочу.
– Погоди. Сейчас в отгулы тебя отпустить не могу, сам знаешь, но вот... – Он достал из ящика стола конверт, протянул Артему. – Вот халявные билеты принесли на концерт, две штуки, звезда эстрады петь будет. Бери свою Лику и на концерт...
– Никуда я с ней не пойду, – отказался Артем.
Ким Денисович нахмурился, думая про себя, что к Артему иногда крайне трудно подобрать ключик, тридцатилетний детина упрям и нетерпим. Впрочем, работе его характер не мешает, напротив, помогает.
– Неужели нельзя найти компромисс?
– Не хочу искать, понимаете? Не хочу! Почему я должен жить с Ликой, которая мне до фонаря? Только потому, что она меня любит? А я ее – нет.
– Но раньше-то ты...
– Раньше, Денисович, я был дураком, потому и обманулся.
– Тогда уйди, не морочь ей голову.
– И это пробовал, не пустила. Что мы тут базар разводим? Вы же обо всем в курсе не хуже меня.
– Ну, тогда я не знаю, чем тебе помочь.
– И я не знаю. Это как петля на моей шее.
Ким Денисович гладил усы, гладил, а ничего не пришло в голову дельного, кроме сочувствия, которое он неудачно выразил:
– А София замужем.
– Причем здесь София? – вытаращился Артем.
– Ну, как причем... – смутился шеф. – Вас видят все время вместе, это наводит на определенные мысли.
– Хе! – неожиданно развеселился Артем. – Во народ! Во дает! Денисович, клянусь мамой родной: у нас с ней – ничего. Ладно, Денисович, пойду думать.
В спину шеф сказал ему, словно попросил прощения за вмешательство в частную жизнь:
– Мне важно твое душевное равновесие.
– Я это понял, спасибо. И равно весен, честно. – Внезапно Артем вернулся, сел на прежнее место. – Знаете, что мне пришло в голову? Следует выяснить, кто из наших подозреваемых, находясь в зоне, подружился с заточкой. Так орудовать холодным оружием может только опытная, матерая баба.
– Может, мы ошибаемся насчет девчат?
– Не думаю, – протянул Артем, отрицательно качая головой. – Заточка – орудие уголовников, тут Бедуин прав.
– Без проблем, выясню, но для этого время нужно, но у нас его нет.
– А вы там поторопите. – Артем снова пошел к выходу и снова вернулся. – Денисович... э... дайте-ка ваши билеты.
– Бери, – обрадовался тот. – Лике привет передай.
– Передам, – забирая билеты, улыбнулся Артем.
У бедной Ксюхи мозги закипели, но сколько ни «красили» девушек, она так ни на одной и не остановилась.
– Вот если б они заговорили...
– Ты многого хочешь, – расхохотался Денис.
– Тогда если б я ее увидела, голос наглый услышала, тогда узнала б, – била себя в грудь она. – Не могу больше на них смотреть, сил моих нету. Отпустите, а? Мне на панель скоро выходить трудиться, я должна отдохнуть.
Действительно, целый день промучили несчастную, ни в чем не виноватую простипому. Отпустили. Артем зашел к Софии:
– Тебя отвезти?
– Э... Да.
А что стоило сказать – «сама доберусь»? Но не сказала. По дороге, в машине, София исподволь косилась на Артема, ища в нем изъяны, которые отрезвят ее. Да у него недостатков море, чем же он привлекает? Наверное, недостатки в ее задурманенной голове и превратились в достоинства, срывающие крышу у самых умных людей типа нее.