— У меня нет сегодня моего солдата охраны. Ты заменишь его. Вот возьми мой пистолет на всякий случай, а мне надо выспаться.
Закрываясь одеялом, Жорж, как он рассказал, подумал:
— Если завтра я проснусь, значит я был прав.
Как можно догадаться, Жорж проснулся. И не только проснулся, но вскоре набрал отряд в сотню человек, а потом численность отряды выросла до более двух сотен бойцов. Был создан фактически небольшой ударный батальон, который звали «Commando Georges» (боевая группа Жоржа). Девизом этого отряда стала, казалось бы, странная фраза «Chasser la misere» (прогнать нищету).
Этим девизом молодой капитан декларировал, что его солдаты сражаются не против алжирцев как таковых, а против тех, кто мешает сделать Алжир процветающим и богатым, страной из которой будет изгнана бедность.
Отряд Грийо был убийственно эффективен. Его бойцы, бывшие партизаны, прекрасно знали тактику и привычки своих теперешних противников, говорили на их языке. В результате «Commando Georges» разгромил десятки групп боевиков. Грийо утверждал, что его боевая группа уничтожила в ходе многочисленных операций более 2,5 тысяч боевиков, а потеряла лишь 36 человек, настолько великолепно продуманными и блистательно осуществленными были удары отважного «командо».
Но вот наступил 1962 г. Пришедший незадолго до этого к власти генерал де Голль, принял политическое решение, до сих пор вызывающие острые дебаты. Несмотря на то, что к этому времени война была практически выиграна, де Голль решил уйти из Алжира. Этот выдающийся государственный деятель не без основания полагал, что в настоящей ситуации, только полная интеграция и приравнивание в правах французов и алжирцев принесёт окончательное успокоение. Но это означало, что в не очень дальней перспективе Франция станет алжирской.
Французское правительство подписало в марте 1962 года с представителями отрядов сопротивления так называемые Эвианские соглашения, согласно которым французские войска выводились из Алжира, а власть в стране переходила к руководству отрядов боевиков.
Для генералов французской армии в Алжире, для многих офицеров и солдат, героически сражавшихся за французский Алжир, это было пощёчиной, предательством… Ведь ценой огромных жертв они победили. Сопротивление превратилось лишь в отдельные вылазки и теракты, с которыми тоже вскоре всё должно было быть покончено.
Под руководством генерала Шалля, Зеллера, Салана и Жуо в апреле 1962 г вспыхнул мятеж французской армии, и мятежные генералы собирались уже выслать на самолетах несколько батальонов десантников, чтобы захватить Париж и установить во Франции военную диктатуру. Но де Голлю удалось, поставив на карту весь свой политический авторитет, внести разлад в ряды мятежников и арестовать наиболее опасных. Мятеж был подавлен, а парашютисты не стали десантироваться на Елисейский дворец.
Но для миллионов французов, проживавших в Алжире, это была страшная катастрофа. Им нельзя было более оставаться в стране, где захватили власть экстремисты и французам грозили теперь не просто проблемы с работой, учёбой или бизнесом, но и жизни их были в опасности. Это был страшный исход, более чем двух миллионов человек, живших здесь не просто с рождения. У многих семьи приехали ещё в XIX веке, и алжирская земля была не только их родной, но и землёй их отцов, дедов, а у кого-то даже и прадедов! И вот теперь, бросая всё нажитое несколькими поколениями, бросая на произвол судьбы могилы отцов, надо было бежать с одним чемоданом в руках на забитых до отказа кораблях!
А для капитана Грийо этот исход стал не просто трагедией, а чудовищной катастрофой. Он должен был поставить перед своими бойцами вопрос — либо они становятся солдатами французской армии, и вместе с ней, оставив дома и семьи, уходят во Францию, либо остаются в Алжире, но на свой страх и риск. Только 24 бойца решили вступить во французскую армию, а 180 остались…
За капитаном Грийо прилетел вертолёт, и он получил приказ улететь на нём, оставив отряд, носивший его имя! Грийо, как офицер для которого слово приказ было священным, не мог ослушаться. Он улетел, покидая против воли своих бойцов, зная, что им грозит. Жорж сказал, что это был единственный раз в его военной карьере, когда он зарыдал. Слёзы текли из глаз сурового воина, прошедшего огонь страшных битв, ведь он понимал какая участь ждёт его бойцов, оставшихся в Алжире, но ничего не мог сделать. Действительно, почти весь личный состав его отряда, оставшийся на родине был в последствии уничтожен, а многие его воины приняли мученическую смерть, растерзанные боевиками. Это был самый трагический момент в жизни Жоржа Грийо.
Ну а дальше его военная карьера пойдёт без потрясений. Он стал как и положено майором (chef de bataillon), подполковником и наконец в 1979 году получил звёзды бригадного генерала. Его последняя должность — командующий корпусом французских войск в Германии. Будучи в этой должности Грийо был вхож в Елисейский дворец, часто общался с президентом, премьер-министром и главкомом сухопутных войск Франции…
Когда генерал Грийо закончил свой рассказ, лишь малую часть которого я привёл в книге, все были ошеломлены. Ощущение было такое, что мы перенеслись в эпоху «Трёх мушкетёров» или в Наполеоновское время. Мои друзья в ответ также немного рассказали о себе, о своих боевых эпизодах, также порой опасных и героических. В общем дух, который витал вокруг нас в этот вечер — это был дух отваги, рыцарства, героизма и беззаветного служения своей стране.
Эта встреча, как позже сказал Жорж, была для него очень важна, ибо он понял, что Россия живёт, что в нашей стране есть доблестные люди, что несмотря на развал 90-х годов она должна была подняться, чтобы, как мечтал генерал, Россия и Франция стали союзниками.
А в заключении нашего вечера Грийо, поблагодарив меня за всё, что я сделал для Франции и России, вдруг снял с себя орден Почётного Легиона, добытый в огне боёв, и надел мне его на грудь.
— Ты его достоин, — сказал генерал уверенным, командным голосом.
Для меня это была огромная честь, ведь Жорж отдал мне крест, заслуженный кровью, пролитой на поле чести. Этот знак, полученный из рук героя, означал для меня не меньше, чем официальная награда за подписью президента Французской республики, которую мне вручили в 2003 году.
Из особенностей этого вечера, я хотел бы отметить ещё одну. Грийо, прошедший суровую школу командования на войне, умел видеть человека, и читать в его глазах. Среди всех собравшихся за столом, он отметил как ни странно Лассаля, который никогда не был офицером ни Советской ни Российской армии, просто в нём увидел воина сродни себе. Позже, когда мы не раз встречались с Жоржем во Франции, одной из первых фраз его было:
— Как там Лассаль? Как у него дела?
Грийо, так же, как и я никогда не называл его Сергеем, хотя и знал русское имя моего товарища. Видимо «боевое имя» Лассаль так подошло его обладателю, словно было его собственным именем, которое он носил быть может в другой, более счастливой жизни.
Благодаря моему удивительному другу генералу Грийо в моей жизни произошло много интересных событий, и об одном из них я хотел бы рассказать в нескольких словах. В 1994 году на юге Франции должны были торжественно отметить 500-летие(!) создания 3-го пехотного полка, бывшего Королевского Пьемонтского. На этом праздновании мне выпало сыграть важную роль.
Вы спросите, наверное, почему именно 3-го полка, а не 1-го или не 2-го? Дело в том, что в 1494 году королём Карлом VIII было создано пять пехотных полков, от которых ведёт свою историю вся современная пехота, да и вся регулярная армия вообще. Эти полки до 1789 года официально называли «старыми полками», и они носили знаменитые имена:
1- й Пикардийский
2- й Шампанский
3- й Пьемонтский
4- й Овернский
5- й Наваррский
Все эти части просуществовали до середины XX века, но в 60е-80е годы, произошло резкое сокращение численности французских войск, и, увы, славные 1-й,2-й, 4-й и 5-й полки были расформированы из «старых» полков осталось только 3-й (бывший Королевский Пьемонтский), и поэтому 500-летие создания этой части отмечалось, как полутысячелетний юбилей всей французской регулярной армии, а проводить празднование было решено в городе Ним, где находился тогда 3-й пехотный.
Благодаря генералу Грийо командование Французской армией знало о моей военно-исторической деятельности, и мне предложили возглавить историческую часть огромного воинского спектакля на древнеримской арене, в настоящем «Колизее» хорошо сохранившемся в Ниме.
Для спектакля я должен был привезти из России 110 «бойцов», человек 20 из которых занимались реконструкцией Средневековья, а остальные Наполеоновской эпохой. К ним должны были присоединиться только несколько французских реконструкторов.
Вы спросите, а почему именно русских реконструкторов? Что во Франции не было своих? Были… только арена «Колизея» это ограниченное пространство. Здесь все движения должны были быть четко отработаны и нужно было «пахать» целую неделю, точно отрепетировать все движения, перестроения, имитацию боя, согласовать это с музыкой, светом и т. д. Реконструкторы, готовые приехать только на выходные, были здесь не только бесполезны, а вредны, ведь они сорвали бы весь спектакль!
Наш «поход» на юг Франции начался с курьёзного эпизода. Дело в том, что французская армия брала нас на полное довольствие с момента нашего прилёта: транспорт, размещение, питание, медицинское обслуживание. а русский меценат, мой хороший товарищ, капитан 1-го ранга в отставке, а в этот момент преуспевающий бизнесмен Николай Петрович Абатуров, оплатил нам билеты на самолёт. Но когда день отправления был уже не за горами, я вдруг понял, что нам потребуются ещё большие средства за перевес багажа, ведь нам нужно было везти с собой тяжёлые доспехи, униформу, снаряжение, муляжи оружия и… небольшую пушку в разобранном состоянии!
Не помню уже по какой причине, из-за сроков, или просто из-за отсутствия средств у моего мецената, оплатить это не было возможности. Это значило, что деньги за багаж пришлось бы выкладывать самим участникам, ведь нам не платили никакого гонорара. Но вылезала тогда такая сумма, особенно для «рыцарей», что просто никто бы не поехал. Ведь мы летели не загорать на берегу моря, каждый как хочет, а работать! Все были согласны с этим, но при условии, что поездка не потребует расходов со стороны участников.