Готовились полгода, и на примере Эйлау уже знали, какие трудности нас ждут. Чего только стоило перебросить «войска» с «оружием» через границу Литвы и Латвии. Вопрос об автобусном транспорте сразу отпал без рассуждений. Ясно было, что сотни русских парней с оружием (пусть даже с муляжами ружей и макетами пушек), которые вздумают поехать через эти страны, будут в лучшем случае завернуты назад, а в худшем задержаны как опасные террористы. Пришлось ВСЕ вести по воздуху на транспортных (пассажирских) самолетах ВВС, куда всеми правдами и неправдами запихали в грузовые отсеки разобранные пушки. Иностранцев также доставили самолетами уже из Парижа… можно представить, что только на транспорт ушли бешеные деньги. Нам также нужно было 150 коней, которых мы собрали по всей Калининградской области.
Требовалась конечно достойная площадка для поля сражения, причем наличие настоящей реки Алле (по-русски Лава), имело здесь принципиальное значение, ведь сражение началось с форсирования этой реки русскими войсками, которые приняли здесь битву, прижатые спиной к реке Алле, затем отступали через нее частично по горящим мостам.
Подходящую площадку я нашел, но тут нужен был мост через реку. Это была не искусственная символическая речка под Пултуском, а глубокая река с быстрым течением. Построить настоящий деревянный мост тут было слишком сложной и дорогостоящей задачей, даже при наших возможностях. Пришлось ограничиться современным понтонным мостом, который мы замаскировали досками и присыпали землей. Но это было не все! Через поле проходила линия электропередач, которая, конечно, полностью портила весь вид. Я сказал, что ее нужно убрать, и ее убрали временно, но, разумеется, за огромные деньги.
И за все это платил Батурин. Кроме того, он выделил средства на реставрацию ряда зданий города, на собор, на дороги. Наконец он выкупил дом, в котором располагался Наполеон после сражения, и собирался его отремонтировать и сделать там музей. В общем же все это мероприятие, сама реконструкция и деньги, выделенные для города, приближалось по стоимости к 1 млн долларов!
На поле боя при Эйлау
Одной из главных «фишек» этого праздника должно было стать прибытие крупной делегации полков современной французской армии и ее встреча с соответствующей представительной делегацией частей российской армии, чтобы вместе почтить память героев сражения и одновременно показать доброжелательные отношения между нашими странами на современном этапе. Французскую делегацию должен был возглавлять главком сухопутных сил Франции генерал армии Ракмаду (редкая довольно фамилия для француза, его предком был выходец из Пьемонта). Я вышел на контакт с ними, так как его прапрадед был офицером кирасирского полка, геройски павшим в этой битве. Во многом, чтобы почтить память своего предка, он готов был оказать значительную помощь для нашего мероприятия. На юбилей битвы должны были прилететь три военно-транспортных самолета французских ВВС с делегациями полков, участвовавших в этой битве со знаменами, оркестрами и представителями генералитета. Целая огромная колонна техники 8-го артиллерийского полка должна была привезти пушки французских реконструкторов (дело в том, что роты 8-го полка артиллерии французской армии составляли на поле боя часть знаменитой батареи генерала Сенармона, во многом решившей судьбу сражения). Наконец небольшой отряд французских ВМС должен был прибыть в Балтийск и высадить делегацию французских военных моряков. Словом, готовилась огромная российско-французская акция с большим политическим подтекстом. Все эти отряды должен был встречать посол Франции и генерал-военный атташе. Разумеется, российская армия также готовилась выставить равные по значимости военные отряды, чтобы придать торжествам особую значимость. Я уже предвкушал насколько важную, насколько благородную военную церемонию мы подготовим! Но все сорвал какой-то российский военный чиновник, который решил перестраховаться, решив, что будет неосторожно давать разрешение на ввод такого значительного французского воинского контингента.
В результате вся современная воинская церемония полностью сорвалась. Французские войска не прибыли, пушки и артиллеристов-реконструкторов не привезли, а посол и военный атташе, соответственно, не приехали на мероприятие, направив па него лишь какого-то второго заместителя. С российской же стороны выделили лишь взвод почетного караула морской пехоты.
Так запланированная мощная политическая и медийная акция, направленная на установление дружбы и взаимопонимания между Францией и Россией, свелась всего лишь к исключительно военно-исторической реконструкции. Она удалась, вне всякого сомнения. Было более тысячи участников, 150 коней, полтора десятка орудии и просто могучая пиротехника. Забыл раньше сказать, что на «поле сражения» был выстроен целый макет города Фридланд с колокольней, уменьшенной копией той самой, которая и по сей день стоит в центре города.
Так как черного (дымного) пороха мы накупили с избытком, пиротехники могли вдоволь развернуться в своей фантазии, и взрывы постоянно грохотали по всему полю, создавая эффект настоящего сражения. Отличились и артиллеристы.
Дело в том, что исход битвы под Фридландом 14 июня 1807 г. был решен во многом действиями батареи генерала Сенармона. Он, после неудачного наступления французской пехоты, совершил то, что вошло в историю, как «артиллерийская атака». Сосредоточив в одну батарею 36 пушек, Сенармон отважно выдвинул их на короткую дистанцию от русских войск и открыл ураганный огонь, а затем, видя успех своей батареи, выкатил свои орудия на совсем короткую дистанцию. Брешь в обороне была пробита, и маршал Ней повел французских солдат в решающую атаку. Сражение, несмотря на всю отвагу русских воинов, было выиграно Наполеоном, и всего лишь через 11 дней после него, русский и французский императоры встретились в Тильзите на плоту, сооруженном на реке Неман. Был подписан мир и союз между Францией и Россией.
Нам нужно было для исторической правды изобразить «артиллерийскую атаку» Сенармона. В наши ряды относительно недавно, пару лет до этого, пришел уже зрелый, много добившийся в жизни человек (Рощупкин Степан Юрьевич), который поступил во французскую артиллерию, и получил боевое имя Сенармон. Посовещавшись с командиром артиллерии, мы решили в виде эксперимента, раз уж у него такое боевое имя, дать ему командовать главной, ударной батареей.
Сенармон (современный) великолепно справился со своей задачей, и его 6-ти орудийная батарея выкатилась вперед в самый напряженный момент реконструкции сражения, и била так, что можно было оглохнуть от грохота артиллерийских залпов.
Фридланд
Сражение удалось на славу. 50 тыс. зрителей (что для Калининградской области очень много) восторженно аплодировали.
Но кроме великолепной реконструкции баталии в Правдинске было сделано немало других важных дел.
«Дом Наполеона», еще не законченный как музей, был, однако, временно открыт, и там была представлена картина художника Аверьянова, одного из наших лучших баталистов «Маршал Ней в битве под Фридландом». Аверьянов сделал эту картину в соответствии с тем эскизом, который я ему представил. Картина изображает момент, когда маршал Ней ведет французскую пехоту в решающую атаку в направлении на колокольню Фридланда. К счастью, несмотря на все случившееся после разорения Батурина, картина не пропала и сейчас украшает зал главной гостиницы города Правдинска, только ради нее можно прогуляться в этот интересный городок, хранящий память о великой битве.
Должен отметить, что главком сухопутных сил Франции Ракмаду на реконструкцию сражения все же приехал, но сугубо как частное лицо, без мундира, а в скромном костюмчике, тем не менее, мы с ним тепло встретились после «битвы».
Глава 19. Битва за Бородино
Но занимаясь Фридландом, мы в 2007 г. вступили в куда более жестокий административный бой — битву за «Бородино».
Дело в том, что издавна праздник организовывал Бородинский музей заповедник, что было вполне разумно в советские годы, когда он сводился к выступлению пары народных хоровых коллективов и спектаклю довольно небольшого формата с участием, как я уже упоминал, пары сотен военнослужащих срочной службы. Но когда Бородино превратилось прежде всего в грандиозное мероприятие реконструкции, такой формат стал далеко не очевиден. Ведь теперь, скажем, в 2006 г на поле боя было уже до полутора тысяч участников, сотни коней, почти сотня тысяч зрителей, приезжающих слушать не народный хор и тем более не речи чиновников, а смотреть, прежде всего, нашу битву. Но музей, как организация, создавался для хранения и демонстрации экспонатов, а не для воссоздания битв с организацией батальонов, эскадронов и батарей, решения многочисленных логистических вопросов и главное, скажем так, «военно-художественных» вопросов, т. е. сценария передвижения масс войск в ходе игрового боя, управления людьми и пиротехникой на поле сражения.
В министерстве культуры об этом, видимо, подумали в 2007 г., и решили объявить открытый конкурс на проведение этого мероприятия. Т. е. объявили торги, сумма, кажется, что-то около 1 млн — 1.5 млн., точно не помню, и любая организация, способная провести это мероприятие, могла подать заявку. Батурин ликовал и сказал, что «Бородинская битва» у нас в кармане. Он готов выделить 14 миллионов рублей, мы предложим совершенно «несокрушимый» проект, поддержанный очень большими деньгами, и конечно выиграем конкурс. Действительно весь персонал моего маленького офиса в течение двух месяцев составлял план проект проведения Бородинского праздника во всех деталях с подробнейшим финансированием, и как я указываю, с привлечением огромных негосударственных средств. (Я пишу сейчас в отрыве от всех документов, точную сумму не могу назвать, но речь шла о 13–14 млн., то есть примерно в десять раз больше, чем давало государство).
Мы расписали все, вплоть до того, кто и в каких количествах будет поставлять готовые обеды, как будет оплачиваться нами аренда всех коней, какова будет оплата проезда всех участников… Все вплоть до трибун, биотуалетов, ограждений и т. п. Причем от государства Батурин распорядился попросить только… 100 рублей! А все остальные деньги спонсорские!