Был и человек, изображавший Наполеона, но он ничем не руководил на поле «боя». Он был лишь актером любителем, весьма внешне похожим на императора. Во главе красивого конного штаба, он показывался публике, неизменно срывая бурю аплодисментов, которые конечно были адресованы не тому, кто изображал Наполеона, а самому императору. Реально управлял организацией баталии бельгийский реконструктор, что вполне понятно. Он местный житель, все организаторы были его близкими знакомыми, и связаны они были далеко не только историческими интересами — «Ватерлоо 2015» было еще и огромным бизнес-проектом, принесшим чистой прибыли много миллионов евро.
А вот командовать войсками на поле боя было поручено людям за их заслуги перед реконструкцией и за их умение работать. Я честно признаюсь, был очень горд этим назначением. Под мое командование была отдала вся линейная (не гвардейская) пехота французской армии, около 1.5 тыс. человек, то есть большая часть армии. Сведены эти войска были в 8 батальонов, каждый почти по 200 человек. Это конечно значительно меньше, чем полагается по штату, но на походе батальоны подобной численности встречались сколько угодно. При таком количестве людей в строю, необходимо командовать в соответствии с регламентом той эпохи и сталкиваешься с теми же самыми проблемами, что и генерал наполеоновского времени. Так, что это было еще и очень интересно с исторической точки зрения.
Вся кавалерия нашей «армии», более 250 коней, находилась под командованием моего товарища, человека, которого я когда-то привел в наше движение, Алексея Рощина (Дорсенна), вся французская артиллерия (около 40 орудий и 250 артиллеристов) была под командованием другого моего старого товарища Алексея Павлова (д'Абовиля). И только пехотой Императорской гвардии (500 чел.) командовал французский реконструктор.
Подобное распределение ролей я рассматриваю, как самую высокую оценку тому, что сделал в своей жизни. Все главное командование международной наполеоновской армией, состоящей из французов, немцев, бельгийцев, итальянцев, русских, испанцев, чехов, поляков, англичан, американцев… было русским! И все эти командиры были выходцами из когда-то созданного мной клуба «Империя».
Ватерлоо 2015, как я уже ранее отмечал, было крупнейшей реконструкцией XXI века в Европе, и посетили ее около 300 тыс. зрителей.
Об этом грандиозном историческом событии стоит возможно рассказать как-нибудь отдельно, но здесь мне не хотелось бы прерывать надолго главную линию моего повествования.
Глава 25. Любовь и наука…совместимы
Наша любовь становилась лишь крепче и серьезнее, и мы уже не знали, как прожить друг без друга несколько дней. Но на «битву» при Ватерлоо я ездил один. Там Насте не было места. Слишком огромное мероприятие, слишком много трудных проблем. А вот в сентябре 2015 на Бородинское поле мы поехали уже вместе. Там кругом были друзья, и я всем представил Изабель, как самого близкого мне человека. Все понимали, все знали, что мы любим друг друга, однако, я никогда не ходил с ней под ручку на биваке, считая, что мне не положено это по статусу, ведь я командир, на которого смотрят, прежде всего, как на руководителя, как генерала.
Изабель же помогала по кухне девушкам из Гренадерского полка Старой Гвардии, которым командовал один из моих лучших друзей — лейтенант Арле. После боя и маневров я всегда приходил к ним на бивак, где всегда встречал сердечный прием, вкусный суп, бокал доброго вина, дружеские лица моих друзей и улыбку моей прекрасной возлюбленной.
Что еще лучше придумать! В 2016 г. Настя закончила первую ступень исторического образования, став бакалавром. На церемонии вручения дипломов в Актовом зале Университета она была просто ослепительно красива в изысканном платье в стиле конца 50-х годов XX в., так что мне казалось, что весь огромный зал не спускал с нее глаз. Но она не пошла после церемонии отмечать этот праздник с друзьями, а осталась со мной, и мы отметили ее диплом только вдвоем.
Более того, после защита бакалаврского диплома, который, как и положено был посвящен истории России конца Х1Х-начала XX в., а именно жизни и деятельности известного тогда члена Государственного совета А.Н. Куломзина, она, чтобы быть ближе ко мне и к моим занятиям, стала поступать в магистратуру на нашу кафедру.
Наша кафедра истории Нового и Новейшего времени была, и я думаю остается самой популярной на историческом факультете (ныне Институт истории), хотя бы потому, что она, во-первых, дает широчайший выбор тем исследователям — от французской монархии Людовика XIV до политики США во Вьетнаме, от английской колониальной экспансии XIX в. до истории Нацистской Германии. Она же обеспечивает наибольшее количество интересных международных связей и поездок.
Так что конкурс сюда всегда была очень большой. Но Настя сдала все экзамены на 100 баллов! Она безумно старалась и могла выбрать любую кафедру для поступления.
Теперь мы стали не только влюбленными, но и людьми, состоящими в официальных отношениях, как научный руководитель и его магистрант, ведь Настя выбрала для себя тему наполеоновской истории и понятно, что лучше меня никто не мог бы ей помочь.
Тем более что мы нашли совершенно почти неизученную тему. Вообще мы собирались для магистерской диссертации Насти избрать исследование миссии генерала П. Волконского в Париже. Известно, что через некоторое время после подписания Тильзитского мира, Александр I послал в Париж одного из своих лучших свитских генералов Петра Волконского, чтобы тот изучил, скажем так, «Науку побеждать» Наполеоновской армии. Волконский должен был приехать в Париж, познакомиться со всеми выдающимися штабными генералами Франции, с маршалом Бертье в частности. Он должен был поработать во французских штабах, изучить принципы их функционирования… Короче говоря провести подробнейше исследование
Наполеоновской армии… и все это действительно имело место, причем с благословения самого Наполеона! Есть о чем задуматься тем историкам, которые воображают, что Император французов только и задумывался над тем, как напасть на Россию. Такая миссия в этом случае была просто невозможна!
Именно поэтому я и решил «подарить» Насте этот прекрасный лакомый кусочек неизвестной истории. Восстановить по архивным данным эту без сомнения интереснейшую миссию, о которой пока только известно, что она действительно имела место в 1808–1810 гг. и что по возвращению в Россию генерал Волконский тотчас создал Генеральный штаб Российской Императорской армии, образец которого он конечно взял явно не в Америке и не в Китае.
Ясно, что от миссии Волконского должны были остаться десятки, а скорее сотни официальных рапортов и частных писем. Я уже предвкушал, какое неизвестное сокровище исторической науки мы введем в научный оборот, которое по значению будет похоже на то, какую роль в египтологии играла находка гробницы Тутанхамона.
Но какое же было наше удивление, когда выяснилось, что не только в Российском Государственном Историческом архиве в Санкт-Петербурге, но что удивительно, и в АВПРИ (Архив внешней политики Российской Империи) ничего об этой миссии нет. Мы нашли только несколько незначительных, отрывочных финансовых расписок, на основе которых ничего даже примерно реконструировать было невозможно, а также несколько коротких, сугубо частных писем, где также был практически ноль информации.
Единственное, что мы могли подтвердить, что такая миссия в эти годы была, что Волконский действительно находился в Париже… и все. Что стало с его рапортами? Ведь их должно было быть великое множество! Может быть они хранятся где-нибудь в завалявшейся папке без описи вложения, озаглавленной так, что ни за что не догадаешься о том, что там лежит? Может эти рапорты просто пропали из России, увезенные после 1917 г. одним из наследников Волконского? А потом были проданы на каком-то аукционе и лежат сейчас где-нибудь в полузаброшенном доме в Кентукки у выжившего из ума американского коллекционера, который купил, когда соображал чего-то, а сейчас о них и не помнит? Не исключено также, что эти документы могли быть намеренно уничтожены в 1811 г. или после, когда Александр взял курс на конфронтацию с Наполеоном. Тогда документы, доказывавшие доверие, которое в годы, непосредственно последовавшие за Тильзитом, Наполеон испытывал по отношению к Александру I, стали неудобными, а сейчас просто в корне противоречат официально принятой версии в российской исторической науке? Неизвестно…
В бесплодных поисках документов Волконского мы наткнулись случайно на две толстенные папки рапортов русского поверенного в делах при дворе Жозефа, короля Испании и брата Наполеона. Эти рапорты, датируемые 18101812 гг., принадлежали перу русского дипломата с австрийской фамилией (его отец был австриец, принявший русское подданство) барона Моренгейма (Morenheim). Эти рапорты на французском языке, как тогда велась практически вся русская дипломатическая переписка, были написаны из Наполеоновской Испании, то есть Испании короля Жозефа. Не из Испании партизан или так называемых «Кортесов» (советов), собравшихся на юге страны в Кадисе, а именно из Мадрида, официальной столицы королевства.
Ранее считалось, что у России практически не было никаких связей с этой Испанией короля Жозефа. Но оказалось, что эта связь была, и подробнейшие рапорты Моренгейма открыли нам эту интереснейшую страницу истории! Ведь, в эпохе Наполеона кажется все было уже изучено, переизучено — а тут целый пласт интереснейшего материала!
В результате Настя выбрала для своей магистерской работы тему: «Российская дипломатия и Наполеоновская Испания», если я точно запомнил формулировку темы.
Зато суть этого исследования я помню великолепно, так как мы очень много работали над этой темой и написали, если не ошибаюсь, пять совместных статей в Российских научных журналах и одну во французском — Исторические анналы французской революции (Annales historiques de la Revolution frangaise)(Статья уже была сверстана и готова к печати в начале ноября 2019 г, но как я позднее узнал, не появилась, как должна была появиться в декабре 2019 г. Полагаю, редакция журнала, узнав о произошедшей трагедии, решила не публиковать статью.)