а по-прежнему спит.
— Ты должна помочь ей забыть его!
— Забыть? — Сара в недоумении раскрыла глаза.
— Да. Ты ее давняя подруга и уж точно должна знать, что способно отвлечь Молли от горя. Я в этом мало смыслю.
— Такого горя у нее еще не случалось. Не знаю, какое я могу предложить ей «лекарство»… Надежда только на театр.
— Точно, театр!
Я завел мотор, и мы двинулись вперед по влажной от дождя дороге.
Эту ночь, как и следующую, мне пришлось провести в кабинете. Отныне он стал только моим. Странное, но меж тем приятное чувство, ощущать себя единственным владельцем. Я многим пожертвовал и пребывал в уверенности, что взамен приобрел куда больше.
Следователи с охотой взялись за новое дело. Нам пришлось вновь давать показания касательно того злополучного вечера. С нами беседовали по отдельности. Тяжелее всех пришлось Молли. Каждое ее слово произносилось со слезами и душераздирающей болью. Я стоял за дверью, и этот момент не смог от меня ускользнуть. Ее слезы заставляли меня страдать. Смерть Дэна должна была разорвать их тесную связь, однако сейчас мне стало казаться, что теперь она только укрепилась.
У полиции было достаточно оснований полагать, что это убийство с целью ограбления. Но одно заставило меня не на шутку встревожиться: ограбление также сочли предлогом, дабы скрыть подлинный мотив — убийство. На эту мысль следователя вывело подозрительное совпадение сгоревшего накануне ресторана.
— Есть ли кто-нибудь, кто мог желать вашему другу смерти, мистер Моррэс? — острый взгляд следователя проникал в самую пучину моих глаз.
— Знай я о существовании такого человека, то уже давно бы обратился к вам с заявлением, хотя Дэн и сам сделал бы это. Нет, моего друга все любили. Опросите даже служащих наших отелей — с каждым из них он был уважителен и не раз учил меня тому же.
Нелегко оставаться спокойным, когда на вас смотрят с подозрением. Я был стоек и вел себя с безукоризненной естественностью, но следователь смотрел глубже внешней оболочки. Или это был такой ход — попытка заставить меня нервничать?
— Несомненно, будут опрошены все. Это очень странное дело, — он потер руки. — Кто-то, без сомнений, желает вам зла. Не исключено, что теперь и вы в большой опасности. Оставайтесь пока в отеле. Впрочем, не думаю, что эти чудовища выйдут на охоту так скоро: ведь поднялась такая шумиха! Вчера «The New York Times» «взорвал» весь город этим сообщением.
— А прошло всего два дня…
— Пресса не дремлет. Не теряйте бдительности, мистер Моррэс. Подумайте и постарайтесь вспомнить недоброжелателей, пусть даже давних, пересмотрите всех своих друзей. Мне нужны имена каждого, кто падет под ваше подозрение. И еще: занимался ли мистер Мак’Коллин делами, скрытыми от вас?
Я потер подбородок, опустив вниз глаза.
— Не думаю. Хотя Дэн частенько выезжал в город без меня, ездил в банк и по делам в наши отели, да много куда… Не знаю.
На этом наш разговор был окончен. Кажется, я находился вне подозрений.
Заперев за собой дверь следовательского кабинета, я смог вздохнуть спокойно. Молли и Сара ожидали снаружи. Мисс Роуз немедленно встала при моем появлении, а вот ее подруга сидела, словно окаменевшая.
— Молли, дорогая, идем! — она подала ей руку.
Мы все были одеты в черное. На мне — траурный костюм, Молли и Сара в мрачных черных платьях, а поверх — такого же оттенка пальто и шляпки.
— Я стала вдовой, не успев выйти замуж. Как же мне отпустить его, Сара? — Молли подняла на подругу опустевшие от боли глаза.
Мисс Роуз не смогла отыскать слов. Она нагнулась и молча обняла ее, вложив в объятия всю силу своего сочувствия.
— Идем, дорогая, нам пора ехать, — произнесла Сара, и заботливо взяла Молли за руку.
Похороны были устроены мной лично. Я не поскупился, ибо считал своим долгом обеспечить Дэну достойный уход. Его любили многие. Об этом свидетельствовало немалое количество собравшихся людей. Даже небеса оплакивали его гибель. Только здесь, у могилы друга, я впервые встретил его отца. Рэй Мак’Коллин оказался почти точной копией моего покойного друга: лицо, рост, телосложение, голос, он был также красив. Единственным различием между ними оказался возраст. Дэн мог стать таким спустя тридцать лет. Глядя на его отца, я не мог скрыть своего потрясения. И для Молли это также не прошло безболезненно.
— Я боюсь смотреть на него, — шептала мне она, пока священник читал прощальную молитву. — Они как две капли воды! И как же больно осознавать, что, несмотря на поразительное сходство, это вовсе не мой Дэн. А мне так хочется снова взять его за руку…
— Все будет хорошо, я обещаю!
Сара была полностью поглощена речью священника. Она сжимала в руке платок, порой вытирая с лица набежавшие слезы. Затем я взглянул на Молли: ее покрасневшие, измученные горем глаза замерли в одной точке. Она смотрела на гроб так сосредоточенно, словно хотела взглядом приподнять крышку. Но внешне она выглядела спокойной. Однако мне только показалось, что это так.
Когда проповедь закончилась, а все слова были сказаны, к гробу подошли четверо мужчин, намереваясь опустить его в глубокую, сырую яму. В этот миг Молли с криком бросилась к гробу и припала к нему, накрыв руками.
— Нет! Я не позволю! Не смейте забирать его у меня! Не смейте! — она положила голову на гроб, и из ее глаз снова хлынули слезы. — Дэн! Ну почему? Почему его отняли у меня?!
Я и Сара немедленно попытались ее увести:
— Молли, он ведь слышит, как ты страдаешь, — тихо говорила Сара. — Не причиняй ему такую боль! Милая, прошу тебя, встань. Его нужно отпустить!
— Он не хотел умирать! Он должен был жить!
— Никто не хотел, чтобы такое случилось, но ради Дэна, ты должна быть сильной! Он бы этого хотел.
На минуту я забыл, что вокруг нас люди. Ее слова убедили Молли отпустить гроб. Я поднял мисс Стоун с земли и, осторожно поддерживая, отвел в сторону.
Церемонию похорон постарались завершить быстро. Каждая секунда этого скорбного ритуала ранила Молли все сильней. На сей раз я держал ее крепко, а Сара стояла с другой стороны, являясь дополнительной опорой. Мак’Коллин старший с интересом посматривал в нашу сторону, очевидно, желая подойти. Но так как от его присутствия мне было не по себе, после завершения церемонии я поспешил исчезнуть.
Прошло две недели…
Внутри я оставался холоден, и, возможно, я уже давно сумел бы отбросить прочь все случившееся… Но журналисты преследовали меня всюду. Они могли появиться совершенно неожиданно на улице или у дверей ресторана, где я собирался пообедать. То, что я так хотел поскорее забыть, стало сенсацией для всех. Люди обожают тайны. В этом они совершенно ненасытны! А у прессы их было целых две: подозрительно сгоревший ресторан и последующее убийство одного из его владельцев.
Все это время Молли не желала никого видеть, кроме подруги. В первый раз я счел существование мисс Роуз для себя полезным. Так как Молли не желала покидать комнату, отчеты Сары были весьма кстати: каждый день она приходила в мой кабинет и рассказывала о состоянии подруги.
— Она почти всегда молчит, — одним вечером рассказывала девушка. — Я бы так хотела знать, о чем Молли думает. В театре знают о случившемся. Мистер Шоу — весьма понимающий человек и осознает, как ей тяжело. Он дал Молли некоторое время, чтобы прийти в себя.
— Эта тоска кажется бесконечной, — я сделал глоток горячего кофе. — Здесь не хватает Молли. Сара, мне ведь не стоит опасаться за ее состояние? — мое лицо стало необычайно серьезным.
— Я думаю, причин для тревоги нет.
— Но она совсем не выходит на улицу! Ты это считаешь нормальным? Мне кажется, ты ничего не делаешь, чтобы вытащить ее из этой темноты!
— Ошибаешься! — воскликнула Сара. — Я каждый Божий день внушаю ей самые разумные мысли. Теперь Молли хотя бы снова стала есть и смотреть в окно. Разве это не чудо? Уверяю тебя, Мартин, еще несколько дней, и она сама захочет прогуляться.
— Извини, мне не хотелось кричать на тебя, Сара! Просто пойми: эти эмоции не без оснований. Я тревожусь и, так как не могу быть рядом, в голову приходит разное. Это невыносимо! Почему мне нельзя увидеть ее? — весь дрожа, я схватил девушку за руку, едва не сбив со стола чашку.
— Она не сказала, но полагаю, все потому, что ты друг Дэна. Увидев тебя, Молли тут же вспомнит о нем. Это трудно объяснить и еще тяжелее понять. Время сделает свое дело.
Я старался верить Саре, но еще сильнее верил своему убеждению, подпитывая его слепой надеждой. Для меня было пыткой не видеть мою Молли так долго. Дни сводили меня с ума, а дела не помогали забыться. Теперь, после смерти Дэна, оба отеля принадлежали мне. Рэй Мак’Коллин имел законные основания стать моим новым компаньоном либо мог потребовать отдать часть вложений сына, так как во всех документах он числился следующим владельцем бизнеса после Дэна, но он не захотел. Спустя неделю со дня похорон мистер Мак’Коллин прислал мне письмо, излагая в нем отказ от доли сына и партнерства.
«Мистер Моррэс, мой сын отзывался о Вас самыми добрыми словами. Вы вместе воплотили свою мечту, я же не вложил в этот бизнес ни капли усилий. Восемь лет — немалый срок. Все это время Вы были с ним, поддерживали и помогали. Вы стали для Дэна тем, кем не стал для него я, ибо упустил эту возможность давным-давно. Дела я всегда ставил превыше сына и теперь глубоко сожалею об этом. Но я счастлив, что у Дэна был такой друг, как Вы! Было бы бесчестно вторгнуться в мир, который вы создали вдвоем. Если этого письма будет недостаточно, я готов приехать в Нью-Йорк и лично засвидетельствовать свой отказ в нотариальной конторе.
С уважением,
Рэй Мак’Коллин»
Я почувствовал себя редкостным ничтожеством. Рэй Мак’Коллин почти буквально считал меня особенным человеком, в то время как я являлся порождением дьявола! И тут мне вспомнились последние слова Дэна. Я убил своего единственного друга из-за девушки, которая уже две недели не позволяла ее увидеть. Это письмо заставило меня почувствовать боль и тяготу моего поступка. Я отложил листок в сторону и налил себе бренди, наполнив стакан до краев.