ым главным и самым сложным стал отказ от удовольствий во время еды и не только.
А теперь попробуйте представить, как Великим постом в воскресенье с утра вы сначала отстояли натощак очень длинную литургию, дальше проповедь и молебен, потом не раньше полудня вы как-то доплелись до дома, там наскоро что-то приготовили и наконец-то сели за стол – да вам даже хлеб с солью и мундирная картошка с подсолнечным маслом доставят райское наслаждение, и тем более чай с карамельками!
Поэтому приходилось внимательно отслеживать в себе все проявления смертного греха чревоугодия, который вдобавок делился на обжорство или многоядение, гортанобесие, сластолюбие, тайноядение и пьянство. С обжорством понятно – это когда ты жадно набиваешь брюхо, переедаешь и обжираешься даже постной едой, а гортанобесие более тонкое греховное состояние, оно наступает, когда ты теряешь бдительность и наслаждаешься вкусом еды, перебираешь различные вкусовые оттенки, готовишь еду с применением специй и пряностей, чтобы доставить себе и другим гурманское удовольствие, и тем ввести всех во искушение.
Отдельным грехом считалось сластолюбие, и в нём приходилось каяться постоянно, особенно детям. Стоишь себе в храме или молишься дома, и вдруг тебе с такой силой хочется сладкого, что больше ни о чём другом ты думать уже не можешь, рот наполняет слюна, явственно мерещится вкус шоколада или даже самого постного варенья, разницы нет, особенно, если ты сдаёшься, бросаешь молитву и идёшь искать хотя бы кусочек рафинада. А тайноядением ты грешишь, когда потихоньку таскаешь что-нибудь из холодильника между положенными трапезами или ночью, ну и с пьянством тоже всё понятно.
Так вот, святые отцы и подвижники благочестия мужественно боролись с подобными грехами, например, они полностью отказываясь от приправ, соли и сладостей, или вообще смешивали разную еду у себя в тарелке, быстро съедали это невкусное месиво и тем самым посрамляли бесов, их искушающих. Тогда же мы увидели, как в монастырских трапезных во время еды специально громко читаются жития святых и мучеников, чтобы пример их подвигов и страданий помогал бороться с грехом, а вместо «Приятного аппетита!» там полагалась желать «Ангела за трапезой!» в надежде, что ангел-хранитель тоже поможет тебе избежать чревоугодия.
Я изо всех сил хотела подражать святым праведникам и так переформатировала своё сознание, что во время постов скоромные продукты казались мне несъедобными, я даже не замечала их в магазине, и в холодильнике у нас не хранилось ничего запретного, а всё то, что мы не успевали вовремя съесть отправлялось в морозилку до разговения.
Но мой больной желудок всячески мешал праведной жизни, он реагировал обострением на каждый длительный пост, и я сгибалась пополам от боли уже через неделю-две после его начала, сама как-то пила лекарства, которые мне почти не помогали, потому что одновременно с таблетками требовалось соблюдать щадящую диету, не совместимую с церковным уставом.
Я спрашивала отца Георгия, как мне быть, ведь в болезни я не могу даже иконы писать, нет сил ходить на службы, и каждый день приносит мне бесконечное мучение. Но он отвечал, что всё правильно, это бесы меня терзают, чтобы я сдалась и впала в уныние, а Бог видит мою решимость бороться с греховным естеством, и в моём случае послушание Церкви и терпение боли приравнивается к мученичеству за Христа. А как по-другому я спасу свою душу?
Из всех моих прежних друзей к нашему братству прибились только Антошка-архитектор и его жена Наташа. Они успели обвенчаться в Никольском храме у отца Георгия ещё до его отъезда, тогда Наташа дохаживала последние недели беременности, и я была свидетельницей на их венчании. Вскоре у них родилась дочка Настя, и всё наше братство молилось во время родов. Алька, я и Ольга читали акафисты у нас дома, пока младенец Анастасия рождалась в ночь на воскресенье – так её имя переводится с греческого языка, поэтому мы нарекли Настю нашим первым общим благословенным ребёнком.
Алька бегала с ней нянчиться почти ежедневно, и Наташа с коляской приходила к нам в палисадник по хорошей погоде, все вместе по воскресеньям мы ходили в церковь, где Алька стояла рядом с Наташей и помогала ей держать Настю на руках. Тогда же у нас началась серия новых чудес.
Первое чудо – исцеление Настиных глазок водой из нашего святого источника. Когда Настю принесли из роддома, то не сразу заметили, что у неё слезнички в уголках глаз забились пробками и загноились, а тогдашняя медицина решала проблему просто, и слезнички без обезболивания протыкались иголкой, чтобы удалить гной.
Наша Танечка-регент рассказывала, как её новорожденного сына при этом сильно напугали, отчего у ребёнка началась цепочка всяческих проблем со здоровьем и психикой. Я вовремя вспомнила про святую воду с серебром из нашего источника под горой, Антошка за ней сбегал, и Наташа стала промывать той водой Настины глазки буквально каждый час. Вскоре гнойные пробки сами собой вышли, глазки очистились, и наша малышка была избавлена от мучительной процедуры, назначенной через несколько дней, а мы все ликовали, молились и благодарили Бога за исцеление.
Второе чудо ненароком совершила Алька, и хоть я при этом не присутствовала, но сразу же поверила потрясённому очевидцу, да и моя отроковица скромно подтвердила, что с помощью молитвы она укротила бешеную собаку.
В этот день я не смогла пойти на службу, может болела, не помню, и Алька отправилась в церковь одна, а назад она возвращалась с нашим приятелем Владиславом, который накануне съездил к отцу Георгию и должен был мне что-то от батюшки передать. Вот Алька с Владиславом шли вдвоём из Никольского храма к нашему дому по узенькой улице Декабристов, как вдруг им навстречу откуда-то из подворотни с рычанием выскочила злющая собака, Владислав утверждал, что глаза у неё были бешеные, и пена капала изо рта! Сам он застыл от ужаса, но моя Алька нисколько не испугалась, а смело шагнула вперёд и троекратно перекрестила псину с молитвой «Да воскреснет Бог», и та жалобно заскулила, попятилась и скрылась в той же самой подворотне. Владислав ещё долго пребывал под сильнейшим впечатлением и вспоминал первохристианских мучеников в Колизее, которых львы и тигры отказывались есть за их святость.
И третье чудо о братьях наших меньших случилось со мной. По весне у нас завелись мелкие муравьи, они протоптали дорожки в сахарницу и забирались в хлебницу, а я не знала, как их вывести, не нарушив при этом шестую заповедь «Не убий». Кто-то посоветовал мне, что надо отслужить молебен перед иконой мученика Трифона, потом попросить масло из лампады, горевшей перед его иконой, и этим маслом помазать в местах скопления насекомых.
К мученику Трифону принято обращаться, если надо избавиться от саранчи и других вредителей, и я стала думать, в каком храме есть его икона и кого из священников можно попросить отслужить такой молебен. Ничего не придумав, я просто обратилась к мученику Трифону своими словами, мол, пожалуйста, дорогой мученик, выведи отсюда муравьёв, они голодные и ни в чём не виноваты, а моя мама обещает насыпать везде отраву, но мне их очень жалко, и пусть муравьи сами уйдут туда, где никто их не обидит!
В тот момент я была дома одна и вслух от всего сердца произнесла эту тираду, а потом не поверила своим глазам, когда буквально через час у нас в квартире не осталось ни одного муравья, и они не заводились ещё несколько лет, пока я сохраняла простоту и искренность веры.
Ещё весной 1993 года мы с Антошкой договорились, и нас взяли чтецами на клирос в Тихвинский храм, там служили только по воскресеньям и по большим праздникам, и мы сразу же объявили, что будем читать бесплатно, потому что в любом случае должны присутствовать в храме в это время.
Нам с Антоном очень хотелось приблизиться к пониманию Богослужебного устава – сложнейшей системы, сочетающей в себе указания, как и в каком порядке соединять фрагменты службы каждый день в течение всего года. Я не знаю, с чем ещё можно сравнить устав по его сложности? Вот разве только с работой дирижера, который руководит симфоническим оркестром с большим концертным репертуаром, он обязан знать и различать партии всех инструментов, соединяя их вместе. Ну, примерно так.
А визуальный образ Богослужебного устава похож на знаменитые часы Орлой в Праге, они имеют невероятно сложную систему движущихся колец, стрелок, циферблатов и всяческих символов. Если я сейчас ничего не путаю, то две одинаковые службы могут повториться только через шестьдесят лет!
А может это нас так уставщик в Тихвинке пугал, как новобранцев в армии?
Тогда же Антон бросил свой институт, оброс бородой и стал очень похож на портреты царя Николая Второго, а Наташа из драных джинсов переоделась в длинные изящные юбки. В новом образе юной матери-красавицы с очаровательной Настей на руках она воплощала собой вечные христианские идеалы, поэтому, глядя на неё, Антон начал писать иконы и со временем сделался профессионалом высочайшего уровня.
На данный момент я считаю его самым лучшим иконописцем из всех, кого знаю, я всегда внимательно слежу в Фейсбуке за тем, что и как он делает, восхищаюсь и удивляюсь, как он смог выработать свой неподражаемый авторский стиль при полном соблюдении канонических традиций?
Сейчас у Антона с Наташей четверо детей и Настины внуки, они давно перебрались в Америку с младшими детьми, там после долгих поисков истинной веры и благочестия Антон стал священником в греческой церкви. Его семья живёт более чем скромно, и каждое воскресенье отец Антоний ездит служить из Бостона в Нью-Йорк.
Прошлой зимой Алька там с ним встречалась.
Летом 1993 года у нас в мастерской произошли значимые события.
Мой дорогой эстет вместе с другом сделали себе заграничные паспорта и поехали в Грецию, тогда это было неслыханным в нашей среде. Они заранее подготовили свои работы небольшого формата, я тоже написала им с собой несколько маленьких икон. Друзья собирались всё это продать, заработать валюту и заодно посмотреть, как там, за границей.