Вы включаете встроенный сканнер. Ага. Рыжий какой-то, скорее всего, крашеный, потому что брови черные. И не просто черные, а еще и колосистые, урожайные, хоть сейчас под комбайн. Комбинезон стремный; что это за мужик, который носит комбинезон, и при этом не автослесарь. Животик, как будто малыша он уже проглотил. Рубашка сомнительного зеленого, агрессивное хаки. Ботинки… Ладно, ботинки еще туда-сюда, вроде гриндерсов, легкой брутальности. Правда, в сочетании с комбинезоном… То есть, в целом, по сумме несовместимых с жизнью эстетических травм, ЕГЭ скорее не сдан. Но, погоди-ка, говорите вы сами себе. По рассказам некоторых подруг у Карлсона же должен быть этот… тот самый… жжжутко интригующий… пропеллер!
– А вы это, мужчина, стесняюсь спросить, одним словом, пропеллер покажете? – интересуетесь вы.
– Покажу, – соглашается современный Карлсон и как-то странно отворачивает от вас спину, – но только не здесь.
Ну, не здесь, так не здесь. Окей. Первое свидание, второе, третье. И вот вы уже перешагнули через искусственную рыжину, через комбинезон и даже через брови (а перешагнуть через колосящиеся брови – это на секундочку подвиг, никак не меньше). Вы думаете только о нем, о нем одном – о пропеллере.
Так или иначе, на первом, втором или третьем свидании, через год или через два других брака это, аллилуйя, случается: вы у современного Карлсона дома. И наступает та самая великая кульминация без слов, которую двое понимают по интенсивности мурашек: пора раздеваться.
Современный Карлсон раздевается, путаясь в комбинезоне. А вы хитренькая. Вы не спешите. Он уже снял ботинки и даже колосящиеся брови, а вы еще только левую сережку. Все правильно, у одетого человека перед раздетым есть стратегическое преимущество: одетый человек еще под защитой цивилизации, а раздетый уже в дикой природе, в своей естественной правде.
Наконец современный Карлсон снимает рубашку цвета агрессивного хаки и аккуратненько вешает ее на спинку стула (такая страсть, такая страсть), в результате чего неосмотрительно поворачивается к вам спиной. А вы такая:
– О, да!
Вот он, на расстоянии вытянутой руки, легендарный, таинственный, интригующий – пропеллер!
Вы делаете еще один шаг в направлении Карлсона, который продолжает возиться со стулом, по-прежнему стоя к вам спиной (рубашка цвета агрессивного хаки никак не хочет вешаться аккуратненько), фокусируетесь (вы немного близоруки), резкость восстановлена и…
– О, нет! – внезапно меняете вы показания.
И вас можно понять. Ведь то, что вы минутой ранее приняли за пропеллер (легендарный, таинственный и т. д.) на самом деле – татуировка ирландского трилистника в полспины.
Зачем она ему, да еще и на полспины, неизвестно, но это уже не ваша война.
Современный Карлсон, поздравим его, наконец справляется с непослушной рубашкой и поворачивается к вам лицом, вот только вас уже и след простыл. Вы благополучно ушли сквозь закрытую дверь, как уходят все женщины, которым надо уйти.
Потому что с некоторыми современными Карлсонами есть проблема.
8. Сандалии поверх носков
На автобусной остановке за моей спиной раздался оглушительный гогот. А потом знакомый голос Регины Дубовицкой. Я не стал оборачиваться от греха: вдруг там, и правда, она.
Сразу вслед за гоготом и голосом Регины Дубовицкой последовал какой-то эстрадный монолог. Похоже, кто-то за моей спиной смотрел на телефоне видео. Очередное исчадие юмористического ада немилосердно неслось над головами сонных прохожих в радиусе квартала.
Поскольку незнакомец не озаботился наушниками ради комфорта окружающих, по одной этой детали я легко нарисовал в воображении его портрет. Естественно, я был предвзят.
Мужчина средних лет, с вызывающе красным лицом, в сандалиях поверх носков (и надо еще сказать ему спасибо, что не наоборот), в майке-безрукавке с Беловежской пущей под мышками и в строгих брюках от утраченного костюма с двумя противоречащими друг другу стрелками. Я люблю иногда прокачать в себе Шерлока Холмса и потешить своего внутреннего Ватсона.
Я обернулся и вздрогнул, настолько я угадал. Все было в точности, как в моем воображении, за исключением брюк – вместо них были камуфляжные шорты с многочленными карманами, как если бы жилет Вассермана случайно сполз вниз. Но насчет брюк я и не настаивал.
Мужчина заметил, что я на него смотрю, и нагло уставился в ответ. Его глаза гавкали на меня, как две дворняжки в подворотне. Регина Дубовицкая в его телефоне вновь инфернально загоготала, и мужик вернулся взглядом в экран.
Через минуту его телефон зазвонил.
– Але! Привет, кисик! Ты уже там? Да, пупсик, я тоже еду.
В этот момент у меня промелькнула шальная мысль, что дядька только что разговаривал именно с ней – с самой Региной Дубовицкой.
Знаете, что, женщины. Не хочу больше слышать от вас про сандалии поверх носков. Если вы согласны быть «кисиками» и «пупсиками», значит, вы сами виноваты. Вы сами их размножаете.
9. Судьба танков
Однажды головы мужчин перестают поворачиваться вслед проходящим мимо женщинам, и мужчинам начинают нравиться ракеты. Это почему-то случается одновременно. Возможно, так работает сверхкомпенсация, ведь ракеты в чем-то тоже фаллический символ.
Такие мужчины особенно заметны по весне. Когда вокруг стучат каблуки и хрустят шеи, мужчины с ракетами в душе не смотрят по сторонам. Это грация танка: вокруг мое пространство, я его занял. Личное пространство у таких мужчин обычно в три раза больше нормы. Рядом с ними лучше не находиться – это зона обстрела.
У мужчин с ракетами в душе тяжелые ботинки и тяжелый взгляд. У распространителей бесплатных газет они берут две бесплатные газеты и ругаются, если им дают только одну. Ругань – их домашняя религия. Для них мать родная все то, что для нас война.
Очередь – их стихия. В очереди они профи. Вы и не заметите, как, стоя за вами, они проскочат раньше вас и еще вас же и обругают.
Эти мужчины с повышенной либидозностью к ракетам все одинаковые. Они становятся хронически похожими друг на друга, до степени смешения. Они одинаковые, как обои.
Вопрос про то, когда у мужчин отключают весну, – неправильный вопрос. Правильный вопрос – за что.
Если ты всю жизнь проездил на танке, рано или поздно погибшие цветы в твоих колеях отомстят.
10. Об одном эффективном способе гадания на суженого
Некоторые девушки гадают на суженого. Либо по старинке, переводя свечи и гипнотизируя зеркала, либо путем составления гороскопов, психологических портретов и изучения профилей в соцсетях. Последнее – то же самое гадание, не надо обольщаться.
Спрашивается, к чему все это. Ведь есть же совершенно универсальный способ понять, как мужчина будет вести себя в браке. Нужно просто посмотреть на то, как он играет в футбол.
Если потенциальный избранник играет в футбол в стиле Месси Мценского уезда, сиречь:
– околачивается у чужой штанги;
– не отрабатывает в обороне;
– требует себе всех пасов и негодует, если оными обделен;
– орет громче всех на поле;
– носит самые яркие бутсы, -
то, можно не сомневаться, что и в браке он будет:
– экономить ресурсы;
– сваливать всю рутину на жену;
– демонстрировать, что он – главная звезда домашней лиги из двух человек;
– собственно, орать;
– покупать себе все новые мотоциклы, пока жена донашивает свой старый самокат.
Если потенциальный избранник не играет в футбол, и у женщины нет возможности подсунуть ему футбол хотя бы на один разик, тогда, увы и ах – свечи, зеркало и соцсети.
11. Сильный мужчина
Наша соседка по даче до девяноста копалась в своем огороде, складываясь пополам, головой вниз. В девяносто она просто легла и больше не встала. Молча. Ее сын, алкоголик, валялся на веранде и стонал от похмелья. Громко.
Моя родственница Марья Тимофевна, фронтовая медсестра, отвергла ухаживания какого-то майора. Майор обиделся, но дальше фронта посылать было некуда, и он вычеркнул ее из наградных списков. Через много лет после войны они случайно встретились на мероприятии для ветеранов, и майор просил у Марьи Тимофевны прощения и обещал похлопотать о возвращении ей того злосчастного ордена. «Повесь его себе на…» – ответила майору Марья Тимофевна.
Стереотипы, стереотипы… Сильный мужчина, слабая женщина. «Домострой» еще переиздают?
Я знаю, что моя жена сильнее меня. Я это знаю точно – были жизненные ситуации.
И я ее силой восхищаюсь. И тянусь за ней, стараясь соответствовать.
Бухать и крысятничать с орденами я всегда успею. Никогда не поздно стать «сильным мужчиной».
12. Сексистский текст
Я не хочу сказать ничего плохого о мужчинах. Но с возрастом я все больше восхищаюсь женщинами.
Кажется, я начал понимать, о чем там в «Книге бытия». Адам – это первая версия операционки. Ева – это уже версия 2.1.
Мужчина вероятнее окажется черно-белым, нежели женщина. Женщина – это почти всегда цветное кино.
Я встречал довольно много простых мужчин и не так много простых женщин. Некоторым мужчинам их сложность была слишком велика (и шла как Соеву – пенсне). А вот к простоте некоторых женщин не получалось подобрать ключ.
Мужчины – как исландский лес. Местная поговорка гласит: если вы заблудились в исландском лесу, просто встаньте на ноги. Исландский лес – низкорослый. При этом нет такой женщины, в которой нельзя было бы пропасть навсегда.
Мужчины понятны на вкус. Все по рецепту. В женщинах непременно обнаружится тот самый секретный ингредиент, который можно объяснить только в стихах. Мужчины – это Раскольников. Женщины – Свидригайлов.
Это недоказуемо, поскольку я не был на другой стороне, но я догадываюсь, что мужчинам любить женщин гораздо интереснее, чем женщинам – мужчин. Это какой-то метафизический мезальянс.
Женщины – как хорошая книга, которая догоняет тебя много лет спустя, когда ты повзрослел. Для женщины нужно созреть. До женщины нужно дорасти: порой смысл женщины раскрывается для мужчины слишком поздно. «Так вот что это было», – вздрагиваем мы от позднего озарения, как порой запоздало вздрагивает эпоха, потеряв великого современника. Когда-то и я бывал чересчур черно-бел, чтобы вместить чью-то радугу, и теперь мне приходится принимать разлуку как приговор.