Алексей СамыловИсповедь странного человека
Сила, не имеющая точки приложения, цели, уничтожит своего носителя.
На самом деле, из любой ситуации есть всего два выхода.
Разумный — когда меньше всего потерь и Эффективный — ведущий к цели.
Человек, как драгоценный камень.
Чтобы он засверкал, нужно отшлифовать его грани.
Чем судьба и занимается.
Шлифует наши Грани…
ПРЕЛЮДИЯ
Интересно, кто я? И зачем я здесь? Я всегда что-то перебарывал, пробивал, ломал себя об колено. И зачем?
Я сейчас, как ракета, которая взлетала, взлетала. А достигнув апогея, вдруг поняла, что топливо-то кончилось. И вниз уже не упасть, победил я силу тяжести, и прочь не улететь, не на чем…
Так и лечу, по инерции. Просыпаюсь утром и не понимаю, зачем. Ничего не хочется. Мимо проходят грусть. И радость. Ни тоски, ни мук души. Ничего. Неужели это правда, что нервные клетки не восстанавливаются… Я что, уже все, что ли выжег?
Теперь я тебя понимаю Мартин. Когда ты достигаешь всего, к чему стремился, то вдруг понимаешь, что это и была твоя жизнь. Только и остается, что разжать руки, и упасть в объятия волн.
Но это мы оставим на крайний случай. Уже пробовали. А пока. Пока попытаемся жить. Для чего-то же я остался здесь…
… Бар, где я сидел, был не заполнен и наполовину. Для хозяев бара не очень, мне же лучше некуда. В руке тлела сигарета, ее дым струился рядом с лицом, превращаясь в разные причудливые формы, живущие своей короткой жизнью. От сигарет и мыслей было уже тошно, но идти никуда не хотелось.
В квартире матери обосновалась ее сестра. «Я тут поживу, пока похороны?» — сказала она, нервно крутя браслет на руке. Она была у нас в последний раз в году эдак 92 — м, когда приезжала на рынок. Естественно она помнит меня скромным, застенчивым мальчиком (а я и сейчас играл такого). Она не надеясь на меня, развила было бурную деятельность насчет организации «последнего пути», но тут обнаружилось, что все уже организовано. И ее намерения, под шумок «организовать» что-нибудь себе из имущества сестры, может, и чем бог не шутит, квартирку себе оторвать, оказались существенно ограничены. Но она не унывала и прознав, что у меня есть своя квартира, начала пропаганду на тему: любящая тетя и лопух племянник, которому эта квартира будет только в тягость.
И она искренне думала, что человек, способный заработать на квартиру в Екатеринбурге, полный лох, и поэтому не сильно выбирала приемы. Даже пыталась знакомить со своей перезрелой подругой, на предмет «охмурить». Та пришла в очень смелом декольте и весь вечер его мне демонстрировала, пытаясь видимо вызвать всплеск гормонов и как следствие полную потерю головы. Я весь вечер играл роль смущенного паренька (я забываю иногда, что я действительно еще для них-то паренек, так что получается отлично), а при «проводке» домой, на которую меня пригласили томным голосом, меня пытались соблазнить, посчитав, что «клиент» обработан.
И вот перед самыми дверями квартиры (проводи, в подъезде же может быть опасно!) я учтиво прощаюсь, оставив хлопающую глазами женщину, коротать этот вечер в одиночестве. Нет, женщина была очень даже ничего, но стандартная до ломоты в зубах. К тому же при уходе, я этак игриво подмигнул ей, дав понять, что оценил попытку.
Тетя несколько дней старалась не попадаться на глаза, но потом, видимо, тупость разрешила ей действовать в том же духе. И вот теперь я сижу в баре, пытаюсь допить свой коктейль…
Но такое ощущение, что сижу на витрине.
Ага, за соседним столом девушка, украдкой бросала взгляды.
Фигура неплохая, грудь небольшая, но высокая, тонкие запястья, на левой руке браслет часов, ногти длинные, ухоженные, но не накрашенные, кольца «занятости» нет, хотя другие кольца на ее пальцах имелись. Одно — серебряная витая змейка на указательном пальце правой руки. Второе на левой руке, на среднем пальце — узкое серебряное — же, с каким-то невидимым отсюда узором.
Неплохо. Девушка знает, что привлекательна и имеет свой, а не «конвейерный» характер.
Узкая ладонь поправляет поминутно челку — чувствует себя немного неловко и (или) легкое нетерпение.
Сидит, закинув ногу на ногу, слегка покачивая верхней, в такт негромкой музыке — «я свободна».
Не курит — на столе перед ней нет пепельницы и нет характерных жестов.
Макияж подобран грамотно, но явно кустарно нанесен, немного несимметричен, но это можно увидеть только когда свет от люстр падает прямо на лицо — финансовое положение скромное, работает в офисе, скорее всего секретаршей, так как нет начальственной осанки.
Угловатый подбородок оттенен потемнее тональным кремом, скулы наоборот осветлены. Губы накрашены светло-красной помадой, каждая визуально увеличена, сейчас мода на полногубых.
Нос немного, или как сейчас говорят, аристократично, длинный. Крылья ноздрей маленькие округлые и привычное видимо для нее, чуть высокомерное выражение лица — не дура, но и не гений, способна на двуличие, имеет о себе высокое мнение.
Прическа а-ля офис: волосы просто расчесаны, без всяких замысловатых кренделей, короткие, до плеч и имеют какой-то медный оттенок — временами бывает нетерпелива, не всегда обращает внимание на мелочи.
Клифт приталенный, подчеркивает узкую талию, темный, в светлую продольную полоску, телесные чулки, короткая темная юбка в «обтяг».
На охоте девушка, а не просто так пришла перед сном глотнуть спиртного. Я тоже вхожу в категорию мужчин, которой она интересуется. Правда, скорее всего по самой нижней планке. Такие дамочки на глаз определяют финансовое положение.
Ты ждешь, что я подойду. Но зачем? Вас таких было у меня уже достаточно. Из груди сам вышел тяжелый вздох. Бессмысленно. Лови дальше своего папика…
… Май выдался в этом году теплым. Проходя мимо корпусов больницы, я невольно оглянулся на серое здание моей бывшей школы. Окна спортзала горели приглушенным светом, доносилась музыка. Выпускной, что ли? Невольно в голову полезли картины моего собственного выпускного…
ГРАНЬ ПЕРВАЯ«Тени прошлой жизни»
Из-за угла раздался противный гогот. Краса и гордость выпуска, — три кретина из ларца, одинаковы и тупы. Ноги сами замедлились, желание плюнуть на эту массовку вспыхнуло с новой силой.
Мимо пролетела стайка выпускниц, разодетых и накрашенных. Вот и Таня Степанова, первая красавица 9 «б», класса, нашего класса. Все они прошли, цокая высокими каблуками, оставляя за собой шлейф парфюма, а в мою сторону, как обычно, ноль внимания, фунт презрения.
На ногах, как будто гири, и в груди острое неприятие момента. Ему-то это зачем? Что отмечать? Единственным желанием было, поскорее покинуть эти стены и постараться выкинуть из памяти эти годы.
— Женя, а ты что здесь? — раздался сзади голос их классной руководительницы, тут же к лицу приливает жар, а слова застревают в горле. Лихорадочно пролетают мысли, но язык отказывается говорить.
— Я это… так…, - выдавил, слава богу, хоть что-то.
— Идем, там уже все наверно пришли, — мягко сказала женщина.
Судорожно киваю, плетусь следом. На входе в столовую классную перехватывает взвизгивающая орда одноклассниц, щебечущих вразнобой.
Пробираюсь к дальнему углу, заметив там более менее свободное пространство. Гомон стоит, как на вокзале, звякают тарелки, хохот. Света, страницу из дневника которой, помню до сих пор (она была посвящена одному лоху, который никак не может понять, что он лох, то есть обо мне), буквально висела на Коле из параллельного 9 «А» класса, и только присутствие учителей похоже, тормозило их от более смелого проявления чувств.
Во главе стола встали наша классная и директор. Головы отличниц сразу же повернулись к ним, не смотря ни на что. У них уже рефлекс, по ходу. Как у собак Павлова.
Шум немного стих, все более-менее приготовились слушать, шушукаясь впрочем, вполголоса.
— Дети, — начала Алла Петровна. — Сегодня вы вступаете в новую жизнь.
В груди заныла тоска, как всегда от таких торжественных, заученных речей.
— Сегодня вы услышите последний звонок, и хоть впереди у вас еще экзамены, сегодня вы отмечаете вступление во взрослую жизнь, — она тормознула, окинув нас взглядом.
— Я рада сказать, что в нашем классе, двое выпускаются с медалями, Анечка Проклова и Женя Фомина, поздравляю!
Лица отличниц наполнились превосходством, словно вот именно для этого, они и корпели все эти годы. Никогда не возникало желания стать зубрилой. Нет, от медали я бы не отказался, но делать уроки каждый день от и до…
К тому же, все равно, если не половину, то четверть оценок точняк, им вытягивали. Химию Прокловой, например, никогда не сдать бы на «отлично».
Девушки, тем временем, встали и наслаждаясь моментом, победно окинули взглядом стол.
В своих, вроде бы красивых платьях, они все равно смотрелись как в той, советской, коричневой форме с белым передником, которая была в первых классах.
Что одна, что другая, волосы в хвосте, идеально зализанные, минимум косметики, края подолов чуть ниже колена. Все строго, никаких соблазнительных открытостей, голых плеч там или чуть более смелого декольте. Все параллельно и перпендикулярно.
Насладившись моментом (да и стоять дальше было просто глупо), они сели, сразу растворяясь перед взглядом, в веренице голов. Все, окончен их миг триумфа. И стоило ради этого…
А классная тем временем все вещала, об экзаменах, о взрослости, ответственности.