Ему удалось это произнести спокойно, нейтральным голосом, обуздав рвущуюся наружу ярость. Которая и привела в комнату к пузану. Точнее в место его обиталища. Комнатой это можно было назвать с большой натяжкой. Свинарник. Везде банки из-под пива, окурки, грязные тарелки.
Мужик смерил его взглядом.
— Ну, две штуки! — в голосе этого пивососа прозвучал вызов.
Евгений молча залез в карман, достал четыре бумажки по пятьсот рублей и подал их ему. В глазах алкаша мелькнула жадность.
— Вообще-то положено вперед платить за проживание, — заявил он, вскинув голову.
— Она здесь больше жить не будет, — ответил Евгений.
Мужик удивился.
— А теперь поговорим о платежах, — процедил парень сквозь зубы…
Мужик с грохотом влетел в шкаф, по пути сбив табуретку, со стоящими на ней тарелками, банками. Удар получился что надо. Под глазом у мужика стремительно наливался синяк. Евгений посмотрел в коридор, в обе стороны. Никого. Ага. Он зашел внутрь этого курятника, закрыл за собой дверь.
— Ты! Козел! — мужик возился на полу, пытаясь встать.
Евгений подождал, пока он все же встанет (не самому же его подымать).
Хоп! Нда, а гонору-то! Только на баб и хватает.
Евгений не очень-то и быстро увернулся от летящего в лицо кулака, и залепил мужику в «душу». Тот, с всхлипом, скрючившись, как эмбрион, опять улетел к шкафу и захрипел, пытаясь вздохнуть.
— Ну, как оплата? — подошел ближе Евгений. — Не мало?
Мужик затравленно смотрел на него с пола. Все как всегда. Накипь. Дерьмо. Шакалы. Мразь. Паразиты. Сколько не дави, все равно это мерзость откуда-то вылазит.
Парень почувствовал, как поднимается внутри знакомая волна ярости.
— Всегда одно и тоже, — процедил парень, сквозь стиснутые зубы. — Ублюдки!
Кулаки сами сжались…
Когда он зашел в комнату Марины, то она все также крепко спала. Он со вздохом подошел к столу и стал выкладывать принесенные продукты. Придется ждать, когда она проснется. Пусть поспит.
— Все взяла? — спросил я у Марины.
Та кивнула в ответ, держа пакет, куда она сложила вещи двумя руками. На правой руке белела повязка. Видать, сильно ее все достало. Слава богу, проверил, когда она пошла в туалет. Подозрительно просто спокойно она отреагировала на мое присутствие в ее комнате.
Когда он прибежал туда, то пришлось выбить дверь, на стук она не отзывалась.
В тусклом свете лампы он увидел капли крови на загаженном полу. Девушка сидела на грязном унитазе и смотрела, как из порезанного запястья бежит кровь. Где она лезвие-то надыбала?…
Я запер дверь, и резким движением сломал ключ в замочной скважине. Вот так. Пусть помучается, подонок.
— Идем, — коротко бросил я.
Девушка заколебалась. Блин, опять раздумья.
— Не волнуйся, я ему все отдал, — кивнул я на дверь того мужика.
Тут как раз он и вышел. Увидел нас, бочком, бочком просочился вдоль стены, отсвечивая бланшами на пол лица, скособочившись и шагая, как паук, очень осторожно. Ну, это и логично, трудно идти по-другому с отбитыми яйцами и почками. Ловелас, блин.
— Пойдем, пойдем, — взял я Марину под локоток.
Она же во все глаза смотрела на своего мучителя.
— А…, - начала она.
— С лестницы неудачно упал. Напился и упал. Случайно, — прокомментировал я и добавил, чуть оскалившись. — Три раза.
Мужик пугливо посмотрел на мое лицо, и буквально телепортировался, исчезнув из поля зрения.
— Значит, что, — сказал я, когда мы вышли на улицу.
Надо было говорить. Занять ее голову. Чтоб не одолевали всякие сомнения.
— Жить будем так. В квартире две комнаты. Одна твоей будет. За это будешь мне готовить там, стираться, уборка, все такое.
— Мне на работу надо, — робко возразила девушка.
— Ну, это естественно, — покивал я. — Ты же из магазина уволилась, надо другую работу искать. Через недельку, другую и займешься.
Марина ошарашено на меня взглянула. Я улыбнулся ей в ответ. Сто пудов, сейчас гоняется, чем же вызвано такое мое участие в ее судьбе. И что за это я попрошу. А ничего, вот фокус!
Пока там сидел, ждал, когда она проснется, разные варианты продумывал. И там, в общаге оставить, навещать просто регулярно. Но бросал взгляд по сторонам, и возникало стойкое убеждение, что это неправильно, жить в таком гадюшнике. Потом квартиру ей снять. А потом пришла мысль, а почему не сдать ей комнату в своей квартире? За натурную оплату. В смысле помощью по хозяйству, а не той, про которую наверняка она сейчас думает. Честно говоря, уже немного поднадоела еда быстрого приготовления. И задушив мерзенький голосок, который убеждал, что я ее совсем не знаю, а вдруг, а если и тд., это ей и вывалил. Когда руку перевязывал…
…Вечером я стоял на балконе, курил, и думал. Думал, насколько, бывает, все зависит от мелочи. Ведь чем привлекла меня Марина? Движениями, по сути. Потом я уже все остальное заметил. А поначалу привлекли именно ее движения во время обслуживания стоящего передо мной покупателя.
Хотя было и еще кое-что, но это кое-что было каким-то смутным, непонятным. Трудноуловимым…
— А за спиною рев и плач, — зачем-то процитировал я строчку из стихотворения Энни.
На кухне гремели чашки. Марина мыла посуду. Странно, но, несмотря на всю сумбурность ситуации и нелогичность решения, я, почему-то, был на сто процентов уверен, что поступил абсолютно правильно. Настолько я не был уверен, ни в одном своем решении. прямо какая-то всепоглощающая правильность. И так хорошо на душе. Светло. Как в детстве.
«Ну и как нам теперь друг к другу относиться?» — думал я, наводя кофе на следующее утро после бурной ночи с Аллой.
— С одной стороны, — сказал я вслух. — Что мы, дети малые? Люди взрослые, не потащит же она меня в загс. С другой стороны, забыть, что делили постель не получиться. То есть поведение все равно измениться.
Я отхлебнул из чашки. Посмотрел в окно.
«Может, позвонить?» — оформилась мысль.
Сказано, сделано.
— Да, — послышался в трубке хриплый женский голос.
— Привет. Ну, как ты? — спросил я.
— Какого черта ты ушел? — поинтересовалась женщина.
— Да хрен его знает, — честно ответил я.
В трубке помолчали.
— Давай, иди сюда. Повезешь меня, — сказала, наконец, Алла.
— Ладно, — согласился я.
На улице стоял туман. Не густой, так слегка беловатая дымка. Дышалось на удивление легко. Бодро я дошагал до остановки автобуса. Можно конечно просто дойти, тут все-то пара остановок (как я вчера и сделал), но сегодня было лень…
Квакнул звонок, за дверью послышались шаги, щелкнул замок.
— Заходи, — хмуро бросила мне Алла и ушла в комнату.
Кое-что уже изменилось. Раньше она никогда не встречала меня в таком виде. В смысле без косметики, не расчесанная даже. В халате. Я ее вообще в домашнем до сего дня не видел.
Я присел на табурет, стоящий у стойки с телефоном.
— Завтракать будешь? — спросила Алла спустя минут двадцать, выходя из спальни.
О, все. Уже в боевой раскраске, волосы стянуты в хвост. Но халат еще на месте.
— Восемь уже, — сказал я.
— Ну и что? — ответила женщина. — Мы сегодня вообще на работу не пойдем.
О как. Неожиданно.
— А куда мы пойдем? — поинтересовался я.
— Поедем. Отдохнуть. Сегодня у нас выходной, — по губам Аллы скользнула легкая улыбка…
Я рулил, а Алла, откинувшись на сидении, иногда говорила, куда ехать. Мы выбрались за город, замелькал по бокам лес.
— Куда мы едем? — спросил я.
Пока ехали по городу, Алла молчала. Молчал и я, поглощенный управлением, водитель из меня пока еще тот. А сейчас уже не было такого потока машин, появилось время, вот и спросил.
— Пока прямо, а потом, где понравиться, там и встанем, — произнесла женщина.
В багажнике стоял пакет с едой. Сзади на сидении позвякивали бутылки. С пивом. Никогда раньше не видел, чтобы Алла пила пиво.
— Хочу спросить тебя, — сказала вдруг Алла. — Что ты дальше делать собираешься?
— В смысле? — не понял я.
— В смысле, по жизни, — уточнила женщина. — Вот ты доучишься, получишь диплом и что?
— Да я, как-то, не думал еще, — честно ответил я.
Мы опять помолчали.
— Ну а как ты смотришь на то, чтобы стать партнером в моем деле? — спросила Алла.
Я бросил на нее быстрый взгляд. Она смотрела на меня в упор.
— Надо ответить сейчас? — спросил я.
— Нет. Конечно, нет, — произнесла Алла, откинувшись на спинку сидения. — Подумай.
Опять помолчали. Машина, шурша шинами, уносила нас все дальше от мегаполиса. Мелькали иногда по бокам сады, блеснула вдалеке гладь реки. Солнце сияло в небе, как летом. Я даже печку отключил, так тепло стало в салоне.
— Можно вопрос? — спросил я, наконец, и, дождавшись кивка, продолжил. — Зачем тебе это?
Алла помолчала, видимо обдумывая ответ.
— Когда я только начинала этот бизнес, мне повезло. Мне помогли. Мой бывший муж. Он откупился этим от меня.
Во как. Не знал, что Алла была замужем.
— Так вот, — продолжала женщина. — Мне всегда хотелось быть независимой. От мужчин. Хотелось им доказать, что женщина тоже может быть бизнесменом.
Она криво усмехнулась.
— Бизнесвумен, — она повернулась, достала из пакета сзади бутылку пива, свернула крышку.
По салону пронесся пивной дух. Она сделала глоток.
— Папа мне тогда сильно помог. Он там поговорил с кем-то. И ко мне стали ходить менты, Крыша, в общем, у меня была мощная, — снова глоток. — Пахала, как проклятая. Лет пять жила на работе. Пока ремонт сделали, раскрутились. Не хотелось мне превращаться в еще одну баньку — блядюжник.
Алла вздохнула.
— Хотя поначалу так и было. Денег надо было. И много. Потом открыла первый зал для занятий, сама и тренер, и подсобник, и секретарь.
Понятно. Вот откуда такая стройная фигура. Занимались!
— Голова пухла от этих книг по фитнессу, здоровому образу жизни и прочей херне. — женщина еще отхлебнула от бутылки. — Взяла кредит, сделала еще один зал, наняла тренера, Юльку.