– Я Ирма диа Алиманд, – у меня все сильнее создается впечатление, что эти штучки старой Хеведи – не более чем игра, имеющая целью каким-то образом меня проверить. – Надеюсь, этого достаточно? Или тебе еще рекомендательное письмо от Верховного Экзорциста предъявить? Так ты все равно по-романдски читать не умеешь.
Имя это произвело на бабку прямо-таки магическое действие – копье полетело прочь, а лицо затопила медовая сладость.
– Так что ж ты раньше молчал, глупый романдский девушка? – восклицает она с типично восточным оживлением. – Нет бы сразу сказать – так и так, я святая Ирма, три ночи шла, не пила, не ела, все с любимым увидеться хотела!
– Хеведи, – отвечаю я ей в тон, – будь я глупая девушка, я бы тебе за такие речи все космы повыдергала. Но я девушка умная и знаю, что сумма длин языка и косы у женщины является величиной постоянной. Поэтому я лучше помолюсь святой Мариль, чтобы она вынула из волос шпильку и пронзила ею твой нечестивый язык – может, тогда он будет меньше молоть чушь.
Во время этого моего монолога бабуля только языком прищелкивает от восхищения. Нет, я просто тащусь с этих кангранцев!
– Там он, твой еретик, в оранжевом шатре, – наконец произносит она. – Спит еще. Вчера выпил у старой Хеведи весь жбанчик яблочной стоялки, кангранский воин от столького питья до своего шатра не доползет, а у этого хеаля ни в одном глазу!
Я вскакиваю на ноги и мчусь к указанному шатру. В спину мне летит голос Хеведи:
– На что он тебе сдался, молодой да красивой? Вот тот, что на том берегу тебя провожал – вай-буй, что за воин! А этот чародей только притворяется, а самому, поди, уж лет за сто…
– Точнее, тысяча двести с чем-то, – отвечаю я, обернувшись. – Он ведь на самом деле хеаль – по-нашему это называется Нездешний, – и вхожу в шатер, совершенно не беспокоясь о том, в каком состоянии оставляю Хеведи.
В просторном шатре полумрак. Хозяин лежит у стенки на войлочной подстилке, на нем такая же рубашка из коричневой шерсти, что и на кангранках. Глаза закрыты, я не вижу их, но облик – снова его собственный, хорошо знакомый всем, кто хоть раз бывал на балу в Башне Теней… Я опускаюсь на колени рядом с ним. Тонкий луч, прошедший сквозь дырочку в плотно натянутой ткани, ложится на его темные волосы и словно перечеркивает их седой прядью… Красив – как и положено Нездешнему, а я сейчас похожа черт знает на что – мокрая, грязная, в драной одежде…
Я наклоняюсь над его лицом, наше дыхание смешивается – и он открывает глаза, и необыкновенное сияние озаряет его черты:
– Золотоволосая… Как это приятно – проснуться от поцелуя прекрасной женщины!
Да не целовала я его, и не собиралась, даже в мыслях ничего такого не было!
Капля с моих мокрых волос падает ему на лоб – и он с полной уверенностью в своем праве привлекает меня к себе…
У кангранцев мы просидели еще двое суток – не знали, на что решиться дальше. Миссия наша не то чтобы совсем зашла в тупик, но появление на сцене… в общем, Шинно – спутало нам все планы.
Все это время кангранцы во главе с Хеведи, местным матриархом, создавали нам все условия для идиллии вдвоем. А на третий день с романдского берега вернулся юный внук боевой старухи и принес известие, как громом поразившее нас обоих.
Через два дня после того, как я покинула лагерь Ле Жеанно, громадная рысь неожиданно спрыгнула на него с дерева и, прежде чем кто-либо успел схватиться за арбалет, перервала горло Верховному Экзорцисту. И после этого он уже не воскрес. В рысь же, опомнившись, всадили не менее пяти стрел, но она все равно скрылась в лесу, и впоследствии дохлого зверя не нашли, как ни старались – кровавый след вел в самую чащобу и там неожиданно обрывался… И вот тут-то все и припомнили мои слова о том, что Зверь от зверя и погибнет.
– Это рука Господня, – убежденно заключил свой рассказ молодой кангранец. Я только хмыкнула, переглянулась с Хозяином… и промолчала. «У всех нас есть звериные имена, моего брата зовут Рысенок…»
А старая Хеведи, почесав в затылке уже знакомым мне жестом, проговорила с хитрым огоньком в глазах:
– Священная загадка, однако…
Катрен III. ПРИВИЛЕГИЯ БРАТСТВА
– В общем, у тебя на раздумия шесть часов – время, пока я сплю. Надумаешь раньше – ударишь вот в этот гонг, придет Хуана.
С этими словами Многая делает шаг в льдисто-белую стену рядом с камином. Тело мое уже напряглось – броситься, удержать, ухватив за длинные волосы – но разум мгновенно осаживает его: это ниже твоего достоинства, Элендис Аргиноль…
Я остаюсь одна в круглой комнате со стенами из белого полированного камня. Они словно призваны еще усилить то ощущение непреходящего холода, которое не покидает меня с того момента, как я переступила порог этой… черт ее побери совсем, тоже Башни.
Башни в центре малого Перекрестка, не отмеченного ни на одной известной мне топограмме из хранящихся в Башне Теней. И тем не менее пустившей корни достаточно давно, чтобы даже создать свой Силовой Орнамент. Совсем маленький, правда – три с половиной отростка, ибо четвертый все еще слаб и неустойчив…
Мать вашу… «Да, это задница, и я узнал ее отнюдь не по улыбке вертикальной…» Похоже, я влипла наиболее масштабно за последние два с половиной года. А я ведь уже успела вообразить, что загнать меня в такое положение вряд ли кому-то под силу…
Оказывается, под силу. И не «кому-то», а всего парочке магов-недоучек женского пола, не лишенных известной хитрости.
Белые стены, белый потолок, белый каменный же пол. На полу – старый кусок коврового покрытия, бывший темно-зеленым до того, как его сплошь залили вином и затоптали табачным (а может, и не только табачным) пеплом. Три четверти окружности стен опоясаны малиновым диваном той же степени обтерханности, что и ковер. В оставшейся четверти имеет место камин с кучей золы и без единого поленца – то немногое, что было, сгорело за предыдущую пару часов. На исцарапанном полированном столе, меж восковыми холмиками оплывших свечей, валяется, как простой кусок стекла, чистый кристалл записи звука. Еще пара полок с посудой на стенах – а больше в комнате нет ничего. И самое главное – нет дверей. Только окно с широким подоконником, сплошь заваленным черновиками каких-то магических расчетов. Рама не открывается – я уже выяснила это, когда попыталась проветрить комнату от дыма зелий, сожженных Многой. Да даже если бы и открывалась, все равно не стану я прыгать с высоты в двадцать метров на снежную равнину, над которой и солнце-то еще толком не взошло…
Все предусмотрели, сволочи… Даже то, что на этот диван толком не приляжешь из-за полукруглой формы. Даже то, что моя куртка из нутрии осталась где-то внизу, а одного свитера слишком мало, чтобы удержать тепло… Еще раз окидываю комнату рассеянным взглядом – и замечаю под столом синюю накидку Многой, в спешке позабытое ритуальное облачение.
Да в гробу я видела их идиотские ритуалы! Гораздо важнее то, что эта поганая тряпка шерстяная!
Заворачиваюсь в накидку и уже через пару минут начинаю ощущать себя увереннее. Вот теперь можно сесть и как следует пораскинуть мозгами – мне же целых шесть часов на это отвели…
Что у нас в активе? Во-первых, изумруд Огня на цепочке под свитером. Но это на самый крайний случай – использовать его означает засветить свое истинное достоинство в этом нехорошем месте. Да и перед остальными Жрицами неловко будет – что ни говори, а попалась я в эту ловушку весьма по-идиотски.
Еще… Еще в моей сумке между косметичкой и записной книжкой лежит завернутый в замшу девственный кристалл меж-Сутевой связи, который я везу принцу Марселлу для Эсхарского генштаба. Что ж, придется эсхарским стратегам еще немного пожить без «горячей линии», ибо сейчас я настрою кристалл на себя, и ни Марселл, ни его главнокомандующий уже не смогут им пользоваться без моего содействия. Думаю, они меня простят – ведь эта каменюка сейчас мой единственный шанс.
Разворачиваю замшу, беру в ладони камень размером со свой кулак. Блекло-сиреневый вместо фиолетово-пурпурного, как и положено девственному кристаллу. Ничего…
ТАМ, ГДЕ ВЧЕРА ЕЩЕ ВЕРЕСК ЦВЕЛ…
Взгляд мой сужается в точку, концентрируется на искре в глубине кристалла, скорее воображаемой, чем видимой.
МОЕ ИСТИННОЕ ИМЯ – ЭЛЕНДИС АРГИНОЛЬ. ФОРМА ЕГО – РУНА ЭАНГ, ЧТО ЗНАЧИТ НЕУДЕРЖИМОЕ ДВИЖЕНИЕ. ЗАКЛИНАЮ ТЕБЯ ЭТОЙ РУНОЙ КАК ПЕРВОЙ ИЗ ТРЕХ…
Теперь искра уже не воображаемая – ее смог бы заметить любой, кто оказался бы рядом со мной в этот миг, яркую, словно кровь в синем стекле.
СУТЬ ЖЕ ЕГО – РУНА ЛАМНИ, ЧТО ЗНАЧИТ СИЛУ ЖЕНЩИНЫ И СТИХИЮ В ОКОВАХ. ЗАКЛИНАЮ ТЕБЯ ЭТОЙ РУНОЙ КАК ВТОРОЙ И ЦЕНТРАЛЬНОЙ…
Камень в моих ладонях стремительно теплеет. Большинство людей в этот момент роняют его в заранее заготовленную чашу с водой. Но мне не грозят ни боль, ни ожоги – я же Огненная!
ПУТЬ ЖЕ, НАЧЕРТАННЫЙ МНЕ – РУНА ТАЙ, ЧТО ЗНАЧИТ ВЕЧНЫЙ БОЙ ВО ИМЯ МИРА. ЗАКЛИНАЮ ТЕБЯ ЭТОЙ РУНОЙ КАК ТРЕТЬЕЙ, ЗАМЫКАЮЩЕЙ…
Секундная вспышка – и пурпурно-фиолетовый свет разгорается в камне, нервно дрожа и разбрасывая блики по комнате.
…НЫНЕ ПОСЛЕДНИЙ КУРГАН ВЗОШЕЛ!
Все, настройка завершена – свет делается ровным, кристалл потихоньку остывает. Еще пара минут – и можно кого-нибудь вызывать.
Да не кого-нибудь – Флетчера. Во-первых, он там уже, наверное, извелся – меня все нет и нет… Во-вторых, судя по всему, Эсхара отсюда не так далеко – в нее ведет один из отростков здешнего Силового Орнамента, если только Многая и тут не наврала. И в-третьих и самых главных – ни у кого другого может просто не оказаться под рукой приемника, но Флетчер – Растящий Кристалл, и его Мастерский символ, что всегда при нем, худо-бедно способен служить для связи.
«Флетчер, где ты? Флетчер, это Эленд, ответь мне!!!»
Я направляю в плоть кристалла усилие за усилием – и минут через двадцать, когда я уже почти готова прекратить бесплодные попытки, сноп сиреневых бликов летит мне в лицо, и в нем проступают смутные, как всегда при неадекватной связи, черты лица Флетчера.