Также надо было разобраться с трудностями, с которыми мне, как игроку «Космоса», предстояло столкнуться. Я очень хотел как можно скорее взглянуть на новых товарищей по команде, и как только с формальностями было покончено, мы пошли посмотреть пару матчей. На стадионе «Даунинг» в Нью-Йорке, их временной базе, мы наблюдали за тем, как команда проиграла «Ванкуверу» со счетом 0:1, а потом с тем же счетом – «Филадельфии Атомс».
Было понятно, что работы предстояло много. После присоединения к Североамериканской футбольной лиге у команды случались взлеты и падения. В 1972 году «Космос» впервые выиграл на чемпионате, но потом в 1974 году занял последнее место, потерпев поражение в четырнадцати из двадцати матчей. Они были любительской командой. Я знал их тренера, англичанина Гордона Брэдли, поскольку он играл за «Нью-Йорк Дженералс». В 1968 году они одержали победу над «Сантосом» благодаря тому, что Брэдли эффективно меня опекал и не давал забить гол. В юности он выступал в Первом дивизионе, в клубе «Сандерленд», но потом получил травму колена и переехал в Северную Америку, играл в Торонто и Балтиморе, а в 1971 году присоединился к «Космосу» на правах тренера и игрока.
Брэдли был хорошим футболистом и очень порядочным человеком, но нам с Жулио Маццеи показалось, что ему не хватает знаний. Даже если закрыть глаза на то, что команда была недостаточно талантлива, чтобы удерживать превосходство, игроки не уделяли футболу все свое время, да и общий уровень физической подготовки не шел ни в какое сравнение с тем, к чему я привык в «Сантосе». Также я с беспокойством заметил, что в лиге были команды не только с более удачным составом, но и с более высоким уровнем подготовки игроков, чем в «Космосе». Сначала было очень трудно. Я помню, как говорил себе: «Боже! Во что я ввязался?»
Мой дебют в лиге состоялся через неделю после пресс-конференции в «21». Мы играли против «Торонто Метрос» на острове Рэндалла. Помимо того, что мы победили со счетом 2:0, посмотреть на матч вместо привычных 8000 болельщиков пришли 22 500 – стадион не смог вместить всех желающих! И на домашних матчах во время моего пребывания в клубе мы собирали в среднем не менее 20 000 человек. Это говорит о том, что мой приезд вызвал у людей интерес. И не хочу показаться самодовольным, но в те дни, когда я не мог играть из-за травмы или сидел на скамейке запасных, продажи билетов резко падали. Это еще одно доказательство того, что стратегия, в которую вложился «Космос» и «Warner Communications», приносила свои плоды. Я смог заинтересовать американцев футболом, что подтверждалось очевидными результатами.
Сезон 1975 года был непростым. Мы победили в шести и проиграли в семи оставшихся матчах. К тому же я получил травму в игре против «Сан-Хосе Эртквейкс», что, разумеется, не пошло нам на пользу и мы не смогли победить в плей-оффе. В конце августа мы должны были отправиться на месяц в тур по Европе и странам Карибского бассейна, а я опасался, что мы будем выглядеть глупо, если не усилим команду. После переговоров с Гордоном Брэдли и Клайвом Туа клуб согласился пригласить двух футболистов из Северной Америки, которые на тот момент играли за «Сантос»: бразильца Нелси Мораиса и перуанца Рамона Миффлина. Они оба были опытными профессиональными игроками, владеющими отличными навыками, и когда мы полетели с ними в Швецию на первый матч против «Мальме», мне было гораздо спокойнее.
Несмотря на то, что мы проиграли со счетом 1:5, я был воодушевлен нашей игрой. Следующий матч возродил воспоминания о 1958 годе, поскольку я вернулся в Гетеборг, и мы выиграли со счетом 3:1, причем я забил два гола. Но нашу радость омрачила серьезная травма Нелси Мораиса. Еще более странное путешествие по закоулкам памяти я совершил по приезде в город. Илена, девушка, с которой я встретился в 1958 году во время Чемпионата мира, узнала о моем визите из местной газеты и пришла ко мне в отель. Было очень неловко, потому что я ее не узнал – она уже стала мамой и привела с собой взрослую красивую дочь. Мы поболтали и сфотографировались вместе. С тех пор мы больше не виделись, но я уверен, что Илена стала бабушкой, а ее внучка скорее всего столь же прекрасна, как и она, и ее дочь в этом возрасте.
После матча в Стокгольме мы отправились в Осло и Рим, пусть и не побеждая в каждом матче, как это было в «Сантосе», но играя вполне достойно. Команда начала срабатываться, и к тому времени, как мы добрались до стран Карибского бассейна, я уже уверенно смотрел в будущее. На Ямайке мы играли против «Сантоса» и от души повеселились, одержав победу над командой из Пуэрто-Рико со счетом 12:1. Из-за моих обязательств перед программой «PepsiCo» я вынужден был пропустить последний матч против гаитянской команды, но при том, что перед началом тура я был крайне взволнован, покидал я его в хорошем расположении духа.
Я привыкал к Нью-Йорку, а Нью-Йорк привыкал ко мне. На матчи «Космоса» собирались толпы болельщиков, и вскоре начало казаться, что меня уже все знали. Однажды я пошел на бейсбольный матч вместе с Диком Янгом, известным спортивным журналистом, который со скептицизмом смотрел на перспективы развития футбола в Штатах. Когда люди поняли, что я присутствую на стадионе, это вызвало настоящий ажиотаж, все хотели меня увидеть. Помню, как Дик сказал: «Я ошибался – ты и вправду знаменит!»
С помощью клуба Роземери нашла для нашей семьи прекрасное жилье на востоке Манхэттена, а дети быстро привыкали к новой стране, новому городу и новому языку. Эдиньо, мой сын, полностью принял американскую культуру. В «Космосе» мы вместе играли в футбол, но в школе он начал увлекаться баскетболом и бейсболом. Позже, когда ему исполнилось шестнадцать, я присутствовал на его выпускном. Директор подозвал меня и спросил, не могу ли я вручить сыну приз за спортивные достижения. Я думал, что его хотели наградить как лучшего футболиста, но, поднявшись на сцену, я понял, что Эдиньо преуспел в бейсболе. Это был настоящий сюрприз, но на какую-то долю секунды я даже расстроился!
В рамках моего контракта с «Warner» я должен был часто появляться на публике. Мне следовало посещать множество бейсбольных матчей и игр американского футбола, давать интервью, фотографироваться – все такое. Помню, что когда я ходил смотреть бейсбол, часто засыпал. Между бросками не было совершенно ничего интересно; все просто сидели, ели попкорн и болтали. Я постоянно думал: «Какая же скучная игра!» Американский футбол был динамичнее, но ненамного.
Именно тогда я впервые использовал фразу «прекрасная игра». Американские журналисты всегда спрашивали меня о «соккере». Я терпеливо поправлял их, говоря, что это не соккер, а футбол. Но добавлял, что это и не американский футбол. Я говорил, что футбол, в который играл я – и весь остальной мир, – был jogo bonito, «прекрасной игрой». Так я объяснял американцам разницу. Должно быть, всем понравилась эта фраза, ведь она немедленно пошла в народ.
Я был в хорошей форме и серьезно относился к спорту, но жизнь в Америке сильно отличалась от жизни в Сантосе. По сравнению с Нью-Йорком Сантос был просто крошечным. Сантос даже не входил в число крупнейших городов Бразилии, а Нью-Йорк был столицей всего мира. В 70-е мегаполис переживал очень интересный этап – это было время больших дискотек в ночных клубах, и «Космос» принимал в них участие. Я познакомился с таким огромным количеством музыкантов, актеров, знаменитостей, что всех даже не упомнить! Поскольку «Warner» владел не только «Космосом», но еще и музыкальным бизнесом и кинокомпанией, нас всех объединяли коктейльные вечеринки. Я встретился с Фрэнком Синатрой, Миком Джаггером, Родом Стюартом, Вуди Алленом, и этот список можно продолжать до бесконечности. Я ходил на восемнадцатый или девятнадцатый день рождения Майкла Джексона, мой портрет написал Энди Уорхол. Однажды в ресторане я столкнулся со Стивеном Спилбергом, и он пошутил: «Я собираюсь снять, как ты играешь в футбол на Луне. Потому что только на Луне ты еще не играл!»
Еще как-то я шел в офис «Warner» в Рокфеллеровском центре, и на улице столпились люди, которые скандировали мое имя и хотели получить автограф. Я зашел в лифт вместе с каким-то человеком. Он повернулся ко мне, и я увидел, что это был Роберт Редфорд. «Никто не обратил на меня внимания!» – сказал он и расхохотался.
Тогда я начал пить. Шучу – я никогда не пил. Я не брал в рот ни капли кайпириньи, а ведь это национальный бразильский напиток. Я всегда заботился о своем здоровье, никогда не напивался, не курил и не принимал наркотики. Многие говорили, что нет ничего страшного в том, чтобы выпить в компании, а вино даже полезно для сердца. Я же всегда отшучивался, что, раз я из Трес-Корасойнса, то у меня три сердца, и тогда я выпью в три раза больше, чем следовало бы.
Как бы то ни было, в «Космосе» все изменилось. Наши тренировки начинались в марте, когда зима только-только заканчивалась. Врач заметил, что иностранцы страдают от холода, и посоветовал нам выпивать немного виски перед тренировкой. Я не мог поверить своим ушам. Разве можно представить себе, чтобы бразильский врач разрешил выпивать перед выходом на поле? Для меня это было какой-то дикостью. Врач говорил, что это поможет нам согреться. Ну, я попробовал. Тогда я впервые взял в рот виски. Теперь я позволяю себе время от времени выпить стаканчик по особым случаям, например когда говорю тост.
И хоть я следил за диетой, в поездках я пробовал всякую еду. Стоит мне приехать в другую страну, как меня неизбежно просят отведать местных деликатесов. Я ел козье колено, яички, мозг обезьяны и мясо собаки. Когда я увидел сцену из фильма об Индиане Джонсе, в которой ему подают всякие странные блюда, я подумал: «Вот это про меня!» Удивительно, но мне нравится почти все – мясо, рыба, овощи… Я привык начинать день с двух вареных яиц – к этому меня приучил Дондиньо, постоянно повторяя об их пользе.
К началу сезона 1976 года «Космос» был в гораздо лучшей форме. Гордон Брэдли продвинулся и занял административную должность, тогда как другой англичанин, бывший игрок «Эвертона» Кен Ферфи занял пост тренера. Также мы переехали с острова Рэндалла на «Янки-стэдиум», первый дом «Космоса». Ферфи, не терял зря времени и привел игроков со своей родины. Он пригласил пять футболистов Первого дивизиона, включая троих из «Шеффилд Юнайтед», клуба, за который он раньше играл. Наша команда становилась все сильнее, и новые программы профессора Маццеи приносили свои плоды, но я не был до конца уверен в тактике Ферфи. Мне всегда казалось, что он слишком зацикливается на своих взглядах и убеждает команду играть аккуратнее, уделяя больше внимания защите. Меня перевели на позицию полузащитника, и я считал, что мы просто тратим время впустую, учитывая, что меня пригласили в клуб для того, чтобы я забивал голы. Мы не использовали и другие сильные стороны игроков нашей команды – помимо меня в составе были хорошие нападающие вроде Брайана Тинниана и Тони Филда. Со временем мы стали еще сильнее, когда к нам присоединился итальянский форвард Джорджо Киналья, которого я хорошо знал, поскольку неоднократно играл против него и был о нем очень хорошего мнения.