Путь на максимальной скорости занял три часа, и, как только впереди показались предместья города со множеством ферм, а также низких, утопленных в землю домов, мы разделились, чтобы привлекать к себе меньше внимания. Наша машина поехала вперед, а две другие свернули на окольные дороги. На удивление, они здесь были в весьма приемлемом состоянии, и парокар лишь слегка замедлил скорость, чтобы нас не сильно растрясло, так что уже через десяток минут мы въехали в сам город. Первое, что бросилось мне в глаза, – это высокая башня с часами наподобие нашей в столице, правда, визуально она была меньше и не так украшена. Многоэтажных домов здесь не было вовсе, основная масса строений, мимо которых мы проезжали, были одно- и двухэтажными. Причем я не заметил существенной разницы между состоянием их на окраине и в центре города, не было такой четкой линии, как в Лондоне, между районом трущоб и зажиточными кварталами. Здесь все казалось однообразным и серым, возможно, этому способствовал снег, который под своим покровом скрывал как недостатки, так и достоинства.
Машина скрипнула тормозами и остановилась, я оторвался от окна и посмотрел на полисменов.
– Дальше поедем в кебе, сэр, – произнес один из них. – В центре города парокары не редкость, но туда, куда поедем мы, их вид не столь привычен глазам жителей.
– Доки? – догадался я, так как считал, что речные причалы и прилегающие к ним дома выглядели одинаковыми в любом городе. Основная масса бедноты, ворья, проституток и прочего отребья обычно собиралась там, так как река в прямом смысле кормила их. Одни зарабатывали на разгрузке, спекуляции товарами, вторые вымогали и грабили, третьи же предлагали услуги для отдыха и релаксации после праведных и неправедных дел.
– Да, сэр. – Охранник вылез из машины, только когда кеб подъехал вплотную, и открыл дверь с моей стороны, а я быстро пересел внутрь повозки. Резкий переход из теплого и уютного салона машины в обжигающе холодное пространство кеба заставил меня поморщиться и поднять воротник пальто. Пятой точке, несмотря на постеленные на сиденье шкуры, было очень холодно, пришлось постоянно ерзать и одновременно с этим прятать лицо, когда ветер задувал внутрь.
«Сразу понятно, почему аристократам так полюбились парокары, – тяжело вздохнул я, порядком отвыкнув ездить на чем-то еще, кроме машин. – Насколько было комфортно там, настолько холодно и неудобно тут».
Причитать можно было сколько угодно, ничего от этого не менялось, нужно было делать дело, на которое я подвизался.
Людей на улице было мало, несмотря на выходной день. Даже военных патрулей, которые в столице встречались на каждом шагу, не было видно. Было такое впечатление, что в этом городе слабо представляют, что где-то идет война.
Хотя нет, тут же поправил я себя, увидев, как из подошедшего к одному из пирсов парохода стали спускаться раненые в военной форме. Вскоре жидкий поток тех, кто мог передвигаться самостоятельно, закончился, и к кораблю стали подъезжать повозки, а по трапам вверх и вниз стали таскать носилки с безжизненными телами.
Сколько всего было раненых, я рассмотреть не успел, так как мы миновали пирс и вскоре подъехали к двухэтажному дому, ничем не выделяющемуся среди остальных своих собратьев.
– Приехали, сэр, – громко объявил кебмен, по выправке и виду которого можно было заметить, что вождение кеба не являлось его основной работой.
– Спасибо. – Поскольку платить не потребовалось, я попрощался и вышел, кутаясь в свое пальтишко, не предназначенное для дальних поездок в открытой повозке.
– Сюда, сэр! – Из подъезда дома выглянул крепкий мужчина и поманил меня за собой.
Я бросил взгляд на кебмена, тот кивнул мне и, крикнув, щелкнул вожжами, отъезжая прочь. Было, конечно, слегка не по себе оставаться одному в непривычном месте, поэтому я поспешил к встречающему. Он провел меня по лестнице в глубь дома и, поднявшись на второй этаж, запустил в комнату. Только попав туда, я сразу понял, что это действительно засада тайной полиции. Трое крепких мужчин слишком серьезно занимались чисткой оружия и снаряжением, чтобы заподозрить их в принадлежности к профессии простых докеров, в одежду которых они были одеты.
– Сэр. – Увидев меня, один из них отложил револьвер и, поднявшись с места, подошел ближе. – Сержант Ричард Волли, сэр.
– Рэджинальд, – пожал протянутую руку я, решив не представляться полным именем, – они и так прекрасно знали, кто я и почему здесь. Представляю, какие им дали инструкции, чтобы меня охранять, при этом не привлекая внимания.
– Вам надо переодеться, сэр. – Он кивнул, и тот полисмен, что меня привел, вытащил из шкафа плотный пакет и протянул его мне.
– Зачем? – удивился я, тем не менее принимая протянутый сверток.
– Вы слишком выделяетесь в своей столичной и очень дорогой одежде, сэр, – с небольшой заминкой и смущаясь заметил сержант.
Настала моя очередь смутиться, оглядеть себя и их и понять правоту его слов. Я был как белая ворона в этой комнате.
Открыв пакет, я увидел чистое, но очень поношенное и в заплатках шерстяное пальто, а также непритязательного вида рубаху, штаны на подтяжках и портянки.
– А кальсоны-то зачем? – удивился я, рассматривая нижнее белье, которое было в пакете.
– Мало ли, – пожал плечами сержант. – Лучше, чтобы вы ничем не выделялись, если вас увидят.
«Как нижнее белье мое увидят-то?» – хотел я спросить вслух, но передумал. Люди явно знали свою работу, и соваться к ним со своими советами было явной глупостью. Они же не приставали ко мне, когда я делал свою, так что следовало довериться профессионалам.
Переодеваться на людях было слегка непривычно, но проблем я в этом не видел, так что быстро надел вещи из пакета и сложил в него свои.
– Возьму на сохранение. – Один из полисменов взял у меня пакет и отправился к шкафу.
– Вы здесь одни? – полюбопытствовал я спустя час, когда стало понятно, что заняться тут совершенно нечем.
– Нет, конечно, есть еще три засады вокруг дома, где живет подозреваемый, – ответил мне сержант, вернувшийся к чистке оружия, – а также с десяток людей, постоянно находящихся на улице.
– А когда я смогу его увидеть? – спросил я. – Это нужно будет, чтобы я потом мог за ним следить.
– Мы знаем это, сэр, – вмешался в разговор один из тех, кто молчал до этого. – Но нужно время, чтобы ваша встреча не была подозрительной. Пока он не знает, что за ним ведется слежка, так что нам бы хотелось, чтобы так все и оставалось.
– Конечно, как скажете. – Я снова вернулся к окну, где стал смотреть за городской жизнью и проклинать себя за то, что не взял с собой книги. Мне казалось, все будет гораздо быстрее – я сразу встречусь с учеником, подсажу в него свою метку и выслежу Учителя, как только тот появится.
Действительность оказалась куда скучнее и будничнее. Прошло два однообразных и полных безделья дня, прежде чем полиция дала «добро» на мою встречу с подозреваемым. Раз в три дня он выходил на работу, а также закупался в одной и той же мясной лавке, так как очень любил кровяную колбасу. Вот в этой лавке мне и предстояло встретиться с ним под видом случайного покупателя. Внешнее наблюдение будет снято только после того, как я помечу негодяя.
«Доверяй, но проверяй», – согласился я с их молчаливой проверкой моих способностей.
Впрочем, сам я был уверен в том, что смогу его отследить, так как ради моей новой способности, позаимствованной у лжеремесленников, отдал жизнь не один десяток заключенных Ньюгейта.
Колокольчик двери звякнул, впуская меня внутрь лавки. Несмотря на довольно непрезентабельный вид снаружи и весьма пошарпанную временем и птицами надпись «Филли и Бейкер» с рисунком окорока и колбасы, внутри было чисто и даже приятно пахло. Не было того привычного мне запаха смерти, сопровождающего все мясные лавки, которые я посещал. Взглянув на витрины, я понял, почему это так: свежее мясо лежало на лотках, которые стояли во льду, а колбасы и окорока, которые не портились дольше, висели на самом виду, источая вокруг себя аромат. А еще между мясными деликатесами висели пахучие сушеные травы, что также добавляло аромата помещению. У меня тут же потекли слюни.
– Доброе утро, мистер, чем могу вам помочь? – За прилавком стояла миловидная женщина, которая мне улыбнулась.
– Заметил вывеску, решил посмотреть, чем вы торгуете, – улыбнулся я в ответ. – Очень люблю копченый окорок.
– О-о-о, на этом мы специализируемся! – Женщина вытащила из-под прилавка большой нож и, подойдя к одному из окороков, на котором виднелись срезы мяса, отрезала маленький кусочек, протянув его мне на кончике ножа.
Я взял его, понюхал и положил на язык. Сладкий сок подвяленного и копченого мяса заполнил рот и вызвал непроизвольное глотательное движение, чудо-кусочек сам проскользнул вниз по пищеводу. Я едва не зажмурился от удовольствия.
– Действительно очень вкусно, – кивнул я и не успел продолжить, как колокольчик на двери звякнул. Я оглянулся на звук.
В двери стоял подросток в вызывающе ярком желтом пальто, а также с весьма надменным взором серых глаз. Я едва кинул на него мимолетный взгляд, как сердце сжалось от узнавания, и я снова повернулся к женщине, чтобы продолжить разговор.
– Сэр Финниган! – воскликнула она и, быстро извинившись передо мной, повернулась к новому клиенту. – Ваш заказ готов, сэр!
– Молли, неси же скорее, я тороплюсь. – Его голос был капризен и противен. Я сделал вид, что у меня развязался шнурок, наклонился к ботинку и, достав из внутреннего кармана пальто свой камень, посмотрел на подростка.
«Точно, он!» – Никто из тех, кто видел подобное раньше, не смог бы перепутать эту мешанину душ с чем-то еще.
– На что ты пялишься?! – прозвучал его голос.
Я быстро зажал камень в руке и удивленно поднял взгляд на него:
– Сэр?
– На что ты пялишься там, я спрашиваю?!
– На свой ботинок, сэр. – Сердце бешено застучало, а я проклинал тупого подростка, который решил выпендриться перед знакомой. Женщина принесла пакет из подсобки и сейчас обеспокоенно посматривала то на подростка, то на меня.