– Мы знакомы, сэр? – решил я вклиниться в их разговор, так как его фамилия заинтересовала меня.
– Похоже, что такое субординация, тебя вообще не учили, да, парень? – с насмешкой отметил человек в звании бригадира.
Я смутился, но, быстро вспомнив, кем являюсь, поднял голову и дерзко посмотрел говорившему в глаза:
– Капитаном я стал всего две недели назад, сэр! – сказал я, выделив интонацией последнее слово.
– Да уж, подкинул нам Генрих задачку, – поморщился полковник. – Я читал его бумаги, но кроме как «неограниченные полномочия и всячески содействовать» так и не понял, зачем он к нам пожаловал.
– Генерал Генрих эр Горн? – осторожно уточнил я, поскольку знал только одного военного с таким именем.
– Он самый. Лично знакомы? – заинтересованно спросил толстяк.
Я кивнул.
– Ладно, расспросы о твоей личности потом. Ответь лучше, зачем тебя прислали, да еще и с такими странными приказами? – Бригадир кивнул на стол, где лежал пакет, который я отдал сержанту при встрече. Куча сургучных печатей и вензелей на нем поражала всяческое воображение.
– Я пообещал сэру Артуру Лонгвилю вдвое увеличить сбор душ с вашего направления за месяц, – просто ответил я.
Раздался кашель, и чай брызнул на стол – это полковник во время моей фразы решил запить булочку.
– Что-о-о??! Правда?! – Бригадир изумленно посмотрел на меня, затем на своего кашляющего товарища. – Всего час назад Роберт заверял меня, что поднять выход душ даже на десять процентов просто невозможно. Кто же ты, если собрался тут устраивать революцию?
– Все есть в бумагах, сэр. – Поскольку я не знал, что им можно говорить, а что нет, то решил ссылаться на приказы.
Бригадир скривился, словно съел лимон, и открыл рот, видимо, чтобы меня осадить, но полковник его опередил:
– Антуан, пусть мальчик себя покажет, ведь у нас как раз завтра приказ на атаку.
Тот удивленно на него посмотрел, но, увидев спокойный кивок, пожал плечами.
– Хорошо, по завтрашним результатам и оценим тебя, – обратился он уже ко мне. – Пока ночуй со своей охраной, завтра утром поедешь на передовую вместе с ротой сэра дер Гастуса.
– Слушаюсь, сэр. – Я понял, что разговор окончен. – Я могу идти?
Он не соизволил ответить мне и лишь небрежно махнул рукой. Я едва смог сдержаться, чтобы не нагрубить, и вышел из комнаты. Совсем не так я себе представлял свое прибытие и то, как меня встретят.
«А этот его последний небрежный жест?» – Меня всего затрясло от ярости, и я поспешил выйти на улицу.
Стоявший снаружи сержант сразу отошел от часовых и вопросительно посмотрел на меня.
– Устраиваемся, отдыхаем, завтра выдвигаемся в атаку. – Чтобы не выплеснуть свою ярость на ни в чем не повинного солдата, я был краток.
Он удивленно поднял брови, но промолчал и показал рукой, в какую сторону нам идти. К нужному дому мы пришли очень быстро. Как я заметил ранее, комплекс строений располагался очень грамотно – сужающимися кругами, так что все было относительно близко.
В доме, куда мы вошли, было не так тепло, как в предыдущем, но солдаты взвода успели затопить печку и сейчас грелись у нее всей толпой, весело о чем-то болтая. Правда, наше прибытие заставило их тут же замолчать.
– Ваша комната справа, сэр, – сержант показал, куда идти. – Туалет на улице, я вам его показывал, но лучше первое время берите кого-то из нас, чтобы не заблудиться. Ваши вещи мы поставили на кровать.
– Спасибо… – Тут я едва не покраснел, так как понял, что не знаю, как обратиться к человеку, который меня встретил и охранял все это время, что было не очень вежливо с моей стороны.
– Дик Соржест, сэр, – он крепко пожал протянутую ему руку.
– Спасибо, Дик. – Я удивился совпадению, что два человека, один из которых впервые встретил меня в столице, а второй здесь, на фронте, имели одинаковые имена. Возможно, это что-то значило для моей судьбы?
Отдельная комната была единственной в этом доме, и едва я зашел к себе и закрыл дверь, как галдеж и разговоры разгорелись с новой силой, и не последнее место в них занимала моя личность. В комнате было прохладно, так что пришлось приоткрыть дверь и, разбирая вещи, слушать разговоры солдат, которые были в основном о своем нехитром быте: где достать лишнюю порцию еды, как не попасться на глаза офицерам, а также новость о том, как неизвестная мне Джейн дала капитану второй роты.
Больше не став прислушиваться, я как был в одежде и пальто, так и завалился на подобие кровати, состоявшей из поставленной на четыре деревянных чурбака рамы и постеленного на нее соломенного матраца.
«Даже не верится, что я здесь. – Тепло от постепенно увеличивающей жар печи становилось все сильнее и даже через слегка приоткрытую дверь входило в мою комнату. – По сравнению с прошлым местом на фронте тут ад какой-то! Где красивые и теплые бараки, которые я тогда видел, где крематорий для сжигания трупов? Где место под лабораторию, в конце концов?»
Ответов на эти вопросы не было, как не было и понимания, что делать дальше. Начинать жаловаться и проситься назад в столицу? Бред, ведь я столько усилий приложил, чтобы попасть сюда. Продолжать жить в таких условиях я, правда, тоже не хотел, ведь где это видано, чтобы аристократов держали, словно кротов, в подземных домах, да к тому же вместе с простыми солдатами?
Я лежал и думал, но чем больше времени проходило, тем яснее я понимал, что нынешнее начальство решило устроить мне проверку. Не зря полковник так пучил глаза, делая знаки старшему по званию, и тот принял его игру, пообещав разобраться со мной после завтрашних событий.
«Следовательно, завтра, точнее уже сегодня, – поправил я сам себя, взглянув на часы, – мне нужно будет показать всю свою силу, на которую я способен, чтобы меня воспринимали всерьез, а это значит, что хоть я и не планировал сразу светить свое умение по расширению ауры, но все же придется это сделать, чтобы произвести впечатление на руководство. Тем более что мой быт и охрана теперь полностью зависели от них».
Очень скоро мысли замедлились, дыхание стало спокойнее, и я не заметил, как провалился в глубокий сон без сновидений.
На лицо мне что-то упало, и я машинально смахнул это, тут же открыв глаза. Потолок над головой встряхивало. Где-то вверху слышался грохот, после чего земля ощутимо вздрогнула.
В дверь осторожно постучали.
– Да? – Я оглядел себя и поморщился. Пальто, как и новенькая форма, за ночь были сильно измяты. Хорошо, что у меня была запасная, купленная на всякий случай.
– Обед, сэр. – В комнату сначала ворвались запахи, от которых у меня забурчал живот и обильно выделилась слюна, а лишь затем вошел сержант с подносом в руках.
– Тут нет офицерских столовых? – удивился я, вспоминая прошлое свое жилище.
Он смутился лишь на миг.
– Конечно, есть, сэр, но поскольку вы проспали завтрак, я взял на себя ответственность, чтобы вы не остались и без обеда.
– Спасибо, Дик, – искренне поблагодарил его я, поскольку вчера, после всех этих полетов и волнений, совершенно забыл о еде.
Когда он поставил передо мной поднос с большим куском мяса, пшеничной кашей, хлебом на тарелке, небольшой баночкой джема и чайником с кружкой, я понял, насколько был голоден. Все, что он принес, я смел буквально за несколько минут, облизав даже баночку с джемом.
Переодевшись в свежую одежду, я попросил принести мне воды, и когда подогретый тазик с водой доставили, пришлось самостоятельно бриться и умываться.
– Дик, кто может заняться моей одеждой? – поинтересовался я у него, когда чистый и пахнущий дорогим парфюмом вышел из комнаты.
Сержант оглянулся на солдат, двое из которых замерли возле окна, словно статуи, и неохотно ответил:
– Солдат обстирывают прачечные, сэр, но вам лучше туда ничего не сдавать, если не хотите недосчитаться серебряных пуговиц со своего кителя.
– Что же тогда делают офицеры?
– У каждого есть денщик, сэр, но им нужно платить, что, опять же, не каждому по карману. – Было видно, что разговор ему был не очень приятен.
– А ты мне можешь найти такого расторопного? – Я не очень понимал причин его такого отношения, но не самому же мне было этим заниматься. – Я готов заплатить.
– Конечно, нет проблем, если есть наличные, – тут же оживился он.
«Похоже, он лукавит, – по его странному поведению догадался я. – Видимо, офицеры бесплатно заставляют сержантов и другой младший состав пахать на себя, вот он и приуныл, когда речь не шла о деньгах. Едва услышав про монеты, вон как оживился».
– Сколько обычная плата? – решил я убедиться в правоте своих предположений.
– Десять крон в неделю, сэр, – ответил он осторожно и, видя, что я обдумываю, тут же поправился: – Но поскольку мы с вами вроде как знакомы, готов лично заниматься всеми этими обязанностями за восемь. Все равно меня за вами закрепили.
Я достал из саквояжа кошелек, вытянул монету достоинством в десять гиней и протянул ему.
– Я планирую пока остаться тут на три месяца. Этого будет достаточно, Дик?
Его глаза расширились, но деньги он взял не спеша и даже чуть поклонился.
– Более чем, сэр.
– Тогда вопрос решен. Нужно постирать всю мою вчерашнюю одежду, а также приготовить комплект на завтра. Бритвенные принадлежности помыть и почистить. Еще я привык умываться трижды в день, так что горячая вода должна быть готова к этому времени.
Он быстро кивал, запоминая, и посмотрел на меня:
– Что-то еще, капитан?
– Еду хотелось бы видеть более разнообразной. Это можно здесь осуществить?
Он с сожалением посмотрел на монету в своих руках.
– Можно, сэр, но это тоже за отдельную плату. Аристократы редко посещают столовую, обычно им готовят отдельные повара.
– Я тоже хочу, чтобы они мне готовили. – Я снова обратился к кошельку, но теперь вытащил монету, до отказа полную душ. – Сто гиней на сколько хватит?
У солдата от вида монеты, которую я ему протянул, едва не выпали глаза. Похоже, он никогда в жизни не видел денег такого достоинства. От волнения он стал слегка заикаться: