— А теперь будь любезен, объясни мне, что за хренотень здесь творится, — понизив голос, я закрыл дверь и обернулся к новому знакомцу. — Не многовато ли на себя взял этот Глыба? Я, конечно, приветствую простоту в общении и в целом ненавижу формальности, но все же его гонец не к смерду обращался, а к сыну вполне себе действующего князя. Не последнего человека в Петербурге, к слову. Этот Глыба совсем берега попутал или у такого чувства собственной безнаказанности была более весомая причина?
Игорь даже как-то съежился от моей тирады. Попятился, словно я шел на него с кулаками.
— Ну… Как бы тебе сказать….
— Говори как есть.
— Я точно не знаю. Разговоров и слухов много, но что из этого правда…
Я начинал терять терпение.
— Шпигарь, не беси меня, пожалуйста, — вкрадчивым голосом проговорил я, но все равно получилось угрожающе. — Я, знаешь ли, хочу разобраться, куда попал. Так объясни мне, почему этот ваш Глыба обращается с аристократами, словно они ему ровня?
Игорек развел руки в стороны и виновато улыбнулся.
— Ну так потому, что он вам, собственно, ровня и есть… Только наполовину.
— Прошу прощения? — Я удивленно приподнял брови. — Давай по делу.
— Ну, Глыба — это же просто прозвище. Так-то он Вася, Василий Каменев. Михайлович… — Шпигарь перешёл на шепот. — И он — ублюдок князя Горчакова.
— Погоди, — опешил я. — Внебрачный сын князя Михаила Михайловича?
Кое-что о сильных мира сего я все-таки успел разузнать. Род Горчаковых уже столетие занимал высочайшее положение при дворе. Сам нынешний князь Горчаков вроде бы даже входил в число личных советников императора. Серьезный уровень.
Игорек кивнул.
— Внебрачный, но вроде как признанный — раз князь дал ему свое отчество, — с опаской озираясь по сторонам, — шепнул он. — Но Глыба носит фамилию матери — Каменев. Мать у него простолюдинка. Кажется, служила в доме Горчаковых. Там, собственно… Ну сам понимаешь.
— Понимаю, — кивнул я, припомнив ночные похождения с Феодорой. Только, надеюсь, в моем случае обойдется без бастардов. Зачем женщине жизнь ломать?
— Вот в том и дело, что Глыба — реально глыба. Важный он, и все воспитатели знают о его происхождении. После рождения сына во избежание скандала его матери подыскали другую должность. Какое-то содержание у Глыбы было, но жили они небогато.
Тем не менее парень получил от отца главное — какое-никакое, а признание. Вообще, не самая распространенная история. Нередко о плодах подобной связи предпочитали вовсе забывать. Женщин удаляли с глаз долой, в лучшем случае давали «золотой парашют» или скромное содержание. И уж, разумеется, никто и помыслить не мог, чтобы жениться на простолюдинке. Нет, конечно, исключения случались, но они лишь подтверждали правило.
— Что ж, становится немного понятнее, — задумчиво произнес я.
— Это не все, — шепнул Игорек. — Правда это или нет, не знаю, но, по слухам, у Глыбы проснулся родовой дар. Он силу унаследовал, понимаешь? А это уже совсем другой разговор…
И правда. Глыба становился все интереснее и интереснее. Бастард-простолюдин, но одаренный. Сколько таких по России-матушке бегало? И как решали столь щепетильный вопрос семьи?
— А что за дар? — спросил я.
Шпигарь пожал плечами.
— Не знаю. Вроде что-то ментальное… Глыба не рассказывает, а выяснять себе дороже. Я знаю только то, что ему запрещено применять этот дар здесь.
Ага. Мне тоже было запрещено, но в исключительном случае никто по голове не настучал. Так что наверняка Глыба пользовался им в своих интересах. Просто аккуратно. Зато становилось понятно, почему этот Василий стал здесь главным. И почему, судя по всему, с ним считались даже воспитатели. Все же княжий сын, да еще и одаренный. Пусть и ублюдок.
— Поговаривают, Глыбу в Извару распорядился определить сам князь — с глаз подальше, — продолжал делиться сплетнями Игорек. — Потому что дар отнять у него невозможно, но парень стал слишком мешать титулованному батюшке. То ли где-то это всплыло, то ли еще что натворил, и это бросило тень на Горчаковых… Но Глыба не растерялся и устроил здесь жизнь по своим правилам. До вашего появления он был здесь единственным воспитанником, обладавшим даром. Может, напрягся, подумав, что под ним трон шатается?
— Я ничей трон шатать не собираюсь, — отозвался я. — У меня здесь несколько иные интересы, знаешь ли. Но за информацию спасибо, весьма познавательно. Пойдем, нас хватятся.
Я хотел было открыть дверь, но Шпигарь дернул меня за рукав.
— Не говори, что я тебе все это рассказал. Глыба не любит этого.
— Расслабься. Я вроде уже дал понять, что никого здесь сдавать не собираюсь.
Мы вышли в длинный коридор. Все уже разошлись на вечернее построение, и мы явно опаздывали. Ну да ладно, отбрехаюсь, если спросят. Игорь повел меня вниз, по внешней лестнице, и мы вышли к одноэтажному зданию, стоявшему отдельно от жилого корпуса. По старой традиции кухни и трапезные старались размещать чуть поодаль, чтобы в случае пожара огонь не перекинулся на остальные постройки.
Едва мы переступили порог шумного зала, меня тут же окликнул Физрук. Игорь словно растворился — ну да я его не винил. Теперь хотя бы было понятно, почему он так его опасался. Дар всегда пугал тех, кто им не обладал. Пугал и вызывал зависть.
Я подошел к Физруку, чтобы отметиться, но тот покосился на стоявший возле дальней стены стол.
— Осторожнее с Каменевым, Оболенский, — предупредил воспитатель. — Меня попросили разрешить вам сегодня поужинать с его отрядом. Проблем быть не должно, но все же.
— Это кто же вас так попросил, что вы разрешили, зная все риски?
Физрук отвел взгляд.
— С вашим появлением многое изменилось, — едва слышно проговорил он. — Порой мне начинает казаться, что мы здесь больше не хозяева.
— А разве раньше этого не было? — я украдкой покосился на него.
— Раньше были другие проблемы. Сейчас их может стать гораздо больше. Идите, Оболенский.
Ну ничего себе раскладик получался. Нет, здесь, в этой Изваре, точно все было перевернуто с ног на голову, несмотря на попытки представить все идиллией. Куда ни копнешь, о разгильдяйство, то «крыша», то интриги и борьба между воспитателями и надзирателями. И все какие-то зашуганные. Ладно, не все, но тем не менее.
МожетЮ все-таки не зря меня Самойлов сюда пропихивал? Снова дети. Только теперь — простолюдины. Но и они, выходит, оказались кому-то нужны. А Глыба, раз уж был здесь «крышей», наверняка мог что-то знать…
Уже знакомый мне бритоголовый долговязый гонец помахал мне рукой и жестом пригласил за прямоугольный стол у стены. Я проследил за его взглядом и увидел полный еды поднос. Надо же, как гостеприимно — позаботились. Даже выяснили, что я прожорлив.
Как назло, они расселись в самом темном углу, и я мог разглядеть лишь силуэты. Ну прямо театральщина. Я направился к ним, ловко лавируя между бродившими с подносами воспитанниками.
— Оболенский, — лаконично представил меня бритоголовый и указал на свободное место. — Присаживайтесь.
Я остался на ногах.
— Кто из вас Каменев?
Сидевший в тени молодой человек поднял голову.
— Я. Василий, как вы уже наверняка знаете. Присаживайтесь, ваше сиятельство, поешьте с нами. Люся старалась, набрала вам побольше мяса.
Я не сразу узнал спасенную девицу, но это точно была она. Просто в момент спасения было не до разглядывания, да и одета и причесана она была иначе. Сейчас девица и правда выглядела как подружка местного, прости господи, «авторитета»: форменный комбез расстегнут так, что демонстрировал глубокое декольте и несколько золотых цепочек, яркий макияж, массивные серьги, даже укладка. Честно говоря, образ всадницы ей шел больше.
— Благодарю.
Я уселся, отметив, что мне выделили место строго напротив Глыбы. И, моему удивлению, он оказался совсем не таким, каким я себе его представлял.
Чуть выше среднего роста, гармонично сложен — было заметно, что он тренировался и поддерживал себя в хорошей форме. Не качок, а именно что естественным образом развил мускулатуру. Возможно, борьбой. Одет Глыба был в изварскую форменную робу, но из-под нее выглядывала белоснежная свежая футболка. На шее орнаментом вилась какая-то татуировка, заползавшая за левое ухо.
Стригся он коротко, под машинную насадку, отчего вид имел ни разу не аристократический, хотя в чертах лица проступала некая утонченность. Только не было ясно, досталась ли она от отца или же от матери, которая наверняка была хороша собой, раз привлекла внимание князя.
Самое удивительное — Глыба носил очки. Небольшие квадратные стеклышки едва заметного зеленоватого оттенка в тонкой золотой оправе. Совсем неуместная деталь, словно ее налепили сверху в последний момент.
Вид он имел довольно суровый, но излучал спокойствие. Взгляд вдумчивый, изучающий. Правда, мне начинало казаться, что это спокойствие могло в любой момент смениться режимом берсерка.
— Что ж, ваше сиятельство, добро пожаловать в Извару, — не улыбаясь и продолжая пристально на меня смотреть, произнес Глыба. — До меня дошли вести, что вы в первый же день своего пребывания успели поднять здесь много шума. О вас начали рассказывать разные небылицы, и я не мог упустить возможности познакомиться со столь яркой личностью.
Он говорил удивительно правильно. Хорошо поставленная речь, прекрасное управление голосом. Да уж, Глыба и правда умел удивлять. В том числе и безупречной вежливостью. Пока что это обращение слабо вязалось с тем, что рассказывали о Каменеве «старички». Выделывался?
— Благодарю за приглашение, Василий… Михайлович, насколько мне известно?
Глыба улыбнулся лишь одной стороной рта.
— Что ж, вижу, интерес друг к другу у нас взаимный. Вы тоже навели обо мне справки. Польщен.
За столом Глыбы расселась разношерстная компания. Помимо бритоголового долговязого гонца и Люси я увидел еще двоих — похожие словно братья, эти ребята имели вид настолько угрожающий, что казались не то головорезами, не то телохранителями этого Глыбы. Еще пара притихших девчонок в конце стола, пара парней и…