Шона говорила Табите, что Лора была малость того, еще до замужества, – ей это рассказала Терри. Впрочем, данные были непроверенными. Возможно, Терри сама это придумала, чтобы посмешить народ. Однако Терри, смеясь, перегибалась через прилавок и, специально понижая голос, делилась деревенскими сплетнями. Как-то она рассказала Энди, который передал информацию Табите, что доктор Мэллон положил глаз на викария Мэл.
Интересно, подумала Табита, а что мог сказать обо мне полиции эта Терри?
Табита внимательно перечитала показания Лоры. Совершенно ничего. Она записала время: та видела своего мужа около половины десятого утра, когда уехала для осмотра сдающегося дома, а вернулась она в половине третьего дня, так как они ожидали своего сына Люка к Рождеству. Вот и всё.
Доктор Оуэн Мэллон показал, что видел Табиту утром, когда вышел на пробежку. У него было «окно» в тот день, и доктор решил посвятить себя спорту. Табита подумала, что она, в общем-то, никогда и не встречалась с ним, кроме как на пробежке. Мэллон был невысокого роста, жилистым, с аккуратно подстриженной бородкой. Табита регулярно видела его на улицах Окхэма, облаченного в шорты, причем казалось, что его взгляд был постоянно устремлен куда-то за линию горизонта. Мускулистые ноги доктора дополняли вздувшиеся сухожилия на его шее. Странно было представлять, как он, одетый в элегантный костюм, прикладывает к груди пациента стетоскоп и просит покашлять.
Оуэн Мэллон утверждал, что при встрече с Табитой заметил на ней плотную куртку, и еще отметил, что волосы у нее мокрые. Ему показалось, что она выглядит нездоровой. Точного времени вспомнить не смог, но отметил, что тогда над ними пролетал вертолет и от шума винтов он не мог расслышать, что та ему говорила.
Табита встала со своего места и прошлась по мастерской. Туда-сюда, между швейными машинами, хлопая в ладоши, чтобы разогреть окоченевшие руки. Она снова попробовала представить себе Окхэм, как она, опустив голову, плетется по деревенским улочкам, надеясь казаться невидимой. Понятно, что это не так. Она почти ощущала вкус морской соли и слышала шум прибоя, а перед ее внутренним взором вставал ее дом с надворными постройками…
Но все остальное растворялось в тумане. Табита сосредоточилась, воскрешая в памяти вид отвесных скал, поросших чахлыми дубками, которые каким-то чудом цеплялись корнями за камни; море – каждый день разное, но в тот день – серое, как сталь, холодное и мрачное. Узкая дорога, что шла в деревню, закольцовывалась в нескольких сотнях метров за магазином. Оттуда как раз начиналась гравиевая тропинка, которая вела к дому Стюарта и ее обиталищу. Дом Стюарта, один из самых больших в деревне, представлял собой симметричное строение с широкими окнами, которые выходили на море, крыльцом и примыкавшим гаражом на две машины. Сад по большей части представлял собой голую лужайку. Зимой, когда с деревьев облетала листва, жилище Стюарта и вовсе казалось голым и незащищенным.
Теперь Табита пыталась вспомнить остальные дома, что лепились по обеим сторонам от дороги. Перед ее мысленным взором промелькнула маленькая круглая башенка церкви Святого Петра в паре шагов от местного магазина, а потом и старый обветшалый дом причта, где жила Мэл. Однако воспоминания изобиловали пробелами, и цельная картинка не складывалась. Табита вернулась на свое место и попробовала нарисовать карту Окхэма в своем блокноте. Размер страницы оказался слишком мал, и она открыла список задач, где указала: «Попросить у библиотекаря / Шоны / Энди бумагу формата А3».
Табита понимала, что к делу нужно подходить с позиции стороннего, непредвзятого наблюдателя. С чего же начать? Очевидно, с временно́й шкалы того дня. Табита перевернула страницу и сделала отметку: «21 декабря 2018 года». Просмотрев свои записи и пролистав лежавшие на столе бумаги, она стала писать:
Около 06:30. Проснулась. Валялась в постели (сколько времени?) Самочувствие неважное.
Около 07:30. Встала. На завтрак каша и чай. Кончилось молоко.
Около 08:00. Пошла в магазин за молоком. См. снимки камер видеонаблюдения.
Она глянула на фото и добавила:
Вышла в пижамных штанах и резиновых сапогах. Школьный автобус.
Встретила Роба Кумбе (?) Ругала при нем Стюарта (?)
??? утра. Ушла купаться. Встретила доктора Мэллона.
Табита еще раз просмотрела снимки и написала:
10:34. Стюарт уезжает на своей машине.
10:41. Стюарт возвращается домой (упало дерево).
02:30. Встретила викария.
Табита пожевала колпачок ручки. Что она делала в два тридцать? Хоть убей, никак не вспомнить, как она оказалась на улице после утреннего купания, хотя разговор с викарием явно имел место. Они еще говорили о дроне в Гатвике, и Мэл сказала, что это, скорее всего, дело рук экоактивистов.
03:30. Вернулась Лора. Стюарт не появляется. Узнать, когда именно упало дерево и когда дорогу расчистили.
Табита вновь вышла из-за стола и принялась расхаживать по мастерской. Она потеряла чувство времени и теперь не могла понять, который час. Небо в окне затянули темные облака, в такие дни никогда не бывает светло. Вероятно, наступило время обеда, но Табита не чувствовала голода. Она заглянула в кабинку и сунула в рот еще кусок сахара, а после несколько минут прыгала на месте, чтобы согреться.
Стюарт был убит после 10:41 – именно тогда его видели проезжавшим мимо деревенского магазина. Как установили судмедэксперты, смерть наступила не позднее половины четвертого. Стюарт был мертв по крайней мере час, а то и дольше с момента обнаружения тела. Вопрос: кто еще был в деревне с момента падения дерева и до момента расчистки дороги? Табита стала было загибать пальцы, но сбилась со счету и решила вернуться к записям.
– Я;
– Мэл;
– Шона;
– Роб Кумбе;
– Энди;
– Терри;
– Доктор Мэллон;
– Люк (???) Когда приехал Люк?
– Полин Левитт.
Это все? Возможно. Летом в деревне полно туристов. Море пестрело прогулочными лодками, которые подходили к тому месту на берегу, где, как рассказывают, прогуливался Кольридж. Отель забивался под завязку, равно как и маленькая кафешка рядом с магазином. Но зимой это место было почти безлюдным.
Табита просмотрела документы и нашла в полицейском отчете упоминание о том, что за несколько минут до падения дерева в деревню прибыл курьер, который в девять сорок пять передал Стюарту посылку с «Амазона» и потом был вынужден дожидаться, пока не расчистят дорогу. Табита учла и курьера – всего, считая ее, получалось десять человек. Шестеро из них видели ее в течение дня. Четверо – Мэл, Роб Кумбе, доктор Мэллон и Полин Левитт – показали, что она была рассержена на Стюарта. Энди, кроме прочего, заявил, что Табита пыталась помешать ему выйти на задний двор, где и был обнаружен труп Стюарта.
Все улики были против нее.
Табита опустила голову на стол. После смерти матери ей перешла достаточно крупная сумма, чтобы внести залог за дом. Но выбор места жительства был продиктован безрассудной прихотью. Теперь Табита сама не могла объяснить свое решение. Она не чувствовала себя счастливой ни в детстве, ни в подростковом возрасте – впрочем, она никогда не чувствовала себя счастливой. Табита была застенчивой, упрямой, злой девчонкой, у которой не было ни братьев, ни сестер. Потом она превратилась в неуклюжего, замкнутого, резкого подростка; ей нравились природа и математика; красотой она не блистала, спортом не интересовалась, поздно созрела как женщина, не интересовалась ни парнями, ни модой, а вернее, боялась и того и другого. Она не умела ладить с людьми – впрочем, и теперь не могла похвалиться этим. Когда умер отец, Табита едва вошла в подростковую пору. До четырнадцати лет над ней страшно издевались одноклассники, а потом просто перестали обращать на нее внимание. Кроме Стюарта, конечно.
Кроме Стюарта.
И все же она вернулась на место своего несчастья. Почему?
Табита уверяла себя, что из-за дома. Что-то было в его заброшенности и ветхости. Дом прозябал в небрежении несколько десятков лет и должен был в конце концов слиться с ландшафтом, но Табита хотела спасти его. Возможно, она надеялась, что деревня примет ее как взрослого человека, и это смягчит печальные воспоминания о детстве.
Во всяком случае, думала Табита, здесь тебя просто не замечают. Но теперь, прочитав заявления и показания соседей, она поняла, что деревня не приняла ее. Она была чужой – объектом подозрений и даже насмешек. Она не так одевалась, ела необычную пищу, не укладывала волосы, не пользовалась косметикой, а зимой купалась в море. Иногда она становилась очень грустной, настолько, что даже не могла правильно формулировать предложения.
Что в ней можно было полюбить?
Табита села за стол и сложила все документы. Гнев ушел, и теперь она ощущала лишь тяжесть предчувствия.
Глава 23
Единственным признаком нового обитателя ее камеры была куча одежды на бывшем столе Микаэлы. Табита огляделась. На верхней койке лежало нечто напоминавшее тюк из одеял. Это был человек. Табита вспомнила, как маленькой ходила в зоопарк. Она прижималась носом к стеклу, чтобы поглядеть на какого-нибудь экзотического грызуна, но видно было лишь кучу соломы в дальнем углу.
– Привет! – сказала Табита.
Тишина в ответ. Табита осторожно ткнула в сверток. Это могло быть опасным.
– Меня зовут Табита. Мы будем жить здесь вдвоем. Так что когда-нибудь нам придется поговорить.
В куче что-то зашевелилось. Одеяло откинулось, и на свет появилась маленькое личико, обрамленное темными вьющимися волосами. Табита едва не ахнула. Возможно, здесь была какая-то ошибка – на нее смотрела детская мордашка. Темные глаза покраснели. Должно быть, она плакала. Табита потянулась к ней и остановилась.
– Меня звать Табита Харди. А тебя?
– Дана, – ответил тоненький детский голосок.
Табита не понимала, как ей вести себя дальше. Начать играть покровительственную роль опытного тюремного сидельца? Так она сама провела в «Кроу Грейндж» всего-то несколько недель. Или поведать о местных правилах, тех, что сообщила ей Ингрид?