– Никогда не поздно сделать правильный выбор. Тогда суд может смягчить ваше положение.
Ни один мускул на лице Табиты не дрогнул.
– Вот как? – сказал Брокбэнк. – Я так и думал. Тогда вам сейчас следует подняться наверх в зал суда и принести искренние извинения за ваше поведение.
– Идите к черту! – реагировала Табита.
– Что ж, – произнес Брокбэнк со вздохом. – Не хотите – как хотите. Но только сначала я расскажу вам, что будет потом.
– Ну-ну, – буркнула Табита. – Изложите суть.
Подавшись чуть вперед и жестикулируя обеими руками, мистер Брокбэнк изложил.
– У вас есть что сказать, мисс Харди?
Табита встала и повернулась к судье. В тот же миг она вспомнила, как некогда стояла перед учителями в школе, а то и перед самим директором. Свои извинения она обычно приносила, словно издеваясь, монотонно повторяя дежурные фразы. И учителя, и она сама понимали, что все это чистый театр, постановка, но Табита должна была повторять свои заклинания, чтобы ее оставили в покое.
Но здесь было совсем по-другому. Тут следовало говорить максимально убедительно, без фокусов. Шутки закончились. Да, все это тоже постановка, но ей должны были поверить судья и, самое главное, присяжные.
Табита сжала кулаки, отчего ногти больно впились ей в ладони.
– Да, у меня есть что сказать, – проговорила Табита. – Я не буду оправдываться за свой поступок. Любой свидетель имеет право выступать на стороне обвинения, и я отношусь к этому с пониманием. Но когда с этой позиции выступает друг…
Тут она осеклась, заметив, что пытается оправдаться.
– Я просто хотела бы сказать, – продолжала Табита, – что сама искренне сожалею о случившемся. В суде, как вы понимаете, нужно вести себя уважительно и вежливо по отношению к другим участникам процесса, а я здесь оказалась не на высоте. Скорее всего, я нарушила важные правила, о которых мне ничего не известно, но я готова понести заслуженное наказание за это.
Табита обвела взглядом скамьи присяжных, надеясь, что ее слова прозвучали не слишком лицемерно.
– Со своей стороны я надеюсь, что вы примете мои извинения и позволите мне и дальше защищаться без помощи адвоката. Обещаю вам, что больше подобной выходки не повторится.
Она посмотрела на судью. «Неужели переборщила?» – мелькнула у нее мысль. Табита действительно искренне переживала из-за своего срыва. Она показала то, что следовало тщательно скрывать.
Судья Мандей нахмурилась и молча просматривала свои заметки. Табита ждала. Она только что унижалась перед присяжными, и было бы до крайности обидно, если судья не приняла бы ее сторону.
Наконец, судья оторвалась от чтения и сказала:
– Мисс Харди! Ваша выходка была поистине безобразной. И мне даже показалось, что вас следовало бы обвинить в неуважении к суду и назначить вам адвоката, который бы представлял ваши интересы.
Табита облегченно выдохнула. Впрочем, торжествовать ей не следовало, а, наоборот, нужно было напустить на себя удрученный и виноватый вид.
– Я хочу, чтобы вы понимали – больше я таких эскапад не потерплю! – заявила судья. – Чтоб больше не было ни криков, ни оскорблений. Вам все ясно?
Табита смиренно кивнула и присела рядом с Микаэлой, которая подпирала голову обеими руками.
– Прости меня, – прошептала ей Табита.
Та бросила на подругу довольно-таки мрачный взгляд. В тот же момент судья Мандей объявила перерыв в заседании на день, все встали, и к Табите подошел пристав, чтобы отвести ее в камеру.
– Разрешите мне на пару слов… – попросила Табита.
Офицер взглянул на свои часы:
– Даю вам две минуты.
– Да вы что? Мне нужно переговорить о моем деле!
Офицер снова глянул на циферблат:
– У вас осталось полторы минуты.
Табита бросилась к Микаэле:
– Ну извини меня, я была не права!
Она чувствовала себя маленькой девочкой, которая подвела своего лучшего друга.
– Да как я могу помогать тебе, когда ты творишь такое на заседании? Я же тебе говорила, чтобы ты не задавала таких вопросов!
– Знаю. Я сделала глупость.
– Еще какую! Ты вообще когда-нибудь прислушиваешься к советам?
– Я больше не буду так делать.
– А, ты всегда так говоришь! А потом на тебя снова находит, и опять та же петрушка получается.
– Это правда. Вот именно поэтому мне и нужно, чтобы рядом был кто-нибудь.
Микаэла молчала.
– Но ты же придешь на следующее заседание? Да ведь?
– А что мне еще остается? – с тяжким вздохом ответила Микаэла.
– Спасибо.
Табита немного помолчала.
– Завтра будут заслушивать эксперта-криминалиста.
– Тебя что-нибудь тревожит?
– Да меня все тревожит. Все время.
– Я хотела сказать, ты думаешь, будут какие-то новые факты по делу?
Табита задумалась.
– Я читала отчет эксперта об осмотре места происшествия. Орудия убийства там не нашли. Не знаю, хорошо это или плохо.
– Что ты хочешь, чтобы я сделала?
– Даже не знаю, что здесь может помочь, – сказала Табита с отчаянием в голосе. – Я не понимаю, что нужно искать. Ты могла бы просмотреть список вещей, которые находятся на складе вещдоков. Хотя ты и так уже много для меня сделала. Даже не знаю, как тебя благодарить.
Она посмотрела на офицера:
– Мое время вышло?
– Причем давно.
Табита снова повернулась к Микаэле:
– Или отдохни. Как сочтешь нужным.
На следующее утро, когда Табиту ввели в зал заседаний, Микаэлы там не оказалось. Возможно, после того, что случилось на предыдущем заседании, она решила больше не приходить. От этой мысли Табите стало тошно.
Показались присяжные, а вслед за ними и судья. Доктор Эндрю Белфи, эксперт, прошел к месту дачи свидетельских показаний, а Микаэлы все не было. Табита оглядела зал. Может, проспала? Или ей просто надоела вся эта морока и она вернулась к нормальной жизни? Ведь Табиту подвело уже так много знакомых – какой же спрос с бывшей сокамерницы?
Доктор Белфи был одет в помятый серый костюм, казавшийся ему слегка маловатым. Голову его украшала почтенная лысина, на носу поблескивали очки без оправы. С собой доктор принес папку с какими-то документами и сумку, из которой извлек ноутбук. В ожидании процедуры приведения к присяге он включил компьютер и стал что-то набирать на клавиатуре.
После того как унесли Библию, Элинор Экройд установила, что доктор не является полицейским, а работает на контрактной основе, имеет высшее образование и степень в области органической химии, стаж по специальности у него двадцать шесть лет и в течение этого периода он объездил весь юго-западный регион страны.
Экройд попросила доктора изложить детали его отчета. Положение тела, пятна крови на полиэтиленовой пленке, в которую был завернут труп, кровавые следы, что вели обратно в дом, и прочие подробности выглядели ужасно, но эксперт говорил о них так, словно обсуждал постройку модели железной дороги. То и дело он обращался к отдельным малоизвестным деталям своего доклада, которые ему приходилось долго искать, роясь в бумагах.
Голос у доктора звучал довольно необычно, как будто его язык не помещался во рту. Табита так увлеклась этим обстоятельством, что почти не разбирала того, что говорилось с трибуны. Время от времени она все же спохватывалась и делала кое-какие пометки в блокноте. В отчете эксперта не было ничего губительного для нее, кроме одного, но зато решающего: факта обнаружения трупа в сарае ее дома.
Сзади послышалось какое-то движение. Табита обернулась и увидела, как к ней пробирается Микаэла, неслышно извиняясь одними губами перед судьей, которая свирепо смотрела на нее.
Микаэла селя рядом, тяжело отдуваясь.
– У тебя все хорошо? А то я думала, что ты не придешь.
– Извини, что опоздала. Нужно было сделать несколько звонков. Я узнала кое-что странное. Пленка!
– Какая пленка?
– В которую было завернуто тело.
– Мисс Харди! – послышался голос судьи.
– Да?
– Потише, пожалуйста. Суд слушает показания эксперта.
Пока доктор Белфи продолжал свою речь, Табита попыталась разобраться в каракулях Микаэлы.
– Ты уверена? – наконец прошептала она.
– Я звонила в компанию по доставке.
Табита стала напряженно думать, отчего у нее заломило в висках.
– Так и при чем здесь эта пленка? – спросила она, почти прижимаясь губами к уху Микаэлы.
– Не знаю. Просто задай вопрос эксперту.
Элинор Экройд объявила, что у нее есть еще один вопрос.
– Доктор Белфи, – сказала она. – Вы провели осмотр места происшествия и проверили все улики. Ответьте, вам удалось обнаружить следы пребывания около трупа мистера Риза кого-нибудь еще, за исключением мисс Харди и Эндрю Кейна?
Прежде чем ответить, доктор Белфи повернулся всем корпусом к присяжным и громко, громче обычного, произнес:
– Нет!
– Благодарим вас за помощь, мистер Белфи, – сказала, садясь, Элинор Экройд.
Табита встала со знакомым ощущением легкого головокружения. Она заглянула в свои записи: «кровь» и «отпечатки». Негусто.
– Нет ничего удивительного, – начала она, – что мои отпечатки, следы и все такое прочее были повсюду. Это ведь мой дом, и я там живу.
– Отпечатки ваших пальцев, – отозвался доктор, – были обнаружены на полиэтиленовой пленке, в которую был завернут труп потерпевшего.
Произнося эти слова, доктор многозначительно приподнял брови и слегка поклонился присяжным. Табите захотелось треснуть его чем-нибудь или как следует наорать.
– Тело обнаружили мы с Энди, – сказала она. – Мы и разворачивали эту пленку.
– Мисс Харди, вам следует задать вопрос, а не делать заявления! – послышался голос судьи Мандей.
– Хорошо… Э… например, не могли бы мои отпечатки остаться на пленке, так как я и Энди трогали ее, чтобы проверить, жив ли еще потерпевший?
– Теоретически да, – ответил Белфи. – Но судя по моему практическому опыту, вряд ли.
– Простите, но вы не имеете права высказывать ваше мнение, – возразила Табита.