Потом, так как О. не владеет венгерским, я разрешил ей заглянуть в тетрадь, и она (с забавным немецким акцентом) прочла: О билетах для Чанади мы позаботимся. Это жуткая фраза, слышу я собственный голос, до смешного, по-детски самодовольный. Я играю с огнем. Но эта игра меня почему-то успокаивает. В течение дня О. несколько раз смущенно и укоризненно спрашивает меня, о чем будет моя книга, потому что ее очень тяготит это полузнание. Правильно — но этого я ей не говорю, а от всего сердца прошу у нее прощения, все это болтовня, бахвальство. О. — серьезный, искренний человек.
Отец W., когда ему стукнуло шестьдесят, таким тоном, как будто речь шла о планах на летний отдых, сказал сыну: Ну вот что, мне придется завести другого ребенка, ты ничего не стоишь. А когда его сын, длинноволосый подросток, ждал его в коридоре клиники, выглянувший из кабинета отец, словно бы отрекаясь от него перед прочими пациентами, пригласил его зайти, обратившись к нему на «вы». Эту сцену я мог бы включить в «Гармонию».
Н. М. рассказывал мне, что черепом его отца под Сталинградом играли в футбол. В роман это не вошло. Может, подарить историю Гюнтеру Грассу?
А вот история об отце В. — тоже могла бы мне пригодиться.
За моим отцом постоянно следили. К нему был приставлен хвост. Пойдем, сказал он однажды утром старшему сыну, навестим X. Этот X. человеком был осторожным, этаким восточноевропейским трусом, то есть причины бояться у X. имелись, но не слишком серьезные. Когда мы пришли, мой отец тут же предупредил его, что за нами следили. Прими, дескать, к сведению.
Дядя Фери, но если Бог с нами, то кто же тогда против нас?!
Мой отец восторженно возопил: Да все! Все!
В коложварском театре группа молодых (и не совсем молодых) энтузиастов за двадцать шесть часов, по ходу «меняя лошадей», прочла всю «Гармонию». То была не тусовка, а красивая и серьезная читка. И отец мой теперь на вершине, достигнув пика если не жизни, то, во всяком случае, собственного бытия. Теперь о нем думают, любят его очень многие. Приятное чувство.
В одной из рецензий меня упрекают в том, что после 1956 года отец (мой отец) выглядит в романе слишком уж потерянным (вышвырнутым из жизни бывшим аристократом, никем и т. д.). Но ведь человек рождается не графом, а человеком, и жизнь самоценна и проч.
И не в том ли проблема, что, когда жизнь изменилась так круто… мой отец забыл о ее самоценности и поэтому-де не мог ничего противопоставить своему одиночеству? Иными словами, от всего страшного человека удерживает «человечество». А в одиночестве он — чудовище. «Нет, Петерке, человек добр». Словом, звездное небо надо мной, и нравственный закон кругом, покуда хватает глаз?
Что означает, репрезентирует падение моего отца?
Б. пишет о том, как внимательно в свое время отнесся к нему мой отец. Ну естественно. «Между делом» он много чем занимался, но при этом гнил изнутри. А роман утверждает обратное. Некоторые предлагают мне называть его не романом, а хроникой.
Но выходит, что это все же роман… Хотя должен признаться, что я в этом уже запутался. В этой постоянной игре с вымыслом и реальностью, которая является одной из важнейших особенностей книги. Как будто предательство моего отца сделало меня идиотом. Я греюсь под майским солнцем, дует ветерок, свет ласкает меня, неподалеку шумная компания пьет пиво; я молчалив, элегантен — и туп.
Может быть, стоит поступить как дядя П., который, узнав, что один из его сослуживцев-артиллеристов был стукачом, решил молчать? Схоронить все это в себе. Я тоже мог бы молчать, потихоньку страдая и размышляя о том, как устроено мироздание. Поступок П. говорит о том, что осмыслению это не поддается. Он не трус, он попросту защищал сообщество. Мне же следует это осмыслить, говорю я себе. И дело тут не в смелости. Я тоже защищаю сообщество.
Но чем это кончится? Обычной сумятицей: проклятиями и слезами.
Б.: Из книги неясно, верил ли твой отец в Бога. Это так. Ответить на этот вопрос мне трудно. Скорее не верил. Может быть, лишь в конце? В любом случае вопрос существенный. Верующего человека история не смогла бы так запросто вышвырнуть из жизни.
Из одной рецензии: «Именно в силу отцовского примера наш автор не может позволить себе со спокойной душой игнорировать нравственную позицию». Сравнительно с обстоятельствами на душе у меня спокойно. Спокойно и тяжело. Я вспоминаю фразу отца: «Не трынди! Не усугубляй хаос!» Да куда уж усугублять…
Наконец-то собрал слова:
мой подлый отец, мой бесчестный отец, мой гнусный отец, мой мерзавец отец — ничтожество, пакостник, дрянь — тварь, негодяй, паршивец, поганец, говнюк, распоследний, пошлый, гнида, мусор, мой мусор-отец (жалкая игра слов) — чахлый, ничтожный, квелый, больной — дохлый, хворый, патологичный, извращенный, аномальный — противоестественный, абнормальный, неправильный, парадоксальный, кривой
— необыкновенный, особенный, необычный, экстраординарный, классный, исключительный, беспримерный, выдающийся, благородный (я чувствую, слова начинают приходить в себя, позволяя мне разглядеть моего бедного доброго Папочку) — мой исключительный, необычный отец, мой чужой, мой странный отец, мой фантастический, мой сказочный отец, это я повторю: мой сказочный, ирреальный (мой реально существующий ирреальный отец) — неправдоподобный, непредставимый, невоплотимый (да, да, но все же я его воплотил!; внезапно м. п. у.: ну и насовал бы он мне пиздюлей, будь он жив!)
— безжизненный (тут же вмешивается язык, хотя я просто переписываю слова, которые нахожу в словаре), мертворожденный, немыслимый — вымышленный, фиктивный (сколько раз я повторял это в интервью, но что толку), взятый с потолка, фальсифицированный, сочиненный, придуманный мой отец, ненастоящий — беспричинный, огульный, безосновательный, высосанный из пальца, болтающийся между небом и землей
— лживый (ну, это факт) — ханжа, фарисей, лицемер, святоша, постная рожа, набожный человек (святошей и набожным человеком он был некоторое время в 1970-м, после больницы, когда по утрам отправлялся в церковь и каждый день причащался, однако не исповедовался, что казалось мне возмутительным <я до сих пор не поговорил с его лечащим врачом Т., трусливо избегая этого разговора, но откладывать его до бесконечности невозможно>)
— неправедный (но что это значит? грешный? несправедливый? по словарю, «неправедный» означает прежде всего «действующий не по справедливости» ——— тысяча чертей! опять с., хотя всего-навсего м. п. у., как по-детски я забавляюсь словами, роясь в своих словарях, насколько смешно мое сентиментально-романтическое представление, будто слова, мои инструменты, могут служить мне укрытием, но при слове «детский» слезные протоки открываются сами собой, ибо я вспоминаю, что верный сын должен защищать <с.> отца своего от всех бед с., с., с.; и я вынужден пойти в ванную, чтобы умыть зареванную физиономию <со слезами явный стилистический перебор, это ни к чему> ———, «неправедный» означает также «согрешающий против правды»; а что значит правда? ученые книги нам говорят, что правда есть то, что соответствует действительности; правдивость, правильность чего-либо; а также опирающийся на нравственные идеалы и установления порядок в обществе; стало быть, мой отец правдив, поскольку он верно отражает действительность, но при этом несправедлив и т. д.)
— мой фальшивый, мой мнимый отец, мой псевдоотец (язык явно спешит мне на помощь, пытается умалить беду, как будто существует другой, чистый, добрый, реальный мир с настоящими, чистыми, добрыми и реальными отцами), лжеотец, искусственный, подставной, мишурный, имитированный, поддельный, апокрифический
— мой отец как апокриф
— лицемерный, коварный пес (тонкий намек на «Прощальную симфонию»), хитрый, двуликий (что не совсем верно: мы-то думали, у него только два лица, трезвое и пьяное), актерствующий, криводушный, притворный, обманчивый, химерический, иллюзорный, легкомысленный, ветреный, несерьезный, неверный (я, коронный свидетель, киваю), ненадежный, невыносимый, болтун, словоблуд, пошатывающийся (тут язык словно бы подсмотрел за ним, как наш бедный старик добирается до дому; только я ошибаюсь, язык здесь совсем ни при чем — подсматривать это было его занятие), раскисший, безответственный
— беспардонный, бесстыжий, бесчестный — беззаботный, нерадивый, небрежный — невнимательный, неаккуратный, беспечный, беззаботный, развязный — неземной, воздушный, эфирный, гибкий, легкий, свободный, непринужденный, раскованный, непредвзятый, непосредственный, близкий
— мой тайный, мой неизвестный отец
— скромный, искренний, правдоречивый, откровенный, чистосердечный (лучшего отца можно ли пожелать себе?! кстати, как любопытно увиливает язык, стоило мне написать «небрежный», и он — nomen est omen — повел меня совсем не туда), прямой, неприкрытый (а если точнее — нагой), сырой, невареный, грубый (ну грубый — куда ни шло, но невареный — не то, достаточно он поварился в своем соку) — легкомысленный, ветреный, легковесный
— опустошенный (бесспорно)
— горячий, вспыльчивый, неосторожный, неосмотрительный, отчаянный, авантюрный (неужто это была авантюра? да нет, это глупость!), смелый, рисковый, бесшабашный, азартный — отважный (это теперь я считаю его дерьмом, а тогда? До чего же он был спокоен, до чего не любил дурачества, и ежели замечал за мною что-то подобное, то проявлял последовательность и не боялся делать необходимые выводы; да, я думаю, и думал так раньше, что, если бы жизнь повернулась иначе, он вел бы себя по-мужски, отважно), непреклонный — отчаянный — ослепленный, близорукий, подслеповатый (под конец, когда нужно было прочесть какую-нибудь бумагу, он снимал очки — окуляры, как мы называли их в детстве, — и подносил ее к самым глазам, при этом лицо его изменялось, делалось незнакомым, о чем я, сдается, писал в «Гармонии», но не буду разыскивать это место.)
— неколебимый (тут я вынужден констатировать, что отец мой был не из тех мадьяр, которые «непоколебимо стояли за родину