Ну, кто ж виноват, что тебе сегодня дома не сиделось?
–А то сам не знаешь. Лейпциг виноват.
–Ага, значит, всё нормально, едешь. Я как раз думал спросить, ты бы мог через батю моим парням зелёный коридор организовать? А то ж, понимаешь, двадцать два лба с пистолями и палашами. Опять начнётся дурдом на границе.
–Ну, можно, в принципе.– Андрей вдруг поймал себя на том, что волей то ли случая, то ли провидения его личные планы претерпели коренные изменения.– Хотя знаешь, может статься, что я не поеду.
–Андрюх, ты чё, приболел?
–Нет, совершенно здоров. Просто дела тут появились.
–Ну и Вицлипуцли с ними! Все дела переделаем. До октября ещё хренова туча времени.
–Тут серьёзные дела.
–Серьёзные?– Голос Димки внезапно утратил разухабистость.– Так, короче, включай чайник, я сейчас приеду. Ты только скажи, мне ребят брать?
–Господь с тобой, ничего такого.– В эту минуту Кернёв подумал, что утверждение, будто воскрешение Наполеона это «ничего такого» было некоторым преуменьшением, но делиться этими соображениями с другом счёл излишним, тем более что окончание фразы было произнесено уже в мерно бибикающий телефон.
Димка Кожухов позвонил в дверь в тот самый миг, когда закипел чайник. Он жил в двух кварталах от дома Кернёва, однако носился на своем «Харлее», словно пытался обогнать ход времени.
–Так, что стряслось?– с порога начиная оглядывать квартиру, выпалил он.– С тобой всё нормально?
–Вполне.
–Ольга, сын?
–Тьфу-тьфу-тьфу.
–Старики?
–С отцом разговаривал час назад. В полном порядке.
–Ну и какого рожна ты меня поднял посреди ночи, заставил волочься к себе? У меня что, дел больше нет?
–Я тебя не поднимал и не заставлял.
–Следователю расскажешь! Короче, Андрей Палыч, ну-ка давай колись, что там за дела? Открытие нового ларька на мировом финансовом рынке? Или твоего грандиозного шефа таки взяли за пятую точку?
–Разувайся, проходи на кухню.
–Подследственный, не надо уходить на кухню от ответа. Иначе ответ придет за вами. Не усугубляйте свою невиновность отпирательством.
–Кожан, время позднее, чего ты разгалделся? Хотел чаю? Сейчас налью.
–Это воспринимать как мелкую взятку? Кстати, если вдруг у тебя денег нет, то я тебе подгоню. Свои люди, сочтёмся.
–Не надо мне ничего подгонять,– отмахнулся Кернёв и вдруг подумал, что на самом деле помощь надёжного друга в поиске сокровищ Жюно, да и во всей прочей операции, может быть совершенно не лишней.
–Ну так в чём дело, Кернило? Я вижу по лицу, что под лобной его частью уже что-то созрело. Давай, колись. Ты не Золушка, не жди последнего удара курантов.
–Хочешь знать, в чём дело?
–О, вот он, первый претендент на самый идиотский вопрос сегодняшней ночи.
–Ну, хорошо, тогда отставь чашку с кипятком подальше.
И Андрей принялся рассказывать о появлении на сайте духа Наполеона, о его намерениях и о финансовых средствах, предназначенных для решения поставленных задач. Когда он закончил, школьный друг смерил его долгим изучающим взглядом, словно высматривая на лице собеседника признаки душевной болезни. А затем, после затянувшейся, точно узел на шнурке, паузы, тихо сказал:
–Покажь!
Андрей с неохотой, но понимая, что иного выхода нет, продемонстрировал страницу Наполеона и свою переписку с ним.
–Охренеть! Ты уверен?
–Проверь, если можешь.
–Ну, это даже не сомневайся. Но ты-то уверен?
–Да.– В этот миг Кернёв действительно понял, что безраздельно верит своему виртуальному собеседнику.
–И что намерен предпринять?
–Помочь императору.
–Офигенно! Предположим, у тебя получится. И… что мы будем с ним делать?
–Мы– ничего. Он сам будет делать. Я уверен, в мире сейчас очень нужен человек его дарований.
–В смысле– некому начать Третью мировую войну?
–Погоди. Не путай грешное с праведным. Конечно, Наполеон был величайшим полководцем своей эпохи, но вспомни– он был также гениальным политическим деятелем. Это у нас конституции меняют, как памперсы, а в той же Франции кодекс Наполеона действует по сей день, и даже объединённая Европа построена по его замыслу.
–Ладно, Андрюха, не кипятись! У чайника это всё равно получается лучше. Как друг скажу: я тебя, конечно, не оставлю, ты ж без меня пропадёшь. Но перед тем, как отправляться на поиски клада Монте-Кристо, пошуршал бы ты на эту тему с нашим полковым батюшкой, отцом Константином. Может, он чё путного скажет.
Когда-то отец рассказал ему историю, которая определила всю дальнейшую жизнь:
«Один старый еврей купил у крестьянина осла за две монеты. Но когда тот вёл ему бедное животное, оно издохло. Крестьянин развёл руками и сказал:
–Вот мёртвый осёл. Он твой. Сам видишь, нет моей вины в том, что всё так обернулось.
–Ступай себе и ни о чём не печалься,– ответил старый еврей, а спустя несколько дней пригласил крестьянина на пирушку.
–Что это мы сегодня празднуем?– спросил хорошо погулявший гость.
–Купленный у тебя осёл принёс мне хорошую прибыль.
–Но как?– удивился бедный землепашец.– Он же был мёртв, когда я приволок его тебе.
–Что с того?– махнул рукой старый еврей.– Я объявил лотерею и продал 500 билетов по две монеты. Призом был объявлен твой осел.
–Мёртвый осёл?
–Я просто сказал «осёл», не уточняя, живой или дохлый.
–И что, люди не растерзали тебя за этот обман?
–Как видишь, нет. Недовольных почти не было. Только тот, кому достался приз. Но счастливчику я без всяких разговоров вернул деньги».
Он не был евреем, ни старым, ни молодым, но грандиозность немудрящего, казалось бы, решения потрясла детское воображение настолько, что в двадцать пять лет добрая сотня людей именовала его не иначе как «босс», а в сорок пять таких людей было уже несколько тысяч, и величали его почтительно– «Большой Босс». Со стороны казалось, что он живой магнит, притягивающий деньги, и, несмотря на то что он всегда дистанцировался от политических игр, люди близкие шептались, что, если есть что-либо, превышающее его состояние, то лишь его амбиции. Большой Босс по-своему был человеком творческим и потому раньше многих других понял, что хорошие мозги стоят хороших денег. Именно этот подход регулярно приносил ему всё более грандиозные дивиденды.
Он пробежал взглядом по очередной аналитической записке изменения конъюнктур финансового рынка, поглядел на подпись и вызвал к себе директора по управлению персоналом.
–Что произошло в отделе финансового мониторинга?
Директор покосился на записку с отчётом:
–Что-то не так?
–Это не ответ.
–Да. Уволился Кернёв Андрей Павлович.
–Он ведь работал у нас больше пяти лет.
–Если быть точным, шесть с половиной. Но аналитические записки для вас он действительно писал около пяти лет.
–Я был ими вполне доволен. Почему он ушёл?
Директор развёл руками:
–По собственному желанию.
–И снова это не ответ. По собственному желанию он мог завести ребёнка или поменять машину. Я хочу знать объективные причины.
–Мы пытались его удержать!– сжимаясь под пристальным взглядом Большого Босса, начал оправдываться директор.– Предлагали зарплату повысить! Ну, там, и другие бонусы… И ведь что странно: сам вызвался работать в праздники, а потом вдруг раз – и заявление на стол.
–Вы полагаете, это странно?– Голос Большого Босса был лишён всяческих эмоций, но его тяжёлым взглядом можно было вдавить гвоздь в бетонную стену.– Вы пытались выяснить, отчего вдруг такая спешка?
–Пытались. Он сказал, у него есть важные дела.
–Какие могут быть важные дела, ради которых хороший специалист бросил бы неплохо оплачиваемое место работы без всяких на то оснований? Может быть, он переутомился?
–Мы предлагали две недели отпуска и путёвку.
–Отказался?
–Так точно.
–Начальника службы безопасности ко мне.
Вызванный сотрудник материализовался в кабинете мгновенно, будто всё время прятался под столом в приёмной.
–Скажите, дорогой друг, что вам напоминает ситуация: финансовый аналитик, имеющий доступ к специфической информации о перемещении активов нашего концерна, вызывается работать в праздничные дни, прошу обратить внимание– практически бесконтрольно, а затем вдруг, ни с того ни с сего, увольняется? Кстати,– он вновь глянул на директора по управлению персоналом,– ему что же, не сообщили, что после подачи заявления необходимо отработать две недели?
–Конечно, сообщили! Но… он заявил, что ему некогда.
–Экономический шпионаж!– рявкнул начальник службы безопасности.
–Похвальная догадливость. А потому, друг мой,– он понизил голос почти до змеиного шипения,– мне срочнейшим образом необходимо знать всё об Андрее Павловиче Кернёве.
–Его отец– бывший полковник ФСБ.
–Тем более! Повторяю– всё. Где учился, с кем встречался. Друзья, знакомые, жёны, любовницы, любовники, если есть. Поставить на прослушку телефонные переговоры. Проверьте, появляется ли он в социальных сетях. Если да– взломайте страницы, проверьте всю переписку. Думаю, не стоит вам напоминать, что порою самые невинные фразы могут иметь второе значение. Особо же, друг мой, обратите внимание на последние две-три недели. Не произошло ли за это время чего-либо из ряда вон выходящего. Вечером жду первого доклада.– Большой Босс улыбнулся, и плавающий в огромном, в полстены, аквариуме черноморский катран резво отпрянул от стекла, резонно сочтя за благо исчезнуть из поля зрения хозяина.
–Свободны!
Хозяин вернулся к изучению бумаг. Если бы в этот момент он посмотрел на обитателя подводного мира, то увидел бы, как блеснули адским пламенем глаза хищника, а зубастая пасть странным образом сложилась в ухмылку. Но Большого Босса не волновали эмоции какой-то там рыбы.
Церковь Святого Великомученика и Победоносца Георгия в Сыромятническом переулке считалась чем-то вроде полкового храма у всех реконструкторов наполеоники, суворовских походов и славянских войн. Дело не столько в небесном покровителе русского воинства, в честь которого была освящена церковь, сколько в том, что именно здесь служил некогда отчаянный реконструктор