Не знаю. Я думал, ещё следят.
–Ладно, пошли на кухню. Можешь утешиться, мой бледнолицый друг, кто бы ни был грязный койот, вынюхивавший твой след, похоже, ты ему больше неинтересен. Что по-своему, конечно, хорошо, но по-моему– плохо. Как сказала бы твоя благоверная, на данный момент симптоматики заболевания не наблюдается, но посмотрим, что покажут анализы. Как она, кстати, тебя встретила?
–Как встретила…– Кернёв погладил щёку, которой вчера досталась оплеуха.– Бурно. Ты, кстати, обещал мне в Беларуси купить новый телефон.
–Ну, прости, Кернило, обманул. Но ты пойми, о том, кто тебя пас, мы до сих пор ничего не знаем. Для серьёзного человека срисовать у провайдера твои исходящие-входящие на мобилку– как прочихаться. Поставить эти номера на контроль– самую малость сложнее, но тоже, по сути, плёвое дело. А человек серьёзный– не надо баловаться. Помнишь, я тебе рассказывал об установке в багажнике нашего броневика для битья, так вот на выходе мы получили набор очаровательных, кругленьких зеро. Усёк? Так что, если б ты Ольге позвонил из Беларуси, твоё местонахождение определили бы с точностью до пенька, и кто знает, кто знает… Мы ж там не грибов лукошко насобирали.
–Ладно, проехали. У меня вчера был тяжеёлый разговор. Моя благоверная решительно отказывается понимать, зачем нам воскрешать Наполеона, говорит: спасибо ему, конечно, за щедрый подарок, но с тем, сколько император вывез сокровищ из Москвы, можно считать, что он лишь возвращает долги.
–Ну, ты ей объяснил?
–Что ей объяснишь? Она на взводе была, слушать ничего не хотела, насилу вообще помирились.
–И ты ещё меня спрашиваешь, почему я до сих пор не женат? Подумать только, такое глобальное дело висит на волоске из-за того, что доктор Оля немного поволновалась из-за отсутствия мужа.
–Дим, ты не прав.
–Ладно, не прав. Это не суть важно. Я надеюсь, ты не решил отказаться от наших экспериментов?
–Вот ещё!
–Кернило, ты мужик, держи краба!– Кожухов протянул школьному другу мощную пятерню.– Ладно, мозг операции, хвастайся успехами.
–Ты знаешь, я тут прорабатывал в Сети материалы, касающиеся биотехнологий, клонирования и вживления компьютерных наночипов в человеческий организм.
–Звучит жутко, но интересно. И что нашёл?
–Занятное объявление. Вот, гляди: «В конце месяца в Москве состоится Всемирный симпозиум по вопросам полного и частичного клонирования и проблем искусственного интеллекта. Симпозиум проводит медицинский благотворительный фонд «Панацея». В программе мероприятия… ну, там, доклады… а, вот: рассмотрение научных заявок. Наиболее перспективным предоставят крупные гранты на исследования».
–Медицинский благотворительный фонд «Панацея». Никогда не слышал.
–Я тоже. Но их сейчас сотни, если не тысячи. Отмывание денег с принесением хоть какой-то пользы обществу.
–Оптимист!– хмыкнул Кожухов.
–Есть немного, но суть понятна. Если ловить где-то светил в нужной области, то именно там.
–Логично. Тогда подумай, каким сыром и по какому маслу нам туда подкатиться, а я пока выясню, что за участковые лекаря скинулись, чтобы организовать такой фонд. Ато как-то напрягает меня подобное совпадение.
–Может, оно говорит, что мы на правильном пути?
–Может, и говорит. А может, и дули крутит, кто его поймёт. Ты лучше скажи, вот, к примеру, находим мы охрененно звёздного профессора, который может из цепочек ДНК связать не то что императора всефранцузского, а хоть и самого Дарт Вейдера вместе с его кастрюлей на башке. Предположим, он нам поверит и, предположим, захочет работать. Что мы ему всё ж таки дадим, ну, кроме звонких баблонов и государева благословления?
–Я думал над этим.– Кернёв забарабанил пальцами по столешнице.– Вариантов не так много, как в начале казалось. Если, конечно, отбросить саркофаг Наполеона в Париже в храме Дома Инвалидов. Но, во-первых, открывать его нам никто не даст, а во-вторых, ходят упорные слухи, что в нём ничего нет, и менее упорные, однако аргументированные, что в Париже на самом деле похоронен не Наполеон, а один из его двойников, а сам Бонапарт спасся бегством и погиб позже, а похоронен вовсе не там.
–Как по мне, это россказни.
–Может, и так. Но если ты уже прикидываешь в голове планы скрытного проникновения в Дом Инвалидов, спешу тебя расстроить. В эту сторону я уже думал. На первый взгляд все красиво, однако есть одна маленькая, но обидная подробность: судя по всему, император умер от мышьяка, который долгое время подмешивали ему в пищу на острове Святой Елены. Так что яд там везде– в тканях, костях, волосах. Это, кстати, относится и к прядям, которые были отправлены скорбящей родне, а значит, как ни крути, подобный вариант нас не устроит. Император, даже если удастся его клонировать, будет нежизнеспособен.
–Что же тогда?
–Пока не знаю. Ищу. Наверняка что-то должно быть.
Телефон во внутреннем кармане рокерской куртки Дмитрия Кожухова разразился колокольным звоном, вызывая легкую панику у водителей, мимо которых проносился его «Харлей». Кожан прижался к обочине и ответил на вызов.
–Привет, Дима, это Ольга.
–Привет, доктор Оля. Я жив, здоров, в хирургическом вмешательстве, слава богу, не нуждаюсь.
–Погоди, у меня серьёзный разговор.
–Что-то с Андрюхой?
–У него навязчивая идея, причём этот диагноз к тебе относится не в меньшей степени. Я сейчас о другом.
–В чём проблема?
–Скажи, фонд «Панацея»– это ваша…– она замялась,– выдумка?
–С чего ты взяла?
–Ты что, хочешь, чтобы я совсем обиделась? Я же соображаю, что если вы надумали с клонированием связываться, то вам специалисты нужны.
–Оль, вот честное октябрятское, ни я, ни твой благоверный к этому фонду не имеем никакого отношения, вот крест тебе на пузе жёлтой краской.
–Не надо мне креста на пузе!
–Да ну, у тебя и пуза-то нет,– хмыкнул Кожан.
–Оставь мою фигуру в покое!
–А каким боком эта самая «Панацея» тебя касается?
–Дим, я работаю в научно-исследовательском центре трансплантации органов. Как ты считаешь, клонирование меня касается или нет?!
–Ну да, касается. Извини, не подумав ляпнул, дурак, вашбродь, виноват, исправлюсь!
–Чёрта с два ты исправишься!– недовольно отозвалась доктор Оля.– Но если этот фонд не ваш, тогда чей? Я же не первый год в этой области работаю. Все медицинские организации, которые специализируются на клонировании и генной инженерии, нам как родные. Вдруг эта «Панацея» возникает из небытия и швыряется деньгами. Ты знаешь размеры их грантов?
–Представления не имею.
–Так я тебе скажу: миллион долларов, семьсот пятьдесят тысяч и пятьсот, и поощрительные в неизвестном количестве по пятьдесят тысяч. Я была уверена, что это ваших рук дело.
–Начинание, конечно, благое, но, извини, не наше.
–Дуристика какая-то,– проговорила Ольга.– Благое начинание…– повторила она.– Я об этом хотела с тобой серьёзно поговорить.
–Что мешает?
–Лучше всего с глазу на глаз.
–Хорошо, в десяти минутах ходьбы от твоего центра есть кафе «Эдельвейс». Можешь через двадцать минут выйти?
–Могу. А там?..
–Там безопасно.
–Ладно, я буду.
–Всё, отбой!– он нажал красную кнопку. Ровно через три секунды малиновый звон в телефонном динамике повторился.
–Шеф,– докладывал один из сотрудников,– только что зафиксирована попытка пристроиться на твой канал связи во время разговора. Мы её пресекли.
–Ага, прослушечка,– радуясь непонятно чему, усмехнулся Кожухов.– Значит, не забыли о нас вражины злые.
–Похоже, кто-то под вас копает.
–Ну, в эту игру можно играть вдвоём. Скажи-ка Тихому, чтобы взял тройку и оперативно выяснил всё, что только можно, по медицинскому благотворительному фонду «Панацея». Задание понятно?
–Так точно!
–Выполнять.
В кафе «Эдельвейс» в этот час было пусто, негромко играла музыка, и в молчаливом телевизоре судорожно корчились загорелые красотки в бикини, между ними прыгало что-то мужского пола, размахивая бабуинскими кривыми руками, переступая с ноги на ногу в широченных полуспущенных штанах. Ольга сидела за столиком с чашечкой кофе. Кивнув ей, Кожухов подошёл к бармену и молча указал на зеркало. Тот нажал кнопку под стойкой. Отражающая поверхность тихо отъехала в сторону, открывая проход в небольшую, обитую чем-то мягким комнату для переговоров. Еще несколько секунд– и стекло вернулось на место, позволяя им видеть и слышать происходящее в зазеркалье. Ольга нахмурилась.
–К чему все эти понты?
–Сама же хотела пообщаться с глазу на глаз.
–Можно было просто кофе выпить и поговорить.
–Здесь точно не прослушают и не запишут.
–Тоже ваши мальчишечьи игры,– отмахнулась врач.
–Как сказать. Ладно, давай к делу.
–Кожан, вот скажи, что это за бредовая идея насчёт воскрешения Наполеона?
–А что, Андрюха тебе не рассказывал?
–Ну почему?– Ольга недовольно хмыкнула.– Поведал муженёк разлюбезный, что откопал этого императора в соцсети, что тот умудрился ему доказать свою подлинность, и теперь вы буквально вприпрыжку пытаетесь этого деятеля оживить. Большие умники.
–Ну, в целом так и есть.
Ольга внимательным задумчивым взглядом смерила Кожухова.
–Дим, вы соображаете вообще, что вытворяете? Или так, что левой пятке взбрело, то и вперёд? Ну, я понимаю, мой супруг лейтенант от бухгалтерии, но ты-то пороху понюхал.
–Выше крыши,– подтвердил начальник агентства.
–Тогда чем ты думаешь, когда ввязываешься в такую авантюру? Если полагаешь, что у Андрея всё под контролем, то ошибаешься. Он же финансовый аналитик, имеет дело с чужими деньгами, по сути– виртуальными величинами, абстрагированными от реальности. У него профессиональная деформация. Для него Наполеон– это книжный персонаж, император из прапрапрадедовых легенд. Уменя вот, скажем, предки тоже в те годы сражались, только на нашей стороне, так что мне теперь– Бородино на кухне устроить? Это всё уже прошло, быльём поросло, теперь другое время, другие герои. Зачем вы хотите вернуть это бродячее виртуальное Нечто в наш реальный мир?! Чего добиваетесь?!