Сила воли слабеет с каждым шагом. Нога так болит, что я останавливаюсь и смотрю на сумеречный свет впереди. Я больше не могу. Моя душа, мое сердце… даже мои кости чуть не сломались. И уверенность в том, что я всегда смогу защищать Ярруша, которую он мне и внушал, тоже надломлена. Наверняка Киран уже пришел за ним, чтобы забрать его.
Я хнычу, жалея себя, но продолжаю хромать, пока не обнаруживаю перед собой девушку, которая корчится на полу и плачет. Ее костюм изорван в клочья, голова прижата к коленям. Она моя ровесница.
– Кто ты? – спрашиваю я, но ответа нет.
От боли я присаживаюсь рядом с ней на корточки и осторожно касаюсь ее плеча. Она поворачивает ко мне изуродованное лицо, я в страхе отступаю назад.
Девушка начинает плакать еще больше.
– Ты боишься меня, – рыдает она.
– Нет! – отвечаю я и снова сажусь рядом. – Нет причин бояться тебя, – успокаиваю я ее, убирая мокрую прядь с лица, покрытого шрамами.
– Но ты отпрянула.
– Просто… – Я сжимаю губы, подыскивая нужные слова. – Ты напомнила мне моего брата, – шепчу, слегка приподнимая ее подбородок, когда она пытается спрятаться от меня. – Я бы никогда не испугалась тебя. Ты прекрасна, – говорю я и улыбаюсь ей.
Но в ее взгляде сквозит недоверие.
– Я не могу идти дальше, – шепчет она. – Мой тахилл разорван, и все увидят, кто я на самом деле.
Больше всего я хочу сказать ей, что весь мир должен спокойно относиться к этому. Что каждый, кто думает, будто он красивее ее, должен подойти к ней. Мне бы хотелось сказать то же самое Яррушу, вместо того чтобы постоянно внушать ему необходимость прятаться. Так же, как, очевидно, делали родители этой девушки.
– Вот, – говорю я, снимаю маску и балаклаву и протягиваю ей и то, и другое.
– Но… – испуганно шепчет она. – Они побьют тебя камнями.
– Я с благодарностью приму каждый камень, каждый удар, – рычу я, полная гнева на этот мир. Я надеваю на нее балаклаву, а затем закрепляю маску.
Девушка благодарно кивает мне и встает. Чуть позже мы, рука об руку, ковыляем по подземным коридорам. Наконец она тихо откашливается.
– Ты можешь спеть песню? – Ее голос звучит так молодо. Гораздо невиннее, чем у других восемнадцатилетних.
Я киваю и начинаю тихонько петь. Я продолжаю петь, даже когда слышу ее тихий плач.
И вот наконец я вижу свет.
– Скоро мы будем на месте, – ободряюще говорю я, обнимая ее за узкие плечи.
Она хихикает, и мы ускоряем шаг.
Через несколько минут мы достигаем конца туннеля и выходим в Черную пустыню Калипара. Вдалеке слышны голоса. Облегчение наполняет меня. Джерри, Медиса и Ред подбегают к нам, и я, ухмыляясь, смотрю на девушку. Но вдруг… это уже не она, а Ярруш смотрит на меня своими большими золотыми глазами. Я моргаю и опускаюсь на колени, чтобы притянуть его к себе. И тут наконец снова слышу его голос:
– Ты такая красивая, Сари. Ты так же прекрасна, как Эмза.
В тот момент, когда я осознаю, что мой брат – истинное лицо и видит меня такой, какая я есть на самом деле, он превращается в черный песок.
– Нет! – кричу я, крепко сжимая его тахилл. – Нет! Ярруш! Они тебя поймают!
Но он уже исчез. Я держу в руках лишь свой собственный тахилл и понимаю, что брата здесь никогда не было.
Джерри подходит ко мне первым и опускается передо мной на колени. Он трогает мое лицо и смотрит на меня, словно хочет проверить, в сознании ли я.
– Что случилось? – спрашивает он, вытирая слезы с моих щек. – И почему ты сняла костюм?
Я лишь плачу, вместо того чтобы ответить ему, и продолжаю держать тахилл, который только что был на Ярруше.
Мышцы на моем лице вздрагивают, когда я вспоминаю истории о джиннах. Они живут в Черной пустыне, они созданы из песка и воплощают в жизнь страхи людей. Но образ Ярруша показался мне настолько реалистичным, что я чувствую себя так, будто только что потеряла брата навсегда.
Очень осторожно Джерри забирает тахилл у меня из рук, и, повернувшись, я вижу, что к нам приближается множество людей. Яркое солнце мешает смотреть, но я насчитываю по меньшей мере дюжину обезумевших фигур. Это не фантомы. Некоторые едут верхом на лошадях, которых я до сих пор видела лишь на картинках. Но я едва в состоянии реагировать на них, потому что мое сердце окаменело.
– Взять их! – приказывает один из незнакомцев, и сильные руки сразу же хватают меня. Оцепеневшая, сначала я поддаюсь, но потом начинаю сопротивляться. Я должна довести этот чертов Бег до конца. Нельзя сейчас сдаться.
– Отпустите ее! – рычит Джерри, поднимая руку.
Мужчины и женщины в ту же секунду отходят от меня. Вожак наклоняет голову, присматриваясь к нам.
– Джерри! – радостно говорит он, спрыгивает с лошади и похлопывает себя по груди.
Джерри повторяет его жест. Что это за люди? Неужели это Безымянная армия?
– Не сопротивляйся, – шепчет Джерри и надевает на меня тахилл.
Я киваю. Наверное, это часть Бега. Скорее всего, меня отвезут в лагерь Фихт, на боевую арену, где состоится еще одно испытание. И самое главное… там меня уже ждут монарх и Киран. Все во мне сжимается.
Джерри помогает мне встать. Нога все еще болит, так что падение – это не выдумка. Один из мужчин поднимает меня на спину лошади, и я прижимаюсь к ее жесткой щетинистой гриве. Я чувствую тепло ее тела, отключаюсь и на несколько секунд забываю обо всем, даже о себе.
Глава 11Надпись в библиотеке в Лагере прочности
No victori wia sacrife. – Нет победы без жертв.
Калипар основал свое королевство и назвал столицу Салавой в честь девичьего имени богини Эмзы. Этот город величали Городом борьбы.
С помощью Черной пустыни, бла десер, Калипар удерживал всех людей, недостойных его, в стороне от святилища, от Вулкана песка, Волкана те сант, и от Лагеря прочности, fihtcamp te strogs.
Он создал джиннов, которые еще больше затрудняли людям путь и при этом проверяли их на разные качества: стронгс (выносливость), пове (сила), хонаре (честь) и лоялти (лояльность).
Наступает момент, когда становится ясно, что стоит за всем происходящим. За нашими масками. За тем, что нужно сделать, чтобы остаться в живых.
Мне потребовалось много времени, чтобы понять, что Бег не проверяет нас на качества, подаренные богами, чтобы мы стали лучше и сильнее. Настоящая цель испытания другая. Бег призван сломать нас. Каждого, кто в нем участвует. Каждого сильного духом фантома. Он должен не сделать нас лучше, а сделать нас послушными членами общества. Он дарит нам желание, последнюю надежду изменить этот мир к лучшему.
Когда я просыпаюсь и осознаю все это, то решаю, что никому не позволю себя сломать. Что подберу и соберу воедино каждую отколотую деталь моей души. Я не собираюсь подчиняться воле монарха. Из Бега я выйду, став еще сильнее, и всегда буду бороться за свою свободу и за свободу Ярруша.
Я изучаю то место, в котором нахожусь. Небольшие палатки и хижины выстроились вдоль импровизированной улицы, а за ними стена из сухих ветвей и вулканической породы.
В центре площади горит костер, и несколько человек сидят вокруг и готовят еду. Перед стеной патрулируют стражники. Как ни посмотри, а это не похоже на печально известный Лагерь прочности – Фихт, в котором обучается наша армия и все гвардейцы королевств.
Но что меня больше всего смущает, так это деревья вокруг. Значит, мы уже не в Черной пустыне, а в Синем лесу. То есть мы пошли в другом направлении. Это место не относится к Бегу. Но почему тогда Джерри знает этих мерзавцев и даже отдает им приказы?
– Вставай! Тебе нужно что-нибудь съесть! – Передо мной появляется Медиса и оценивает взглядом мое изможденное тело. Но я не голодала добровольно. Я ценю еду и знаю, каково это, когда ее не хватает.
Я поднимаюсь и следую за Медисой к огню, где она протягивает мне кусок мяса, а затем садится рядом со мной на бревно.
– Правда ли моего Варру арестовали? – спрашиваю я в момент угнетающей тишины между нами.
Медиса вздыхает, а затем сокрушенно качает головой.
Киран на самом-то деле просто хотел выяснить, где прячется мой брат, и надавил на меня новостью о Варре. Он воспользовался моей слабостью.
– Почему? – невольно спрашиваю я. Хотя Киран уже доказал, что нельзя ему доверять, мое сердце просто не хочет это принимать. Оно все еще чувствует связь с Кираном, на месте которой должна быть ненависть. – Почему он это сделал?
– Я не знаю, Сари.
– Тогда почему вы пошли за мной, а не остались с ним?
Медиса задумчиво смотрит на меня.
– Потому что нам не нравится его поведение.
Ее душа колеблется. Как будто то, что она говорит, – всего лишь половина правды.
– В чем настоящая причина? – рычу я на нее.
Медиса сужает глаза и смотрит вниз, на мою руку, сжимающую мясной вертел.
– Неужели ты хочешь убить меня этим, Сари?
– Если придется.
Медиса усмехается, и я понимаю, что не получу от нее ответа. Она по-прежнему верна Кирану.
– Просто исчезни! – сердито говорю я.
– Я бы с удовольствием ушла, – не задумываясь, отвечает она. Я выпрямляюсь и презрительно разглядываю ее. – Но ты слаба. Ты не боец. Даже если ты боролась за деньги в своем королевстве, это не сделало из тебя бойца.
– И почему же? – спрашиваю я, смеясь.
– Ты можешь ответить на это только сама, Сари.
– С чего ты взяла, что я не боец?
Медиса мгновение задумчиво смотрит на меня, затем развязывает ткань, которую всегда носит обернутой вокруг головы и шеи. Ее темные волосы ниспадают на плечи, когда она снимает пончо.
– Этот шрам здесь, – говорит она, указывая на свою шею, – возник, когда мне было десять лет. Мой Варра был жестоким и сломал мне ключицу. У нас не было денег на целителя Арасы, поэтому пришлось лечиться самостоятельно. Варра хлебным ножом разрезал мою кожу и сам вправил мне кость.