– Мне жаль, Сари.
– О чем ты сожалеешь? – хмыкаю я и отворачиваю взгляд.
– Когда меня призвали, мне не разрешили вернуться в Голассу.
– Ах так, и письма тебе тоже больше не разрешали писать?
Я снисходительно фыркаю и немного отодвигаюсь от Джерри, кутаясь в свой тахилл. В черной ночи Синего леса довольно прохладно.
– Пойдем в мою палатку, – говорит он, кладя свою руку на мою, но я тут же отдергиваю ее.
– Почему ты не выдал Ярруша? – спрашиваю его.
Джерри смотрит в пол, будто не может ответить на этот вопрос.
– Ты точно знаешь, что я думаю о своем отце, Сари.
– Неужели? – Я злобно сверкаю на него глазами. Мы оба знаем, что он часто выступал против Карриса, но, тем не менее, всегда добивался его признания.
– Я не предавал тебя, как это сделал Киран. Посмотри внимательно, кому ты подарила свое сердце. Он злой.
– Я не отдала ему свое сердце, – возражаю я. Это смешно. Я знаю его всего месяц.
– Как скажешь, – говорит Джерри, а затем берет меня на руки.
Хочется сопротивляться, но я ранена, и если буду мерзнуть всю ночь, это отнимет у меня еще больше сил. Поэтому я позволяю ему отнести меня к себе.
Его палатка большая, а в дальнем углу стоит платформа с меховой шкурой, на которую он меня укладывает.
Я оглядываюсь, пока Джерри наливает что-то в две кружки.
– Это согреет тебя, – объясняет он, протягивая мне напиток и выпивая свой залпом. Я медленно потягиваю обжигающее варево, пока Джерри, наконец, не осмеливается взглянуть на меня. На мгновение я снова узнаю мальчика, которого когда-то любила. Золотистые, слегка волнистые волосы и эти мерцающие глаза, как будто в них спрятано сокровище. Меланхолия наполняет мою грудь. Тоска по чему-то, что потеряно и никогда не вернется.
В прошлом я всего один раз видела Джерри без тахилла. Однажды ночью он бросал камни в мое окно, пока я не выглянула в него. Мне тогда было шестнадцать, а Джерри был близок к своему Бегу. Он ждал в нашем убогом саду, о котором никто не заботился, и просто смотрел на меня. А потом он сорвал с головы маску и балаклаву, и я страшно испугалась, увидев его. Я и раньше знала, что Джерри прекрасен. Его глаза словно ожившее море. Но когда я увидела его кожу, рот, идеально изогнутый нос и эти волнистые волосы, то подумала, что Джерри – самый красивый человек, которого я когда-либо встречала. Рядом с ним я казалась себе невзрачной. Рядом с ним Киран выглядел так, будто вышел прямо из ада, в то время как Джерри словно спустился с небес.
– Я не могу. Я не могу уйти, не зная, кого ты ждешь, Сари, – сказал он тогда, подойдя ближе.
Во мне все словно закаменело.
– Теперь я точно знаю, кого жду, – ответила я, позволив ему снять с меня маску, чтобы он тоже мог посмотреть на меня. Он не вернулся после Бега. Хотя я ждала.
– Это твоя работа? – снисходительно спрашиваю я, оглядываясь вокруг. – Раз в год вводишь фантомов в заблуждение, чтобы проверить их лояльность?
– Да, – чуть слышно отзывается Джерри. – И еще я присматриваю новичков. Ред и Медиса называют мне фантомов, подходящих для лагеря Фихт. Я отправляю их туда и обучаю.
– Чтобы они стали безымянными солдатами? – спрашиваю я.
– У всех нас есть имена, – возражает Джерри, как будто оправдываясь. – Это не так ужасно, как ты думаешь.
– Ах, неужели? – Я фыркаю, а затем выпрямляюсь, чтобы опереться на несколько подушек.
– Ты не должна судить о том, чего не знаешь, Сари.
Джерри останавливается перед лежаком и разглядывает меня.
– Многие фантомы, которых я выбираю на эту роль, сломаны. У них нет ни семьи, ни будущего. А я даю им все это.
– Семью, которая обязана сражаться за твоего отца? – Я смеюсь. – За человека, который сейчас запирает моего невинного брата в темницу или делает с ним что-то похуже?
Я вздрагиваю при этой мысли. Монарх настолько всесилен, что его солдаты наверняка арестовали Ярруша всего через несколько минут после предательства Кирана.
– Монарх будет хорошо относиться к нему, Сари. Я клянусь тебе в этом.
– Откуда ты знаешь?
– Я знаю.
– Откуда? – настаиваю я.
– Отец верит, что есть потомки богов, которых держали в тайне, – шепчет Джерри.
Мое тело напрягается, но я делаю удивленное лицо. Джерри не должен узнать, что я одна из них.
– Ему нужен Ярруш, чтобы найти этих потомков. Отец проводит Бег именно с этой целью, но за восемнадцать лет отыскали только одного потомка. Это женщина.
Я незаметно сжимаю руку в кулак. Это женщина, которую любит Киран.
– Ярруша не будут пытать или держать в плену. Он получит должность консультанта. Он будет правой рукой моего отца вместе с Кираном.
– Ему всего восемь лет! – кричу я и встаю, но тут же падаю, наступив на больную ногу. – Он еще ребенок!
Джерри тут же помогает мне встать. Мой гнев ледяным потоком течет по венам, и когда я касаюсь руки Джерри, он вздрагивает и пораженно смотрит на меня.
– Что это было? – В его голосе сквозит ужас.
Я знаю, что сделала. Я знаю, откуда у меня появилась сила гонять лед по телу. Эмза. Это мое наследие. Но Джерри не должен этого знать.
– Холодно, – говорю я, но он смотрит недоверчиво.
– Эти метели в тронном зале, – беспокойно шепчет Джерри. Он начинает понимать, кто я такая. Нужно предотвратить это. Я всхлипываю и смахиваю слезы с глаз.
– Я думала, что ты мертв, – шепчу я, и Джерри отвлекается, поддерживает меня и усаживает на лежак.
Он всегда был сильным, но за последние два года превратился в мужчину. Я медленно провожу пальцем по его мускулистым рукам и груди. В его глазах все еще мелькает подозрение.
– Это мои дары, – пытаюсь объяснить я.
Но Джерри остается жестким.
– Какие именно, Сари?
Я притягиваю его к себе и целую в шею. Он вздрагивает. Да, я ничем не лучше Кирана. Именно это он сделал со мной, чтобы отвлечь меня от своей истинной сущности.
– Я скучала по тебе, – говорю я так тихо, что Джерри чувствует только мое дыхание на своей коже.
– Я тоже скучал по тебе. – Наконец он бросает свой скептицизм и проводит пальцами по моей шее.
– Каждый чертов день я просто хотел вернуться к тебе.
Мое сердце горит. Но не только потому, что я использую чувства Джерри. Нет, еще и потому, что я помню свои страдания, когда он не вернулся. Но я изменилась. Я уже не та наивная Сари. И он уже не мальчик.
Джерри приспускает мою маску и изучает царапины на моем лице.
– Все, чего я хотела последние два года, – это снова увидеть тебя. Я…
– Тебе не нужно ничего говорить, – хрипит он, убирая с моего лица золотую прядь. – Ты думала, что я мертв.
– И все же какая-то часть во мне надеялась снова тебя увидеть. Это правда.
Его мозолистые шершавые пальцы гладят мою щеку и шею. И хотя я действительно любила Джерри, теперь я могу думать только о Киране.
Осознав это, я притягиваю к себе Джерри и целую его. Сначала совсем мягко, потом крепче. Как будто это поможет мне оставить всю боль позади. Как будто тогда мое сердце ясно поймет, что Киран злой и неправильный. И что он любит другую. Но всякий раз, когда я чувствую связь с Джерри, как бы приятно ни было ощущать его губы на своих, – это ничего не меняет.
Заметив это, он отрывает меня от себя и целует в лоб.
– Тебе нужно немного поспать.
С этими словами Джерри встает и выходит из палатки, и мне жаль, что он меня оттолкнул. Какая-то глупая, эгоистичная часть во мне надеется, что он вернется и будет держать меня на руках, пока я не засну. Так же, как я баюкала когда-то Ярруша.
На следующий день я просыпаюсь в слезах. Кошмары о предательстве Кирана и потеря брата вызвали у меня тоску по дому. Они заклеймили меня огненной меткой, как это делают крестьяне со своим скотом.
– Нам пора идти! – кричит Джерри снаружи. Он не входит в палатку, словно боится, что я снова наброшусь на него.
Когда я встаю, боль в ноге все еще сильная, но мне немного полегче.
Джерри задумчиво разглядывает меня, когда я выхожу. Мои глаза, конечно, выглядят ужасно. Красные и опухшие. Но мне все равно.
– Отец сделает все, чтобы ты не закончила Бег, Сари, – предостерегающе говорит мне Джерри. – Он не может просто исключить тебя, но будет пытаться остановить. Не попадай ни в одну из его ловушек.
Я киваю, и тогда Джерри помогает мне сесть на одну из лошадей. Она большая, черная и такая спокойная, что я с наслаждением прислоняюсь к ее гриве и чувствую тепло.
Мы едем довольно долго, и у меня никак не выходит нормально управлять лошадью. В конце концов благодаря советам Медисы мне это удается, и во второй половине дня мы достигаем лагеря Фихт, где меня ждет третий экзамен.
Лагерь расположен в пустыне цвета турмалина и напоминает огромную крепость, построенную из черного песчаника, при взгляде на которую сразу становится ясно, что это не место отдыха. Это жестокий оплот борьбы и смерти. И даже если моя предыдущая жизнь состояла именно из этого, я больше не хочу драться. Я не стану этого делать, когда все закончится. Даже за деньги.
Мы проезжаем через огромные ворота, которые открываются сразу же, как только стражники узнают Медису, Реда и Джерри. Они кланяются им. Скорее всего, это претенденты. Новички, отдающие дань уважения своим тренерам.
На сердце тяжело, и все же мне кажется, что я должна быть разбита сильнее. Наверное, я разучилась полноценно страдать.
– Экзамен не начнут, пока все фантомы не прибудут сюда, – говорит Джерри, глядя на гигантское ристалище – песчаную арену, окруженную рядами сидений. За спиной Джерри тропинка, ведущая к зданиям из песчаника. – Отец считает, битвам за знак Калипара обязательно нужны зрители.
Я киваю, нисколько не удивленная. Я знала, что мне придется сражаться здесь, в конце концов, Калипар – бог борьбы.
Несколько юношей подходят к нам, забирают лошадей и помогают мне спешиться, прежде чем отвести животных в конюшни.
– Адика! – кричит Джерри молодой женщине, и она машет нам.