Как и все остальные здесь, Адика носит темно-серую боевую одежду, но украшения на ее кожаных доспехах красные, а не черные, как у Джерри, Медисы и Реда.
– Отведи этого фантома из Арасы в его комнату.
Девушка кланяется, а затем идет вперед по дорожке из черного песка мимо стен из песчаника, в которых есть проход в оружейные комнаты и комнаты с обмундированием, а еще в конюшни. Жилые здания выстроены вокруг арены в форме прямоугольника.
В вестибюле и длинных коридорах обстановка, мягко говоря, скромная. Наверное, бойцов не следует отвлекать никакими излишествами.
– Вы живете в Южном крыле, – говорит Адика, ведя меня по пустынным проходам с голыми стенами, где нет даже картин или орденов, пока не останавливается у двери.
– Завтрак подают с шести до семи часов, обед – с двенадцати до часу, а ужин – с шести до семи, – объясняет она, указывая на проход. – В той стороне обеденный зал.
Затем она открывает мне дверь и исчезает. Я делаю глубокий вдох и вхожу в крошечную комнату. В ней стоит деревянная кровать и больше ничего. У меня нет желания убивать здесь время, пока не прибудут остальные. Поэтому я выхожу из комнаты и иду по длинным коридорам, пока не добираюсь до огромной двери. Древнее дерево, из которого она сделана, – единственное здесь, что хоть немного украшено резьбой. Я толкаю дверь и пораженно застываю. За ней находится библиотека. Сердце замирает, когда я представляю выражение лица Ярруша, если бы он мог это увидеть. Надеюсь, монарх покажет ему свою библиотеку. Возможно, Джерри прав и мой брат настолько важен для Карриса, что он будет хорошо относиться к Яррушу.
Я закрываю за собой дверь и брожу по коридорам из огромных книжных полок. Старинные переплеты привлекают мое внимание. Они кажутся хранящими настолько древние истории, что у меня перехватывает дыхание. Полки доходят до потолка. Комната слабо освещена, и в ней есть лишь несколько окон, поэтому внутрь почти не попадает солнечный свет. Запах здесь для меня новый, но знакомый. Это запах страниц, который я чувствовала всякий раз, когда Ярруш открывал книгу, чтобы показать мне в ней что-то особенное. Это воспоминание поднимается к горлу словно горькая кислота.
На одной из полок я обнаруживаю издание Хамзы. Оно очень объемное, наверняка с иллюстрациями. Я вынимаю книгу и листаю ее, но там только буквы и цифры. Прочитав несколько отрывков, я понимаю, что это более длинная, более подробная версия нашего Священного Писания. Как будто нам в королевствах показывают только вырезки из Хамзы, которые считают подходящими.
Осторожно, не напрягая ногу, я сажусь на пол перед полкой и листаю Пассус IV, часть, посвященную Эмзе. Мои глаза сужаются, когда с первых же строк я не узнаю текст. Слова другие. Я в этом уверена. В школе мне приходилось читать Хамзу бесчисленное количество раз. Так часто, что я запомнила многие разделы. Но эти строки не входили ни в одно из наших изданий.
«Когда Война богов породила четырех победителей, в Эмзе возродилась надежда, что теперь она сможет наконец соединиться в мире со своим возлюбленным. Но боги решили, что она должна остаться с людьми, чтобы распространить свой род на Земле и породить истинных правителей, которые будут руководить народом.
В момент слабости, незадолго до того, как Эмза смогла создать свое Королевство жизни, она разыскала Калипара и попросила его сбежать вместе с ней. Он согласился и полюбил ее, а когда она проснулась на следующий день, то увидела Арасу и Туниса. Калипар раскрыл им планы Эмзы и разбил ее сердце. Они заперли ее, пока она не пришла в себя.
Однако горе Эмзы было так велико, что ее сердце заледенело. Она заставила своих охранников застыть, а сама убежала.
Она искала Калипара, чтобы поговорить с ним, и нашла его в компании Арасы. Тогда она поняла, что он всегда любил именно Арасу. Не ее.
Эмза бежала в свое королевство, где превратила все живое в лед. Она остановила жизнь, потому что только так могла избежать горя».
Я пугаюсь, когда понимаю, что судьба Эмзы – это моя судьба. Потомок Калипара обманул потомка Эмзы, в то время как сам любит Арасу.
Я делаю глубокий вдох и захлопываю Хамзу. Почему нам не давали читать эти отрывки? Почему нам нельзя знать, что сделали боги? Потому что тогда мы увидим, что они неправы? Так же, как и мы?
Дверь внезапно открывается, и я вздрагиваю. Задерживаю дыхание, услышав громкие шаги. Я зажмуриваюсь, как будто это сделает меня невидимой. Конечно, мне нельзя сидеть тут и читать эту Хамзу.
– Почему она уже здесь?
Все внутри меня сжимается, когда я слышу голос Кирана. Он заставляет меня дрожать от гнева и ненависти.
– Потому что Сари умна, – отвечает Джерри.
Я открываю глаза и моргаю. Почему эти двое разговаривают друг с другом? Они, кажется, не заметили меня за моей полкой.
– Она хочет закончить Бег, чтобы спасти Ярруша. Это должно было быть тебе ясно.
Киран в ярости ударяет кулаком в одну из полок.
– Ей еще нельзя быть здесь.
– В чем твоя проблема, Киран?
– Моя проблема? – рычит он. – Моя проблема в том, что монарх не освободит Алишан, если Сари снова все испортит.
– У тебя все крутится вокруг Алишан, верно? – говорит Джерри. – Ты ранил Сари. Тебе все равно?
– Ни с ней, ни с Яррушем ничего не случится. Ты знаешь своего отца. Мальчишка слишком важен для него. А истинное лицо не может жить без своего аналога. Монарх ничего ей не сделает.
– Он запрет ее! – кричит Джерри, а затем откашливается, прежде чем снова понизить голос. – Он никогда не отпустит Алишан. Ты это знаешь. Она – потомок Арасы.
– Он поклялся в этом.
Джерри смеется.
– Моему отцу плевать на клятвы. Особенно на клятвы, данные тебе. Ты сопротивлялся ему!
– Это было целую вечность назад. – В голосе Кирана звучат одновременно грусть и гнев. – Он выпустит ее сегодня, чтобы она могла присутствовать на празднике. Пожалуйста, позаботься о том, чтобы Сари оставалась спокойной и не мешала пиру.
– Почему бы тебе не сказать мне об этом самому? – спрашиваю я, поднимаюсь и кладу Хамзу обратно на полку, прежде чем подойти к ним.
Они ошеломленно смотрят на меня. Киран осознает свою вину.
– Ты знаешь, что я помогла бы тебе освободить твою любовницу, если бы ты только попросил меня. – Я продолжаю идти к Кирану, пока не останавливаюсь прямо перед ним.
– Значит, ты позволила бы мне выдать монарху Ярруша? – Он презрительно смеется.
– Мы могли бы найти другой способ, – пытаюсь я успокоить свой гнев.
– Условием освобождения Алишан было то, что я найду истинное лицо, – говорит Киран, и звучит так, будто он сожалеет об этом. Но это не делает его лучше. Отныне Ярруш навеки принадлежит монарху.
– Ее свобода важнее, чем свобода Ярруша? Кто дал тебе право решать это?
Киран качает головой.
– А почему нет?
– Я защищала брата все эти годы. Он не был пленником. Это не моя вина, что ты не смог уберечь свою Алишан! – фыркаю я.
Ярость Кирана достигает предела, и он бросается ко мне, хватает за шею и рычит, как зверь. Джерри пытается оттащить его от меня, но Киран слишком силен. Горло горит, и я больше не могу дышать. Он выжимает из меня жизнь.
– Никогда больше не произноси ее имя, поняла?
С этими словами Киран отпускает меня и выходит из библиотеки.
– Следи за тем, чтобы она не создавала проблем! – бросает он Джерри напоследок.
Я ошеломленно смотрю ему вслед. Джерри стоит рядом и смотрит на меня так, словно я сама виновата в том, что родилась в таком нездоровом мире. Независимо от того, как сильно мы любили друг друга раньше, у Джерри всегда было это надменное выражение. Так на меня смотрят привилегированные люди, не замечая этого.
– Я не собираюсь создавать никаких проблем, – говорю я, следуя за Кираном.
Но Джерри хватает меня за руку и тянет назад.
– Ты любишь этого ублюдка? – Ему больно это произносить. Он ненавидит меня и мои чувства. И хуже всего то, что я еще больше ненавижу себя за них.
– Не люблю, – холодно отвечаю я.
– Тогда что это такое? Почему ты все еще так смотришь на него после всего, что он сделал?
Я знаю, что никогда не смогу ненавидеть Кирана так, как должна. И за это я ненавижу себя.
– Отпусти меня, Джерри.
Он немедленно подчиняется. Прихрамывая и злясь, я возвращаюсь в тюремную камеру, которую назвали моей комнатой, и ложусь на кровать. Я не плачу. Наверное, потому, что слез не осталось. Вместо этого я просто лежу до тех пор, пока не раздается стук в дверь. Я сажусь на кровати. Входит Медиса и вопрошающе смотрит на меня.
– Что ты делаешь?
– А что? – отрывисто отвечаю я.
– Почему ты лежишь тут, а не тренируешься?
Я опускаю голову.
– Последний фантом уже прибыл, Сари. Бои состоятся сегодня вечером. Давай, вставай!
Я смеюсь, будто сошла с ума, пока мы идем по коридорам к арене. Я не могу драться.
Не с вывихнутой ногой. И Медиса тоже знает это.
Тем не менее она ведет меня на арену, где на скамьях для зрителей уже сидят сотни черных фигур. Это те люди, которые наблюдали за моим первым экзаменом.
Я бы никогда их не забыла.
Остальные фантомы уже стоят в центре арены.
Тридцать три добрались до предпоследнего этапа. На сердце становится тяжело, пока я не вижу Керима и не испытываю некоторое облегчение от того, что он все еще жив. Он выглядит взвинченным и не удостаивает меня взглядом. Но он выжил.
– Урожайность в этом году невелика, – начинает монарх, когда я тоже встаю в очередь. Он стоит на возвышении, рядом с ним Киран и Джерри. Жены Марукка на этот раз нет. – Многие из вас не выдержали Бега. Но именно поэтому мы здесь. Чтобы сделать самых сильных, храбрых и преданных из вас членами общества.
Я громко смеюсь, вдыхая теплый, беззвучный воздух, и после этого он становится еще тише, чем раньше. Все смотрят в мою сторону. Монарх будто хочет убить меня взглядом. И когда я понимаю, что он не может этого сделать, то снова смеюсь.