С каждым мучительным шагом песок под ногами становится ярче. Я знаю, что скоро мы достигнем Золотой пустоши. Роза ветров на коже раскрывает мне новую цель. Нам нужно добраться до храма Мури, святилища Арасы. Там будет проходить очередной экзамен.
– Сари! – кричит Медиса, подходя ко мне. Только тут я осознаю, что сбилась с пути, погруженная в свои мысли.
– Мне нужен отдых, – уверенно говорю я и опускаюсь на землю. Иногда признание своих слабостей – это сила. Так однажды сказала моя Марра.
– Мы не можем остановиться посреди Золотой пустоши, Сари. Что, если поднимется буря? Мы задохнемся во сне.
Я смотрю вверх, на палящее солнце. Его жар едва можно выдержать, и я чувствую, как каждая бусинка пота обжигает мои раны.
– Там, впереди, есть скалистые выступы. – Медиса указывает на несколько скал в пустыне перед нами. – Они уже не так далеко. Обещаю.
Я неохотно киваю, встаю и продолжаю пробираться сквозь песок, который пожирает мои ноги, затрудняя каждый шаг.
Это последнее испытание богов. Испытание моей богини. Богини света и мудрости. После этого мне останется только попрощаться со своими предками, и наконец-то я буду свободна. А потом смогу освободить Ярруша.
Когда мы наконец добираемся до небольших скал, под которыми делаем привал, я смиренно опускаюсь на песок и закрываю глаза. Мое тело так ослабело.
– Сари…
Это Киран. Я зажмуриваюсь. Пусть он исчезнет.
– У меня есть кое-что для тебя, – говорит он, садясь ко мне. Он так же хорошо, как и я, знает, что я не сплю. Через пару секунд я сдаюсь и открываю глаза, чтобы скучно посмотреть на него. Он дает мне маленький мешочек.
– От Ярруша.
Все во мне сжимается. Я поспешно хватаю подарок, открываю его и смотрю на золотые монеты, как на иллюзию.
– Он получил их от монарха, чтобы купить себе вещи, но…
Я призывно смотрю на Кирана, чтобы он продолжал говорить. Мои губы дрожат.
– Он попросил меня передать эти деньги тебе, потому что заметил, как я взял тебя на руки.
Я поднимаю брови. Ярруш по-прежнему видит в каждом человеке только хорошее.
– Он… он сказал, что ты не смогла заплатить свою дань.
Я сжимаю губы и страдальчески киваю.
– И я должен отдать их тебе, чтобы ты могла наверстать упущенное.
– Когда ты с ним виделся? – спрашиваю я.
– Я тайком пробрался в его комнату, – говорит Киран, глядя на меня с теплом.
Я пытаюсь сглотнуть, но не удается, это вызывает жуткую тошноту. Я ползаю по песку, пока не перестаю сдерживать желчь и не захлебываюсь слезами. Киран подходит ко мне и отодвигает маску, которую я только что сняла. Я пытаюсь оттолкнуть его, но я слишком слаба. Только избавившись от всего содержимого желудка, я отталкиваю себя от Кирана. Но он хватает меня и кладет мою голову себе на колени. Гладит меня по волосам и очень тихо напевает. Я позволяю ему приласкать меня. От глупости или одиночества. Я не знаю.
– Он замечательный мальчик, Сари. Ты очень хорошо его воспитала.
Я продолжаю плакать. Плачу и плачу. Как будто за последние несколько недель разучилась делать что-то другое. Мне бы хотелось вбить Кирану в голову, что он привел моего брата к монарху. Но я понимаю, что Яррушу сейчас с ним лучше, чем в своей норе.
– Как у него дела? – спрашиваю я слабым голосом.
Киран вздыхает, а затем скользит пальцем по моим губам. Это на несколько секунд отвлекает меня от грусти.
– Он не понимал, почему ему нельзя видеть тебя. И… – Киран с трудом сглатывает. – И он хотел, чтобы я пообещал ему защитить тебя.
Я поворачиваю голову и смотрю на него.
– Я, конечно, сказал ему, что ты не хочешь принимать мою защиту, потому что хорошо справляешься сама. – Киран хрипло смеется, и я тоже невольно улыбаюсь. – Но с ним все в порядке, Сари. Он сказал, что еда при дворе невкусная и он предпочел бы кусок хлеба. Но он находит черный песок прекрасным и с нетерпением ждет возвращения в Арасу, чтобы снова увидеть тебя там.
Я киваю и пытаюсь закрыть свое сердце. Но стены внутреннего кокона тут же снова ломаются.
– Я распорядился, чтобы служанки принесли ему хлеб из Арасы, – тихо добавляет Киран.
– Ты не обязан был это делать.
– Я не собирался. Но если в этом мире есть еще один более упрямый человек, чем ты, Сари, то это твой брат.
Я смеюсь, ненадолго замолкаю, а потом начинаю хохотать во всю глотку. Смеюсь при мысли о том, что мой маленький Ярруш поставил Кирана на место. Мой упрямый и умный братишка.
– Ты сказал ему, что я уже не смогу заплатить свою дань? – спрашиваю я.
Киран качает головой. Я с трудом приподнимаюсь, и он помогает мне встать. Его сильные руки поддерживают меня, и я позволяю ему отвести меня к небольшому выступу скалы и уложить там. После этого я сразу засыпаю.
Когда я ненадолго просыпаюсь, то чувствую, как Ред снова смазывает мазью мою ногу и синяки. Но только когда Киран слегка трогает меня за плечо, я окончательно прихожу в себя.
– Пора двигаться дальше, – говорит он.
Я киваю, встаю и с облегчением понимаю, что боль прошла. Моя нога уже полностью восстановилась, и губа зажила.
Я замечаю мешочек от Ярруша, который все еще лежит на земле рядом со мной, поднимаю его, подумав о том, что золотых монет в нем достаточно для Кирана, Реда и Медисы.
– У вас нет лепты и… – Я делаю глубокий вдох. – Просто возьмите их.
При этих словах немного боли уходит из моей души. Ярруш хотел бы этого, если бы узнал, что я не смогу ими воспользоваться.
Мы продолжаем идти по Золотой пустоши. Сверкающие пыльные бури становятся все более яростными, мешают дышать и смотреть, и вскоре я перестаю видеть остальных.
– Сари! – Киран появляется рядом со мной и протягивает руку мне навстречу.
Я колеблюсь мгновение, но затем хватаю ее и продираюсь с ним сквозь песчаную бурю. Я снова и снова падаю, потому что буря сильнее моего тела, но Киран поднимает меня на ноги.
– Надо двигаться дальше! – кричит он мне сквозь бушующий ветер и тащит меня вперед. Реда и Медису я не могу ни видеть, ни слышать в песчаной буре. Я совершенно ничего не могу разглядеть. Приходится закрыть глаза, чтобы защитить их от песка. Киран тянет меня все дальше и дальше вперед. До тех пор, пока я не перестаю чувствовать ноги. Они подкашиваются, и вывих опять напоминает о себе.
Я вскрикиваю. Киран тут же наклоняется надо мной, чтобы защитить от шторма.
– Лежи! – рычит он, когда я пытаюсь вывернуться из-под него. Он опирается руками справа и слева от моей головы, натягивает капюшон и замирает очень близко к моему лицу. Его капюшон закрывает наши головы. Я чувствую его запах, ощущаю его тепло и задерживаю дыхание.
Темные глаза Кирана смотрят в мои. Как будто этим взглядом он говорит мне гораздо больше, чем может произнести. И каждое из этих невысказанных слов гоняет по моему телу молнии.
– Как долго продлится этот шторм? – спрашиваю я, когда наконец снова начинаю дышать.
– Сразу не стихнет, это точно, – говорит Киран, ухмыляясь. – А что? Тебе меня уже достаточно?
– Мне было бы тебя достаточно, даже если бы ты находился совсем далеко, в другом королевстве, – грубо отвечаю я.
Он опускается все ниже и ниже. Словно у него заканчиваются силы и он уже не может держаться надо мной и сохранять дистанцию.
Я смотрю на него. Секунды или минуты, а затем он очень медленно опускает свое тело на мое. Я задыхаюсь. Его близость трогает меня гораздо глубже, чем следовало бы. Внутри меня смешиваются жар и холод, и дыхание становится прерывистым. Глаза Кирана устремлены на меня. Снова эта улыбка, а потом он прикусывает нижнюю губу.
– Мне очень жаль, Сари.
Я слышу только свое шумное дыхание. Как будто все вокруг меня остановилось.
Проходит целая вечность, прежде чем я наконец-то откашливаюсь.
– Я думаю, шторм сейчас не так уж и плох.
Веки Кирана вздрагивают, затем он приподнимает капюшон и оглядывается.
– Да, – рычит он и как раз собирается встать, когда его лицо болезненно искажается и он с силой приземляется на меня.
Я задыхаюсь и пытаюсь понять, что произошло.
– Киран? – Мой рот пересыхает.
Он больше не двигается.
– Киран! – кричу я в панике, пытаясь столкнуть его с себя.
Когда мне наконец это удается, я вижу стрелу в его спине. Время замирает, и мне требуется вечность на то, чтобы осмотреться в поисках стрелка. Но вокруг никого нет, кроме Кирана, меня и этой бесконечной пустыни. Реда и Медису буря, должно быть, унесла далеко от нас.
Я склоняюсь над Кираном и прикладываю два пальца к его шее. Чувствую слабый пульс и облегчение в своем сердце и душе.
– Киран! – Я трясу его. – Проснись!
Но он не двигается. Я пытаюсь встать. Нога все еще не слушается, но я могу немного напрячь ее.
Я хватаю руку Кирана и изо всех сил тяну его. При этом снова и снова падаю на песок и опять встаю. Снова и снова.
– Черт возьми! – кричу я в тишину. – Проклятый песок и проклятая нога. И чертов Киран! – Я сжимаю руки в кулаки и пытаюсь понять, что могу сделать. Хотя уже знаю, что должна оставить его здесь. Я не могу взять его с собой.
– Ред! – кричу я, чтобы отогнать эту мысль. Ничего. Они с Медисой, должно быть, просто побежали дальше.
В отчаянии я опускаюсь на землю перед Кираном и касаюсь его лица, шлепаю по щеке своей тонкой рукой. Его веки вздрагивают.
– Киран! – кричу я и бью его снова, на этот раз более осторожно.
Он стонет, медленно приходя в себя.
– Что случилось?
– В тебя стреляли, – нерешительно объясняю я, глядя на его спину.
Он выпрямляется от боли, а затем нащупывает стрелу.
– Проткни меня ею насквозь, – приказывает он мне слабым голосом.
Я знала, что он это скажет. Я знала, потому что я араса, которая изучала целительство с детства. Это одно из первых правил, согласно которому нельзя вытаскивать стрелу, а нужно проткнуть тело насквозь, чтобы потом отломить наконечник.
– Я знаю, что это трудно…
Я хватаю стрелу и вдавливаю в тело Кирана, пока она не пробивает кожу на его груди. Киран громко кричит.