Время останавливается, пока глаза змея-дракона продолжают изучать меня и пока он, склонив голову, осматривает дохлую птицу. Если Арадас не прилетит, я умру… Но вот над собой я слышу громкое хлопанье крыльев. Это мой грифон. На сердце у меня становится легче. И в следующее мгновение голова змея стремительно мчится ко мне. Его огромные зубы впиваются в меня, но Арадас набрасывается на амфисбаену и откидывает ее прочь.
Я взбираюсь на спину грифона и позволяю ему поднять меня в воздух. Мгновение я поглаживаю его шею, прежде чем прошептать:
– Мы должны убить ее.
И в следующее мгновение Арадас снова бросается вниз, впивается огромными клыками в тело змея и рвет его в воздухе. Сила, с которой амфисбаена сопротивляется, заставляет нас лететь низко, всего в метре над землей. Я падаю и приземляюсь на горячий песок.
Арадас кричит неподалеку от меня и снова и снова атакует амфисбаену.
– Подумай! – снова говорю я себе. Я мало что знаю о змее-драконе. Но с одной головой он точно не выживет. Только как мне отрезать другую?
Я снова смотрю на крошечный нож, который получила от Кирана. Я не смогу убить змея этим.
– Ты должна! – На сей раз это голос мамы звучит в моей голове. – Можно сделать все что угодно, если только захотеть.
Я закрываю глаза в нерешительности, прежде чем крепче схватить нож и снова встать. Арадас все еще борется с амфисбаеной, пасти которой широко раскрыты. Снова и снова змей нападает на моего грифона, выпрямляясь в полный рост.
Я не могу позволить Кирану просто так умереть. Я справлюсь с этим гигантским чудищем, чтобы спасти его.
Я напрягаю свое тело, заостряю ум и бегу. Амфисбаена меня не видит. Она не воспринимает крошечное существо, которое нападает на нее, вооруженное маленьким ножом.
Когда я добираюсь до змея, Арадас как раз нападает на него, я забираюсь на амфисбаену и подползаю к ее голове. Она сразу же чувствует меня и пытается сбросить. Ее кожа скользкая, поэтому я вонзаю в нее нож, чтобы удержаться наверху. Змей-дракон вскрикивает, и я ошеломленно смотрю на нож. Как он вообще мог прорезать такую толстую кожу?
У меня нет времени думать об этом, поэтому я продолжаю карабкаться наверх.
«Почти все существа умирают, когда ты ударяешь их в середину лба, Сари. Мы, люди, тоже».
Моя Марра так близко. Как будто она держит этот нож. Но прежде, чем я успеваю снова ударить, чудовище извивается. Оно поворачивается и бросает меня на песок, а потом наваливается на меня всем весом. Меня вот-вот раздавит, но тут Арадас атакует, и змей снова поворачивается, чтобы защитить нижнюю часть живота. Я удивляюсь, но так и должно быть. Амфисбаена ползет по земле, чтобы враги не могли добраться до ее брюха. Это делает ее неуязвимой.
– Арадас! – кричу я, отдавая ему немые приказы.
Он понимает, что я имею в виду, и атакует змея-дракона. Вонзает свой клюв ему в кожу, пока змей снова не поворачивается, чтобы избавиться от Арадаса. И в этот момент я атакую, бросаюсь к его светлой нижней части живота и вонзаю в нее нож. Раздается высокий и отчаянный крик, такой громкий, что я отпускаю нож и прижимаю руки к ушам. Звук настолько жуткий и болезненный, что мне самой приходится кричать.
Когда крик стихает и наступает тишина, я снова открываю глаза и смотрю на амфисбаену. Это существо я видела на рисунках в своих школьных учебниках. Она все еще выше меня, но намного меньше, чем раньше. Она сморщилась.
Я облизываю окровавленную губу. Должно быть, я укусила ее во время крика змея.
– Арадас! – кричу я ему, указывая на мертвое чудище. – Мы должны отнести его к Кирану. – «Если еще не поздно», – мысленно добавляю я. Затем сажусь на спину грифона, который хватает змея и улетает.
Место, где находится Киран, недалеко. Я спрыгиваю со спины Арадаса в песок, хватаю амфисбаену и тяну к Кирану. Он бледен как труп, и мне нужно несколько секунд, чтобы смириться с происходящим. Кажется, у Кирана нет пульса. Боль и страх охватывают меня, когда я прижимаю ухо к его груди и слышу, что он едва дышит. Его конечности скрючены и безвольно лежат на песке.
– Ты не умрешь, – шепчу я, хватая амфисбаену из последних сил и оборачивая ее вокруг Кирана. Я обвиваю его змеем, повторяя действия из книг и сказаний. Амфисбаена исцеляет людей. Этот вид, который я использую, может облегчить болезни и отравления. Беременные женщины якобы вешали это существо себе на шею, чтобы беременность протекала хорошо. Других змей оборачивали вокруг дерева, и потом оно легко рубилось. Так что это должно сработать.
Часами я сижу, убеждая себя в этом. Надежда во мне жива, потому что Киран все еще дышит, но страх парализует меня и заставляет отчаиваться всякий раз, когда дыхание слабеет. В итоге я кладу голову Кирану на грудь и слушаю монотонное сердцебиение. Рисую пальцем узоры и цветы на его теле. Потом начинаю писать слова, чтобы отвлечь себя и показать Кирану, что я все еще рядом.
– Ты не умрешь, – шепчу я, когда усталость пытается одолеть меня. – Ты не умрешь, – повторяю снова и снова, чтобы разбудить себя и его. Чтобы он услышал мой голос и не потерял доступ в наш мир.
– Сари? – Внезапно его грудь поднимается сильнее обычного, и до меня запоздало доходит, что он произнес мое имя.
Я тут же вскакиваю, прикасаюсь к его щеке и смотрю в темные глаза.
– Что… – Взгляд Кирана падает на мертвую амфисбаену, в которую он завернут. Кажется, он не может поверить в то, что я сделала. Потом он видит Арадаса, который сидит в некотором отдалении и наблюдает за окрестностями. Потом Киран снова смотрит на меня.
– Ты убила амфисбаену? – ошеломленно хрипит он.
– Было легко, – отвечаю я, пожимая плечами.
Киран улыбается уголком рта, и только тут я понимаю, что легонько глажу его по щеке. Тут же убираю руку и оглядываюсь вокруг, как будто здесь есть что-то новое, чего я еще не видела.
– Зачем ты это сделала?
– Я должна была позволить тебе умереть? Тому, кто вообще-то должен быть бессмертным?
– Иногда ты смотрела так, будто хотела убить меня своими руками, – говорит Киран, с трудом поднимаясь, когда я освобождаю его от змеиной туши.
– Было бы слишком глупо, если бы тебя убил яд.
– Сари… – мягко говорит он и касается моего подбородка, чтобы я снова посмотрела на него.
– Я не хочу об этом говорить, – отмахиваюсь я и пытаюсь отвернуться, но Киран настойчив.
– Сари! – снова говорит он, на этот раз решительно.
И тогда я наконец смотрю на него. Мое сердце громко и сильно бьется о ребра. Мое нутро словно светится. Кожу покалывает, когда я заглядываю в глубокую черноту глаз Кирана. В них больше честности, чем когда-либо прежде. И я чувствую его душу. Ощущаю привязанность и, прежде всего, непреодолимую тягу, которую он испытывает ко мне. Такого глубокого признания он мне еще никогда не дарил.
– Киран, пожалуйста, – умоляю я срывающимся голосом. – Это никогда не закончится, если мы продолжим.
Его глаза ищут мои. А я проклинаю себя, но просто не могу оторвать взгляд от его сильного тела, красивого, хотя и с резкими чертами, лица и вздымающейся и опускающейся груди.
– Ты разобьешь мне сердце, и я в конечном итоге останусь с одними осколками, – шепчу я, разглядывая маленькие шрамы на его лице. Его нос, все еще синий после моего удара. – И каждый из этих маленьких осколков… – я с трудом сглатываю, – станет кинжалом для тебя. – Качаю головой, чувствуя горячие слезы на глазах. – Ты предал то, что я люблю больше всего в этом мире. И с тех пор каждый день мое сердце истекает кровью. Каждый день так же темен, как самая черная ночь. Каждая секунда, которую Ярруш проводит с монархом, вонзается в мою душу и сердце ножом, который ты держишь в руках.
Я отворачиваюсь от его сверлящего взгляда.
– Но я все равно спасла тебя. Я все равно беспокоюсь за тебя. Мое сердце плачет о тебе и о потере, которую причинило мне твое предательство. И… – я качаю головой, – …я не хочу этого, Киран. Давай больше не будем возвращаться к этому. Никто никогда не должен узнать, что мы так уязвимы из-за наших чувств друг к другу.
Киран приближается и гладит меня пальцами по щеке.
– Я никогда больше не предам тебя и не причиню тебе вреда.
– Я не верю! – кричу я в тишину, плача и качая головой. – Может быть, мое сердце хочет верить тебе. Может быть, эта глупая рана в нем хочет верить, что снова заживет. Но я не могу.
Его рука скользит по моей шее, и я вижу слезы в его глазах.
– Пожалуйста, не бросай меня, Сари. Я знаю, что я…
– Что ты? – спрашиваю я его.
– Что я не стою твоей любви. И мне нечем убедить тебя в том, что ты должна остаться со мной. – Он опускает взгляд. – Все, что я могу сделать, это попросить тебя дать мне шанс все исправить. Шанс… заслужить тебя, Сари.
Мои губы дрожат. Все мое тело дрожит, и тепло его слов поднимается по позвоночнику до самой шеи.
– Ты никого не заслужил! И никто не заслуживает того, чтобы стать частью твоей жизни! – негодую я, потому что не хочу, чтобы его слова возымели надо мной власть.
– Я знаю, – хрипит Киран, отчаянно гладя мои волосы, как будто это осознание причиняет ему сильную боль. – Но я хочу стать лучше. Стать лучше ради…
– Не говори, что ради меня, Киран. Это ложь.
Наконец я смотрю на него в упор.
– Пожалуйста!
Его рот кривится, как будто он ненавидит себя, а потом Киран кивает.
– Ты когда-нибудь простишь меня? – спрашивает он, наклоняясь ко мне. Его дыхание касается моих губ.
– Да, – говорю я. Его хватка становится крепче. – Но это займет некоторое время, Киран.
Он придвигается еще теснее, и когда его прохладные губы слегка касаются моих, я вздрагиваю. Моя грудь горит от желания. От тоски. А потом я подаюсь вперед и целую его. Осторожно и робко, а затем страстно. Все во мне покалывает и в то же время немеет. Я словно борюсь за то, чтобы оставаться в сознании, пока Киран прикасается ко мне.
– Я всегда буду заботиться о тебе и Ярруше, – шепчет он, притягивая меня ближе. – Всегда.