— Да, Камилия — замечательный человек! — подтвердил он. — Я стольким ей обязан! Ведь это она тебя отыскала. Её любовь способна творить чудеса!
Поскольку их разговор происходил в душе, где Тони мылся после работы, и Камилия не могла их слышать, то Дженаро прямо спросил:
— А ты любишь её, сынок?
Тони понял, что имел в виду отец, и ответил с предельной честностью:
— Ты хочешь знать, забыл ли я Марию? Нет, не забыл, и часто её вспоминаю. Но Камилия мне тоже дорога. Я люблю её по-своему, иначе бы и не женился на ней. Знаешь, я ведь вначале попал в другую семью, к очень хорошим людям, где была добрая и красивая девушка Эулалия, которая тоже в меня влюбилась. Но почему-то же я не ответил на её любовь! А на Камилии вот женился, причём аж два раза — по католическому обряду, а потом и по иудейскому.
— Ну что ж, сынок, я желаю тебе счастья, — сказал Дженаро, не уточняя, какой смысл он вкладывает в эти слова.
Более подробно он разъяснил это Мариузе, когда вернулся в пансион и она спросила его:
— Ну что, вы рассказали Тони про внука?
— Нет. И не буду рассказывать, — ответил Дженаро с такой тоской в голосе, от которой у Мариузы больно сжалось сердце. — Представляете, как это ужасно: я никогда не скажу Тони, что держал его сына вот на этих руках, играл с ним, целовал в макушку и в пухленькие щёчки!.. Я люблю внука и Марию, но Камилия так много сделала для моего сына... Сейчас их семейная жизнь наладилась, и я не хочу вносить в неё смуту. Пусть Тони живёт с Камилией, раз уж так сложилась его судьба.
— Что ж, может, вы и правы, — поддержала его Мариуза. — Лучше положиться на судьбу, чтобы ненароком опять не навредить сыну. К тому же, от Марии нет никаких вестей, наверное, она помирилась с мужем. А о мальчике беспокоиться не стоит — он живёт с родной матерью.
— Нет, о внуке я буду беспокоиться всю жизнь, — сказал Дженаро. — Мария, конечно, его не обидит, но я не могу смириться с тем, что он будет воспитываться в семье этого фашиста!
Дженаро так расстроился, что даже заплакал, и Мариуза, не зная, как его утешить, попыталась перевести разговор на другую тему:
— Скажите, а Жозе Мануэла вы там не видели? Он уже вернулся из Рио?
— Да, вернулся, — ответил Дженаро. — Похоронил отца и приехал обратно. Скоро будет защищать диплом. Он предлагает Нине уехать вместе с ним, а она сомневается, не хочет оставлять здесь дону Мадалену. Я сказал ей прямо: если любишь, то не расставайся со своим Жозе Мануэлом, вспомни, как Тони потерял Марию, и бери пример с Камилии.
К совету дяди Нина отнеслась всерьёз и сказала матери, что выйдет замуж за Жозе Мануэла и уедет с ним в Рио-де-Жанейро.
— Но ты не расстраивайся, — добавила она, — мы купим там квартиру или дом и сразу же заберём тебя. Жозе Мануэл считает, что нам будет трудно ужиться с его матерью, поэтому лучше сразу поселиться отдельно. А с тобой мы уживёмся!
Мадалена, однако, восприняла такую перспективу без восторга.
— Как ловко вы за меня всё решили! — проворчала она. — А если я не захочу отсюда уезжать?
— Но Жозе Мануэл не может бросить дело, в которое его отец вложил столько сил. Пойми, это семейный бизнес. У них там целая сеть пекарен, которыми надо грамотно управлять. Этим и займётся Жозе Мануэл. А я тоже не стану сидеть сложа руки, буду ему помогать в работе.
— Значит, ты теперь станешь миллионершей, а я буду у вас на побегушках?
— Мама, не обижай меня! — сказала Нина. — Я полюбила Жозе Мануэла вовсе не за его богатство, ты же знаешь! И он тоже из-за меня отказался от тех миллионов, поссорился с отцом, пошёл в грузчики. Если бы его отец не умер, мы бы так и жили здесь, в Сан-Паулу. С университетским дипломом Жозе Мануэл смог бы найти хорошую работу, я тоже со временем куда-нибудь устроилась бы...
— Ты поступай, как тебе удобнее, а я никуда отсюда не поеду, — упёрлась Мадалена. — У меня теперь есть родня — племянник и деверь, с ними мне не будет одиноко.
Упрямство Мадалены расстроило все планы Жозе Мануэла. Нина вновь заколебалась, стоит ли ей спешить с замужеством и уезжать в Рио. Всю жизнь прожив с матерью, она не могла представить, как расстанется с ней и оставит её здесь одну.
А Жозе Мануэл не хотел расставаться с Ниной и сам принялся уговаривать Мадалену:
— Я понимаю, вы привыкли жить в Сан-Паулу, но Рио-де-Жанейро тоже очень красивый город, он вам понравится. И Нина будет с вами! Мы будем о вас заботиться. Поедемте! Хотя бы ради счастья вашей дочери!
— Я буду только мешать вам, — упрямо поджала губы Мадалена.
— Если не захотите жить с нами, мы можем снять для вас квартиру по соседству.
— Нет, я останусь здесь — в этом дворе, в этой комнате.
— Но я не могу допустить, чтобы моя тёща и впредь жила в таких условиях. Поймите, я буду работать, у меня будет достаточно денег, и я смогу достойно вас содержать, — втолковывал ей Жозе Мануэл, но Мадалена была безразлична к его доводам.
Рассердившись на мать, Нина однажды сказала ей:
— Ты же всегда мечтала выдать меня замуж за богатого сеньора и жить в роскоши! Что же с тобой случилось теперь? Почему ты упрямишься?
— Я хотела этого для тебя, а мне роскошь ни к чему, — ответила Мадалена. — Я не хочу уезжать из Сан-Паулу.
— Ну хорошо, оставайся здесь, — согласилась Нина. — Переселишься в пансион к дяде Дженаро, вдвоём вам будет веселей, и мне так будет спокойнее.
Но Мадалену не устроил и этот вариант. Она вдруг полюбила нищету, от которой безуспешно пыталась избавиться всю жизнь.
В конце концов Нина и Жозе Мануэл решили оставить в покое Мадалену — хотя бы на время, до получения диплома.
Жозе Мануэлу теперь не было нужды работать на рынке, он с утра до ночи занимался у себя в комнате.
Нина же помогала матери по дому и читала умные книги, которые ей давал Жозе Мануэл. Получив от Силвии выходное пособие, другой работы она не нашла, а теперь эти поиски и вовсе становились бессмысленными, поскольку Нина всё-таки собиралась ехать с Жозе Мануэлом в Рио.
Но Силвия не забыла о Нине и вновь позвала её к себе.
Нина была потрясена, увидев, как Силвия сама встала с инвалидной коляски и достаточно легко пошла навстречу гостье.
— Это невероятно! — воскликнула Нина. — Произошло чудо?
— Нет, это результат каждодневных мучительных тренировок, — пояснила Силвия. — Я давно уже потихоньку хожу, только Умберту об этом не знает.
— Но почему вы скрываете от него? Это же такая радость!
Силвия тяжело вздохнула и поведала Нине ещё одну печальную историю своих отношений с мужем:
— Поначалу я хотела сделать ему приятный сюрприз. Он всегда говорил, подбадривая меня, что мы ещё станцуем с ним вальс. Вот я и старалась, помня о том вальсе. Разрабатывала ноги, превозмогая боль. А Умберту все вечера проводил в борделе. Домой возвращался пьяным. От него разило дешёвыми женскими духами. И тогда у меня появился новый стимул к выздоровлению: я мечтала станцевать с ним теперь уже прощальный вальс! А потом мне и этого не захотелось. Я распрощаюсь с ним без музыки и без танцев! Но мне очень нужна твоя помощь. Надеюсь, ты меня поддержишь?
— Вы всегда можете на меня рассчитывать, — без промедления ответила Нина. — Только что я могу для вас сделать?
И Силвия изложила ей свой план:
— Я хочу вернуть тебя на фабрику, но с гораздо большими полномочиями, чем прежде. Теперь ты будешь заниматься не столько технологией производства, сколько его организацией, а значит, бухгалтерией и финансами.
— Но я же в этом ничего не смыслю!
— Нет, ты недооцениваешь себя, — возразила Нине Силвия. — Ведь ты уже делала экономические расчёты, и они были очень толковыми, грамотными, я их видела. А подробнее изучить бухгалтерию и финансы тебе поможет Онофри, наш бухгалтер. Ты пока не будешь подписывать никаких финансовых документов, а потом, когда вникнешь во все тонкости руководства фабрикой, займёшь место Умберту. Это и будет для него «прощальный вальс»!
— Но он не потерпит меня рядом с собой!
— Потерпит. Об этом я сама позабочусь.
— Но я не справлюсь!
— Справишься. Я в тебя верю. Не забывай, что теперь я могу ходить, и вдвоём с тобой мы всё осилим!
Нина не могла сразу принять столь неожиданное предложение и попросила хотя бы день на раздумье. Но уже по дороге домой она приняла решение и так объяснила его Жозе Мануэлу:
— Я отвечу согласием. Во-первых, потому, что не могу подвести Силвию, которая в меня верит и нуждается в моей помощи. Во-вторых, я не должна упускать возможность помочь моим подругам-ткачихам. Если они станут получать больше за свой нелёгкий труд, то уже ради этого стоит принять предложение Силвии.
— А как же я?.. А как же мы?.. — растерянно спросил Жозе Мануэл.
— Ты не дослушал меня, — улыбнулась Нина. — В-третьих, я хочу пройти эту школу затем, чтобы свободно ориентироваться в экономике и финансах, а потом уже со знанием дела помогать тебе в твоём пекарском бизнесе. Представляешь, как будет здорово, если мы соединим твоё университетское образование и мой практический опыт!
— Да, это было бы здорово, — согласился Жозе Мануэл. — Только на приобретение такого опыта потребуется много времени!
— Нет, я сразу предупрежу Силвию, что поработаю у неё всего несколько месяцев и потом уеду к тебе, — пообещала Нина.
Жозе Мануэл в ответ лишь печально покачал головой.
Глава 12
Исколесив всю фазенду и не найдя матери, Маурисиу вернулся домой усталым и опустошённым, поэтому и трудный разговор с ней прошёл достаточно спокойно, без выплеска бурных эмоций.
— Это правда, что мой настоящий отец был итальянцем? — спросил он каким-то странно отрешённым тоном, и Франсиска ответила:
— Да, правда. Но я скрывала это, потому что твоему рождению предшествовала страшная семейная трагедия. Не хотелось, чтобы ты о ней знал.
— Я и об этом слышал, — небрежно бросил Маурисиу.— Ты забеременела от какого-то итальянца, а твой отец его убил. Верно?