Что было дальше, Маурисиу не видел. Кровь ударила ему в виски, и он помчался обратно к дому, повторяя на бегу: «Убью! Убью!»
Он с детства помнил, где отчим хранил свою двустволку, оставалось только найти патроны, но и это не стало для Маурисиу препятствием. Патроны он отыскал сразу – они лежали в коробке рядом с двустволкой. Набив ими карманы, Маурисиу снова побежал к амбарам — ни от кого не прячась и даже размахивая на бегу двустволкой.
Несмотря на крайне возбуждённое состояние, место для засады он выбирал скрупулёзно и тщательно. Поднявшись на чердак одного из амбров, разобрал изнутри часть черепичной крыши, просунул голову в отверстие — оттуда хорошо просматривалась дорога, по которой должны были возвращаться Мартино и Франсиска. Зарядил ружьё, проверил прицел и стал ждать.
В последнее время Мартино только провожал Франсиску до ворот её дома и тут же уезжал, не заходя к ней на обед.
В этот раз он поступил точно так же: простился с ней у ворот и поехал обратно, мимо тех самых амбаров. Настроение у него было прекрасное. Он улыбался, вспоминая какие-то детали недавнего свидания с Франсиской, потом самодовольно засмеялся и произнёс вслух:
— Твоя кобылка, Фарина, уже стала моей! А скоро я получу и её фазенду!
Эти слова донеслись до слуха Маурисиу, и в тот же миг он выстрелил.
Пуля настигла Мартино. Он неловко упал наземь, а испуганная лошадь стремглав понеслась дальше.
Но Мартино не был убит. Он был только ранен. Не понимая, кто и откуда в него стрелял, он инстинктивно почувствовал, что этот выстрел может быть не единственным, и попытался укрыться за ближайшим амбаром. Сначала передвигался ползком, потом встал на ноги... И тут прозвучал второй выстрел.
Мартино упал как подкошенный. Но Маурисиу уже не мог остановиться. Он палил и палил из ружья, пока не расстрелял все патроны.
Потом спустился вниз, убедился, что Мартино мёртв, сняв с себя пиджак, завернул в него двустволку и с чувством исполненного долга пошёл домой.
А тем временем всё семейство Франсиски уже собралось за обеденным столом, отсутствовал только Маурисиу.
— Ты не знаешь, где мой муж? — спросила у Беатрисы Катэрина, недавно вернувшаяся от родителей.
Беатриса не знала, где Маурисиу, Жулия тоже его не видела.
В конце концов, они решили, что семеро одного не ждут, и пообедали без него. Правда, Катэрине почему-то не лез кусок в горло, она тревожилась о муже, не понимая, чем вызвана эта тревога.
Маурисиу же, положив ружье на прежнее место, как ни в чём не бывало появился в столовой и ещё успел вместе со всеми выпить кофе. А своё опоздание к обеду объяснил тем, что есть ему не хотелось, зато возникло желание немного прогуляться.
— Сегодня такая прекрасная погода! — сказал он, широко улыбаясь, но эта улыбка показалась Катэрине и Беатрисе какой-то странной, неестественной.
И лишь Франсиска, находясь под впечатлением от свидания с Мартино, не заметила ничего странного в поведении Маурисиу.
После обеда он и Катэрина ушли к себе в комнату, и там она передала ему просьбу Марии. Он откликнулся довольно вяло:
— Ехать в Сан-Паулу? Это же очень далеко...
— Но ей больше никто не сможет помочь, кроме тебя!
Маурисиу лежал на кровати в расслабленной позе, глаза его были прикрыты, и разговаривать ему явно не хотелось, тем более на такую бессмысленную тему. Но Катэрина ждала от него ответа, и он бросил нехотя:
— Могу довезти её до станции, а там пусть сама едет в Сан-Паулу.
— Но Мартино тоже подумает, что она убежала к поезду, и погонится за ней.
— Не погонится! — усмехнулся Маурисиу, вызвав недоумение Катэрины.
— Ты, наверное, не понимаешь всей сложности её положения, — сказала она. — Мартино держит Марию взаперти и грозится отобрать у неё сына, если она попытается убежать. А ты говоришь: «Не погонится»!
Маурисиу понял, что допустил непростительную оплошность, едва не выдав себя, и тотчас же стал оправдываться:
— Я имел в виду, что, если он не сразу хватится её, то поймёт всю бессмысленность погони.
— Значит, надо ехать сразу же, как только Мартино появится у нас и поедет гулять с доной Франсиской, — подвела итог Катэрина, и на сей раз Маурисиу не стал ей возражать.
А в доме Винченцо тоже говорили о Мартино. Он не приехал к обеду, и Фарина раздражённо заметил:
— Вероятно, Франсиска уже и на довольствие его поставила!
Винченцо тоже был зол на Мартино, однако справедливости ради напомнил другу:
— А не сам ли ты её упустил? Всё тянул, чего-то выжидал...
Фарина мог бы сказать, что поступал так не из выгоды, а от большой любви к Франсиске, но он предпочёл отшутиться:
— Нет, ты не прав, однажды я тоже с удовольствием у неё пообедал, когда она пригласила меня к столу.
— Так может, ты напугал её своим богатырским аппетитом? — поддержал его шутку Винченцо.
Все сидящие за столом дружно рассмеялись, и лишь Констанция сохранила мрачное выражение лица. Чуткий к переменам в её настроении Винченцо спросил, почему она сегодня не в духе, и она ответила:
— Не знаю. Тревожно мне почему-то. Боюсь, как бы чего не случилось.
— Наверное, ты расстроилась из-за того, что Мария собирается бежать, — предположил Винченцо. — Меня тоже это не радует. Представляю, как будет лютовать Мартино!
Ближе к вечеру, однако, Марселло обнаружил лошадь Мартино, пасущуюся вблизи конюшни.
— Похоже, она сама пришла домой, — в растерянности сообщил он отцу. — Никто её не расседлал, не привязал...
— Ты только Фарине об этом не говори, — посоветовал ему Винченцо. — Наверное, любовники так увлеклись друг дружкой, что лошади надоело их ждать, вот она и пошла потихоньку домой.
Глава 13
Двое странствующих пастухов, ехавших верхом на лошадях в поисках какой-нибудь работы, оживились, завидев на горизонте хозяйственные постройки и кофейные амбары.
— Ну вот, ещё одна фазенда! — радостно воскликнул младший из них, Зекинью.
Старший, которого звали Зангоном, не разделил оптимизма своего младшего приятеля.
— Ещё одна фазенда, где нас не ждут, — сказал он, однако и его настроение заметно улучшилось.
Зекинью тем временем расчехлил гитару, висевшую у него на плече, лихо ударил по струнам и громко, во весь голос запел озорную песню про замужнюю сеньору, изменявшую мужу с молодым красавцем, приезжавшим к ней издалека верхом на лошади. Зангон улыбнулся, расправил свои пышные усы и тоже запел, вторя заливавшемуся соловьём Зекинью.
Так, весело распевая, они и подъехали к тому амбару, возле которого был убит Мартино.
Увидев труп, лежащий в луже крови, пастухи разом смолкли и пришпорили лошадей.
— Да, повезло нам с этой фазендой, чёрт бы её побрал! — выругался Зангон. — Я уже размечтался о горячем ужине и ночлеге под крышей, а тут, оказывается, такой подарочек! Надо поскорее уносить ноги, чтобы на нас не повесили это убийство.
Зекинью тоже это понимал, но ему не хотелось вновь отправляться в дорогу, тем более на ночь глядя.
— А покойничек-то прилично одет! — заметил он. — Возможно, это хозяин фазенды и дома его уже заждались? Что, если мы доставим беднягу домой и взамен попросим вознаграждение — хотя бы в виде ужина и ночлега? А может, тут и работа для нас найдётся?
Зангон тоже устал скакать по степи и тоже был человеком рисковым, поэтому легко изменил своё первоначальное мнение и согласился с предложением Зекинью.
Они завернули труп Мартино в попону и, погрузив его на лошадь, поехали к особняку Франсиски.
Всё семейство высыпало на террасу при виде незнакомых всадников, а когда выяснилось, с чем они приехали, то всех охватил ужас, включая и Маурисиу.
— Мы нашли его тут неподалеку, возле амбаров, — пояснил им Зангон. — Судя по богатой одежде, решили, что это хозяин фазенды, вот и привезли...
— Нет, это не хозяин фазенды, — сказала Франсиска, опомнившись первой. — Но это друг нашей семьи.
— Да-да, этот человек жил на соседней фазенде, отвезите его туда! — засуетился вдруг Маурисиу. — Давайте я помогу вам снова погрузить его на лошадь.
— Но мы нашли его на вашей фазенде, — сказал Зангон. — Честно говоря, мы надеялись на понимание и благодарность. Хотели переночевать у вас, а может, и на работу здесь устроиться. Скажите, вам нужны опытные пастухи?
— Вы отвезите сначала этого сеньора на его фазенду, она тут близко, по соседству, — продолжал настаивать Маурисиу, — а потом возвращайтесь сюда. Ужин и ночлег я вам гарантирую, о работе же поговорим завтра.
Франсиска всё это время стояла как окаменевшая и не проронила ни слова. На её лице отпечатался смертельный ужас.
Пастухи снова взвалили тело Мартино на круп лошади и отправились на соседнюю фазенду. А Катэрина и Беатриса вдвоём напали на Маурисиу: зачем он пригласил на ночлег этих незнакомцев, которые, вполне вероятно, сами же и убили Мартино.
— Именно поэтому и пригласил, — спокойно объяснил им Маурисиу. — Если Мартино убит на нашей фазенде, то завтра здесь появится полиция, и будет лучше, если она допросит этих бродяг.
— А я думаю, они тут ни при чём, — сказала Жулия. — Если бы они были убийцами, то сразу бы и скрылись, пока их никто не видел.
— Но кто же его мог убить здесь, на нашей фазенде? — высказала недоумение Беатриса и вдруг похолодела от ужаса, вспомнив недавний разговор с братом о деде, застрелившем любовника матери.
И, словно вторя мыслям Беатрисы, Франсиска, всё ещё пребывавшая в шоке, внезапно вымолвила:
— Только не мой отец...
— Мама, о чём ты говоришь? — испуганно воскликнула Беатриса.
— Ни о чём, — глухо ответила Франсиска и медленно, тяжело ступая, пошла в дом.
Зангон и Зекинью положили труп у дома Винченцо и ускакали, не сказав хозяевам, где нашли покойного и почему привезли сюда. Они спешили к ужину, который им пообещали на соседней фазенде.
А на Винченцо и Фарину свалилось не горе, но очень большая неприятность, чреватая непредсказуемыми последствиями.