По салону разлился Катин сиреневый страх, и поведение пассажиров моментально изменилось. Буйного мужчину перекосило, он попытался отпрянуть, споткнулся и упал. Старик вскочил с места, подбежал к водителю и принялся молотить кулаками по стеклу, которое отделяло кабину от салона, с криком:
– Останови! Останови!
Водитель с выпученными от испуга глазами только сильнее жал на педаль газа, уезжая прочь от никому неведомой смертельной опасности. Автобус набирал скорость, и пол ощутимо вибрировал от слишком быстрого движения.
Денис обернулся к Кате. Девушку трясло от страха, она прерывисто дышала, уставившись в одну точку, и сиреневая аура захлестывала пассажиров.
– Эй! Эй! Все! Мы оторвались! Перестань! – прокричал ей Денис, но аура девушки сказывалась и на нем, поэтому его слова прозвучали истерически, что никак не могло успокоить. Тем более он заметил дальше по дороге крутой поворот, в который автобус не смог бы вписаться на такой огромной скорости. Нужно было действовать как можно быстрее.
Денис подбежал к окну и уставился на свое отражение. Сначала оно было размытым, будто вибрировало с невероятной скоростью, но он глубоко вздохнул и медленно шумно выдохнул. Отражение стало четким, как обычно. Тогда он снова повернулся к Кате:
– Все хорошо! Смотри на меня, – спокойно проговорил он.
Девушка перевела на него взгляд.
– Опасности уже нет. Чувствуешь? Я спокоен, а значит, все хорошо. Мы в безопасности. Все нормально. Тебе ничего не грозит. Я рядом.
Катя смотрела Денису в глаза, и его спокойствие начало передаваться ей. Сиреневые всполохи пошли на убыль.
Пожилой мужчина отстал от водителя и смущенно вернулся на свое место. Пьяный кое‑как поднялся и молча взгромоздился обратно на сиденье. Водитель постепенно снизил скорость до обычной.
Как только Катя успокоилась, ее глаза стали закатываться. Денис понял, что выброс адреналина сменился смертельной усталостью. Он сел рядом с девушкой, она положила голову ему на колени и тут же отключилась.
Парень тяжело вздохнул, положил ладонь Кате на волосы и принялся смотреть в окно, пока автобус уносил их все дальше от преследователей.
Мимо окна не спеша проехали два мотоциклиста, и Денису показалось, что они пристально вглядываются в салон.
* * *
Алиса обогнала автобус, проехала вперед и остановилась на развилке дороги. Алексей притормозил рядом и вопросительно кивнул: что дальше? Его подруга сняла шлем.
– Глеба в автобусе нет. Там есть только парень с фоток и все. Я ничего не понимаю, – ответила она. – Бред какой‑то. Ты же сам говорил, что аномалия в салоне сверкала разными цветами. Так только Глеб умеет.
– Выходит, не только, – пожал плечами Алексей.
Алиса фыркнула. Ему легко говорить. Он не воспитывался на легенде о единственном избранном эмере, способном управлять всем спектром эмоций. Безумно даже предполагать, что их может быть двое.
– Не. Бред. Он один такой. Поверь.
– Может, это его сын? Или ваши способности по наследству не передаются? – возразил Алексей.
– Передаются… еще как передаются, – задумчиво пробормотала Алиса.
В этот момент мимо них проехал тот самый автобус и свернул на Тверь.
– А ты гений, – тихо прошептала она.
– А то, – широко улыбнулся Алексей.
– Это и правда может быть его сын! Помнишь, как он опекал Глеба в поезде? Буквально как отца! Как же я раньше не догадалась? Если их двое, это все меняет.
– Что будем делать? Догонять и тормозить автобус? А потом? Учти, я не горю желанием участвовать в похищении человека, тем более при свидетелях.
– Это и не нужно. И догонять мы никого не будем. Мне поручили найти Глеба, а не его. Пока просто подождем. Ну‑ка, проверь: его видно в ЭМРОНе?
Алексей отошел подальше от Алисы и достал смартфон Дениса:
– Ну да. Он, похоже, успокоился, и ЭМРОН сейчас показывает обратную аномалию: резкое снижение уровня страха.
– Тогда мы не спеша, чтобы никого не спугнуть, поедем за ними и будем следить по этой штуке. С такой силой ему очень тяжело будет не наследить. А мы подождем, пока сын приведет нас к отцу, – удовлетворенно заявила Алиса. – Можешь найти в Твери какую‑нибудь гостиницу?
Глава 9
Самара, 2009 год.
Нина сидела на лавочке у детской площадки и напряженно наблюдала, как дочка лихо забирается на высокую горку. Вдруг кто‑то из детей постарше решил обогнать трехлетнюю копушу и оттолкнул ее к перилам так, что девочка чуть не перелетела через них. Нина сорвалась с места, как испуганная птица, подскочила к горке, но дочка уже выпрямилась и упрямо продолжила свой путь наверх.
– Не бойтесь вы так, – с улыбкой посоветовала ей высокая женщина лет пятидесяти в строгом светлом костюме, мало подходящем для детской площадки. – Ребенок должен набить свою порцию шишек и научиться падать. И это лучше сделать в детстве, чем в более старшем возрасте.
Нина смерила незнакомку долгим удивленным взглядом. Обычно бабушки на площадке вели себя ровно противоположным образом – все время причитали и «каркали»: «Ой, упадет! Ой, разобьется! Ой, сейчас сломает себе что‑нибудь!» Как будто хотели запрограммировать ее ребенка на подобную неприятность. А дочка‑то была по‑мальчишечьи смелой и все время лезла повыше.
– Я врач, – улыбнулась женщина, – детский ортопед, хирург.
– Ой, простите, я и не думала сомневаться в ваших словах, – смущенно заверила ее Нина.
Дочка в это время скатилась с горки и вприпрыжку устремилась к очередной «лазалке», как она их называла.
– Мария Михайловна, – представилась незнакомка.
– Нина. А вы в нашей поликлинике работаете? Мне говорили, что у них нет ортопеда. Все ищут…
– Нет, в областной больнице, – с вежливой, но чуть более прохладной улыбкой ответила та, и Нина опять смутилась. Она снова повернулась и посмотрела, как дочка забирается по лесенке.
– А что, были какие‑то проблемы? Раз врача искали? – вежливо уточнила женщина.
– Нет… надеюсь, что нет. Просто положено ведь, чтобы осмотрел… А тут нет такого врача.
– Вы ведь не отсюда? Не из Самары? Мне по вашим словам показалось, что вы привыкли к большим городам и хорошим поликлиникам, – заметила Мария Михайловна.
– Да, мы переехали сюда недавно, прямо перед рождением дочки, – улыбнулась Нина.
Женщина прищурилась и проследила, как девочка спускается с лестницы и бежит к песочнице.
– На вид вполне здоровый ребенок, но мне кажется, что у нее есть незначительное плоскостопие. Это заметно по походке – ножки слегка иксом ставит. Вам бы подобрать правильную обувь, а то могут быть проблемы, когда вырастет. Иксовое положение усилится, будет расползаться таз, постепенно начнут смещаться внутренние органы, появятся хронические болезни, вероятны проблемы с вынашиванием детей. А в ее возрасте все решается подбором нужных стелек или сандалий. – Мария Михайловна глубоко вздохнула.
Нина обеспокоенно проследила за дочкой. И действительно – ей стало казаться, что коленки у ребенка слегка повернуты внутрь, отчего при беге она выкидывает ножки не назад, а немного вбок.
– Ой! А что же делать? Где мне искать специалиста, если в поликлинике нет?
– Есть частные клиники, – заметила Мария Михайловна.
Нина смутилась:
– Ну… там очень дорого.
Женщина взглянула на нее с неясной иронией:
– Проблемы с деньгами?
– Не так, чтобы проблемы, – вздохнула Нина, – просто их всегда не хватает.
– Понятно. Ну, если хотите, я могу осмотреть ребенка. У меня есть немного свободного времени. – Мария Михайловна демонстративно взглянула на часы. – Но, понятное дело, не здесь. Вы далеко живете?
– Ой! Совсем рядом! В том доме. – Нина показала рукой на низкое ветхое здание. – Спасибо вам большое. Если, конечно, это вас не затруднит.
– Тогда давайте побыстрее, – кивнула женщина, – забирайте дочку и пойдем. Вы же хотите, чтобы я ее внимательно осмотрела?
Нина кивнула.
– Катя! Катя! Иди сюда! – позвала она дочь. – Ой… а как же ваш внук или внучка? Из-за меня не догуляет?
– Я тут одна. Дети съехали в другой город, так что внучку я, считайте, и не видела. Оттого и люблю в свободное время сидеть и смотреть на маленьких детей. Сердце успокаивается. Думаю, что и моя там, где‑то далеко, так же бегает.
Пока они шли к дому, Нина все щебетала, как она благодарна и как ей повезло, что такой специалист случайно оказался рядом. Женщина слушала ее с вежливой и слегка ироничной улыбкой.
Когда они вошли в квартиру, Мария Михайловна не спеша начала разглядывать стены скромного маленького жилища.
– Это ваше жилье? По наследству досталось? – спросила она с некоторой долей брезгливости.
Старый небольшой дом давно нуждался в ремонте, а на качественный у семьи не хватало денег. Нине опять стало стыдно за то, что она привела такую женщину в этот бардак. Мария Михайловна в интерьере смотрелась чужеродно – как арабский скакун среди стада коров.
– Нет, мы снимаем. Пока только на такое хватает, но муж старается. Ему скоро обещают хорошую работу, тогда и переедем.
Гостья кивнула.
– Муж сейчас на работе?
– Да. Но скоро придет. – Нина посмотрела на старые часы на стене. – Обычно к семи как раз возвращается. Но… может, вы дочку посмотрите?
– Да, да… конечно, – улыбнулась гостья. – Разденьте ее до трусиков.
Пока Нина возилась с девочкой, Мария Михайловна подошла к небольшой фотографии на стене, присмотрелась и неожиданно отпрянула.
– Это… это… ваш муж? – с ужасом спросила она.
– Да… – Нина испуганно выпрямилась и растерянно посмотрела на гостью.
– А вы… что‑нибудь знаете о его прошлом?
– Конечно. Мы встретились с ним еще в Москве, совсем молодыми.
– И уехали в конце девяносто восьмого?
– Откуда вы… – начала было Нина, но Мария Михайловна ее перебила.
– А потом вы жили в Санкт-Петербурге, откуда вам срочно пришлось уезжать? Так? – гостья повернулась к Нине.
– Да… но…
– Тогда, простите, я ухожу. Я не хочу иметь ничего общего с этим человеком. И вы вряд ли не знаете, что ваш муж в розыске!