Кристина въехала в квартиру коляской, даже не спросив. Внутри сидел пристегнутый карапуз. Он был уже таким большим! Прошла всего-то пара месяцев, а он уже сам сидит в коляске и смотрит на нее серьезным осмысленным взглядом.
– Кристина, сколько ему? Я не узнаю этого взрослого молодого человека! Давай меняться? – пошутила Арина.
– Девять месяцев. Лучше не надо. И руки к нему не тяни. У него сейчас сложный период. Все, кто не свои, – чужие, и их нужно бояться. Вообще ни к кому, кроме нас, на руки не идет. Бабушке Вале так в руки и не дался, она пару дней назад заезжала покритиковать мои методы воспитания. Такая энергичная женщина! Мне бы в ее возрасте хватало сил в столько чужих дел лезть! – почти восхищенно сказала Кристина. – Привет, милая! Обними меня. Мы так давно не виделись, – Кристина открыла объятья и заключила в них и Арину, и Соню.
– Кристина, ты в уличном, – вырвалось у Арины. – Раздевайтесь, проходите, – постаралась успокоиться она.
– Как у тебя чисто! Будто и нет ребенка. Ты все-таки нашла помощницу? – И Кристина прошла в кухню; на руках у нее сидел Ленечка.
– Нет. Мне это кажется излишним. Я сама все успеваю, – ответила Арина.
– А вот я бы без Леночки не справилась. За эти полгода она нам уже стала как родная. Как мне повезло ее найти! Я иногда такие истории слышу про нянь, что волосы шевелятся.
– А почему ты уверена в ней?
– Не знаю. Чувствую. Папа твой не такой доверчивый, он иногда куда-нибудь камеру вешает и смотрит за ними. Я не запрещаю, если ему так спокойнее. Но он ни разу не видел, чтобы Леночка хотя бы голос на него повысила. Она его скорее избалует, чем наоборот. Правда, кто тут такой симпатичный и кого тут все любят и хотят съесть?!
Кристина сделала злую гримасу с выпученными глазами, а мальчик на ее коленях захохотал. Арина как будто заглянула в замочную скважину чужой жизни.
– Прекрасно выглядишь, – сказала Арина.
– Хожу в бассейн и на йогу. А вот ты не очень, говорю честно и прямо, – сказала Кристина.
Леня уже освоился – с ее колен он переполз на детский коврик к погремушке и начал методично бить ею по полу. Она издавала не очень приятный звук, но хотя бы не слишком громкий.
– Дай-ка я возьму твою принцессу, а ты чай попьешь спокойно, – продолжила Кристина и протянула руки к Соне. Пару секунд девочка сомневалась, но потом позволила ей себя взять. Кристина начала с ней играть. – По кочкам, по кочкам, а потом в ямку – бух! – Соня с удовольствием играла с Кристиной.
Арина пила чай и умилялась.
– Как ты справляешься? – спросила она Кристину.
– Я же говорила – Леночка. С такой помощницей можно еще десяток детей родить.
– Думаешь, папа захочет?
– Кто его будет спрашивать! – подмигнула подруге Кристина.
– А тебе идут дети.
Настало время новой игры – предыдущая Соне наскучила.
– Сонечка, дай-ка сюда свою ручку. Смотри… – Кристина взяла детскую ладошку и начала по ней водить кругами, вызывая волну удивления и радости у малышки.
– Сорока-ворона кашу варила, деток кормила: этому дала, этому дала… А вот этому не дала! Ты каши не варил, воду не носил. – Кристина загибала Соне крохотные пальчики.
– Мне кажется, эта потешка несет в себе ложные ценности. Что ты будешь любим, ценен и накормлен только за какие-то поступки, – сказала Арина задумчиво.
– Подруга, ты слишком много думаешь! Тебе не кажется?
– Не знаю. Иногда мне кажется, что я схожу с ума. Но это не точно, – закончила Арина беспокоящую ее мысль шуткой.
А Леня все еще сам по себе ковырялся в игрушках Сони, почти не давая о себе знать.
«Фантастика!» – подумала Арина.
– Может, никуда не пойдем? – спросила Кристина. – Поболтаем тут? Ну их, эти подарки!
– Не знаю. Надо, наверное. Но сил нет, – честно призналась Арина. – Так хорошо без ребенка в руках! Соня почти всегда на мне, со мной или рядом. Иногда мне кажется, что мы ближе, чем когда она была в животе.
– Да. Это утомляет. Но этот период длится буквально полгода. Смотри, как сам играет! Хотя мне достался беспроблемный ребенок, думаю, я просто вытянула счастливый лотерейный билет.
– Думаешь, это удача? Я почему-то не могу представить тебя с капризным и постоянно рыдающим младенцем. У нас в психологической группе есть такой один, точнее, одна. Она кричит почти всегда, кроме моментов, когда ее качают в коляске. При этом она сытая и здоровая. У них дома практически живет бабушка этой девочки; так вот, если ты говоришь, что я плохо выгляжу, то ты просто ее маму не видела.
– Не знаю. Дети чувствуют состояние мамы и как бы возвращают его. Может, присутствие ее мамы накаляет обстановку? Или как замкнутый круг: она в истерике – мама в стрессе, мама в стрессе – дочка в истерике?
– Ты когда этого набралась?
– Не знаю, чувствую. Иногда что-то в интернете читаю, как про кризис восьми месяцев. Потому что сначала я была сбита с толку: вчера еще все были друзья, а сегодня «никому не здрасте». Это, оказывается, стандартный этап развития и длится около месяца. Так что посмотрим, приглашу бабушку Валю и проверю.
– А я читала только про кризис одного года, – удивилась Арина.
– А это еще что такое?
– Ребенок начинает плохо себя вести, отказываться от помощи, пытается отвоевывать свою самостоятельность. Психолог объяснила мне: таким образом он проверяет, что он сам может, осознает себя и свои границы. И постоянно вступая в конфликты с родителями, учится понимать себя. Нужно не пугаться и просто дать себе и ребенку время. Она еще так интересно нам зачитывает куски из книжки о том, как американский психоаналитик фантазирует на тему восприятия мира ребенком. Хочешь послушать?
– Конечно.
Арина берет свой телефон, что-то в нем ищет и начинает читать:
«Я нашел его! Вот он!
Внутри меня поднимается волна восторга. Она прибывает, венчаясь белым гребнем, клонится вперед, заворачивается и рассыпается нежно звучащей пеной.
Когда волна проходит, пена скользит назад и растворяется в окружающих тихих водах. Чувствует ли и она эту волну?
Да!
Она отзывается, как эхо, на подъем и спад волны во мне. Вместе с эхом я поднимаюсь и снова опускаюсь. Оно проникает в меня, и я чувствую, что мой восторг есть и в ней. Теперь он принадлежит нам обоим».
– Это мальчик нашел потерянную игрушку и с восторгом показал ее маме, которая разделила его чувства, – закончила Арина и увидела скептическую улыбку на лице подруги.
– Может, надо поменьше читать и побольше думать о себе?
– Что ты имеешь в виду? – не поняла Арина.
– Я, конечно, к психологу не обращалась и не очень понимаю, чем тебе это помогает и зачем ты туда вообще ходишь. Но логично ведь, что дочка берет пример с тебя, как с первой ролевой модели. И будет считать правильным то, как ты себя ведешь. А я вижу, что дома у тебя чисто, как в музее, на плите стоят кастрюли, из которых восхитительно пахнет, но ты сама выглядишь, как зомби. Ты этого своему ребенку желаешь? Когда ты заботишься о себе, о своих интересах – ты заботишься и о ней тоже. Тебе это в голову не приходило? – как всегда прямо и безапелляционно задала вопрос Кристина.
Арина сидела, как будто на нее вылили ведро ледяной воды.
– Я так не могу, – тихо ответила она.
Глава 25ПсихологИспанская баллада о любви
Инна ехала по просыпающемуся городу за рулем. Она была счастлива. Просто так, без всякой причины. А может, потому что сегодня было сухо и ясно, еще по-зимнему холодное солнце светило сквозь тучки и отражалось от снега на тротуарах. Все вокруг играло и искрилось. А может, потому что не было пробок. Или из-за того, что по радио звучала какая-то приятная песенка, а Инна ехала на любимую работу.
Ей нравилось, как она себя сейчас чувствует, а ведь год назад она думала, что жизнь кончена, и прикидывала, как свести концы с концами после развода. Теперь она крепко стояла на ногах. Нет, ее муж не вернулся. Может быть, он и был бы не против, но она уже этого не хотела. Дважды в неделю он забирал Глашу из садика и укладывал спать. Иногда они даже беседовали под бокал вина, как старые друзья, пару раз занимались сексом. Но приходилось признать, что так, как было, уже не будет. И смириться с тем, что их брак разрушил ребенок. Нет, Глаша была не виновата в прямом смысле слова – это они не были готовы к появлению третьего и свалившейся на них ответственности.
После ухода Дениса Инна возобновила посещение собственного психоаналитика и разбирала эту ситуацию по косточкам. Они слишком рано встретились и были слишком близки. Они были друзьями, любовниками. Он был для нее отцом, которого у нее не было, а она для него матерью – любящей и все понимающей. Они были друг для друга, как часть тела – рука или нога, глаз или нос. Работая из дома и проводя все время вместе, они очень остро чувствовали отсутствие другого и тоску, когда тот уходил. Ведь всякий заметит, если у него вдруг пропала рука, глаз или нос. В их отношениях не было дистанции и свободы, они были как один человек в двух телах. Думали одинаково и чувствовали одно и то же. Такие отношения становятся патологическими в тот момент, когда один из партнеров меняется. Удивительно, как несколько лет личного анализа не ухудшили их отношений. А может, так и случилось, но последним камнем, который лег между ними, была Глаша. Инна все равно была очень благодарна судьбе, что у них появилась дочка, потому что невозможно жить всю жизнь с чувством, что у тебя нет глаза или руки, когда супруг уходит на работу или уезжает в командировку.
Инна остановила поток своих мыслей и удивилась, зачем она сейчас об этом думает. Из колонок лилась лирическая баллада, где женский голос пел с таким надрывом, что казалось, это не песня, а рыдания. «Такой саундтрек очень бы подошел к фильму Педро Альмодовара, а не к моей жизни», – подумала она. Песня кончилась, заговорил диктор: «Вы прослушали песню из фильма “Высокие каблуки” Педро Альмодовара, отправляйте на номер название вашего любимого фильма, и мы поставим саундтрек, настройтесь на радио “Икс”…» Конец фразы Инна уже не слушала – ее удивило, как точно она угадала. Дальше заигра