Но Эсме подошла и знаком попросила открыть окно. Он нехотя повиновался. Что еще? Когда же это закончится!
– Спасибо, что подвез, – промолвила девушка, встретившись с его взглядом, и со смущенной улыбкой добавила: – И еще хотела тебе сказать… смотри на меня, сколько хочешь. Я не против. До свидания, милый Кай.
Она повернулась и зашагала ко входу, размахивая хвостиком. Кай наконец был свободен, но почему-то медлил. Он не выспался и чувствовал раздражение, раскалывалась голова и болели яйца. Однако что-то внутри расслабилось, и обращение «милый» уже не вызвало былого негодования. Он дождался, когда за ней закроется дверь, и уехал.
– Иди скорей сюда, – позвала ее Ко Нга, едва Эсме вошла в зал.
Эсме проскользнула в красную кожаную кабинку и огляделась. Оранжевые стены, красные диванчики, черные лакированные столы, большой аквариум на заднем плане, знакомые запахи еды… Обычный вьетнамский ресторан.
Вдохнув запах рыбного соуса, Эсме почувствовала себя дома. Она взяла пальцами прядь волос и понюхала. Не пахнет. Почему же Кай бросился открывать окна, заявив, что весь дом провонял рыбным соусом?
– Ну, как дела? – спросила Ко Нга.
– Пока трудно сказать, – пожала плечами Эсме и улыбнулась.
– Он плохо себя вел? Поговорить с ним? Он обещал, что будет относиться к тебе, как к невесте.
– Нет, все хорошо. Мы вместе позавтракали, только…
Она хотела рассказать, что Кай бросил ее вчера одну на целый день, но не осмелилась.
– Что? – подняла брови Ко Нга.
– Ничего.
Эсме придвинула к себе банку с перцем и стала наполнять емкости.
– Я открою тебе секрет, как вести себя с моим сыном, – помолчав, промолвила Ко Нга.
– Секрет?
– Да. Он неразговорчив и по-настоящему умен, поэтому многие считают, что общаться с ним тяжело. На самом деле все просто. Если тебе нужно что-нибудь от Кая, скажи ему.
– Всего-навсего? – удивилась Эсме.
– Да. Если тебе не нравится, что он молчит, скажи, что хочешь с ним поговорить. Скучно дома – скажи, что хочешь куда-нибудь пойти. Не надейся, что он догадается о твоих желаниях. Не догадается. Ему надо говорить, и в девяти случаях из десяти он тебя послушает. В глубине души ему не безразличны чувства других людей. Даже твои.
Ко Нга говорила очень серьезно и убежденно.
– Хорошо, я поняла.
Женщина улыбнулась и положила руку ей на плечо.
– Пойдем, я покажу тебе, что и как, и ты сможешь приступить к работе.
К концу весьма оживленного ланча Эсме чуть не плакала. Крепкая и выносливая, как водяной буйвол, она могла таскать тяжелые подносы и находиться на ногах хоть целый день, однако совсем упустила из виду, что работа официантки предполагает еще и общение. Желательно на английском языке. В этом аспекте ее тоже можно было сравнить с водяным буйволом. Люди бросали на девушку нетерпеливые взгляды, пока она заставляла себя произнести нужные слова; один посетитель накричал на нее, другой передразнил… Ей хотелось закрыться в туалете и просидеть там остаток недели.
Эсме сложила грязную посуду на тележку, вытерла стол, перешла к следующему. Приказала себе не думать о плохом и сосредоточиться на работе.
И вновь вспомнила, как оскандалилась с заказом: побежала в соседний магазинчик за виноградом, а оказалось, что у нее просили блинчики. Какая жуткая ошибка![2] Надо было сообразить: кто же заказывает виноград в ресторане, где полно вкусной еды? На глазах вновь выступили слезы.
«Не плакать!» – приказала она себе. Как только уйдет последняя клиентка, съем этот виноград и посмеюсь над глупым недоразумением.
Грязную посуду на тележку. Вытереть стол. Перейти к следующему. Ба-бах! Она замечталась и сбила бедром стул. Как назло, единственная оставшаяся в зале посетительница положила на него свои вещи, и на пол полетели бумаги.
– Ой, извините, пожалуйста!
Эсме на четвереньках полезла под стол. Бумаг оказалось невероятно много. Ныло бедро, раскалывалась голова, хотелось завизжать что есть мочи, но не хватало воздуха.
– Ничего страшного, не волнуйся, – сказал кто-то на чистом вьетнамском языке.
Не успела Эсме опомниться, как все листки были собраны, а сама она сидела за столом с чашкой чая в руках.
– Пей маленькими глоточками, – сказала женщина и села напротив, сочувственно глядя на нее добрыми глазами.
Жасминовый чай оказался едва теплым и горьковатым, как будто в чашку вылили остатки. Тем не менее он помог успокоиться. Проведя тыльной стороной ладони по лицу, чтобы вытереть слезы, Эсме удивилась: разгоряченная кожа была сухой. Незнакомка успела предотвратить вспышку отчаяния.
– Я часто здесь бываю, – продолжила дама, – а тебя ни разу не видела. Наверное, первый день работаешь?
На вид ей было немного за сорок. Одета недорого, но изящно и со вкусом: модный сарафан, невесомый шарфик, темные очки.
Эсме кивнула.
– Только приехала?
Не было никакой нужды уточнять, что она имеет в виду. Эсме вновь кивнула. По тому, как прошел ланч, любой догадался бы, что она в стране недавно.
Женщина потянулась через стол и пожала ей руку.
– Со временем все наладится. Я узнаю в тебе себя – много лет назад.
Эсме хотела сказать, что, возможно, пробудет здесь только до конца лета… и промолчала. Не хотелось объяснять, зачем она здесь, и провоцировать осуждение. И вообще, надо работать, а не чаи распивать!.. Она встала и принялась убирать со столов.
– Спасибо, добрая женщина. И простите за бумаги.
– Меня зовут Куен. Ученики называют мисс Кью.
– Вы учительница?
– Да. Это домашнее задание, – указала она на бумаги. Внезапно ее лицо просветлело. – Послушай, ты можешь записаться в мой класс. Я преподаю английский по вечерам. Летний семестр только начался.
Эсме затаила дыхание, рука с полотенцем замерла на полпути. Ей очень хотелось учиться, и было бы здорово говорить с клиентами, и…
«Нет, – твердо сказала она себе. – Вечера – не для школы, а для того, чтобы соблазнять Кая. Кроме того, надо экономить деньги для Джейд». В конце концов, она приехала сюда ради дочери: заработать денег и найти ей отца. Образование – ничем не оправданные расходы для собственного удовольствия.
– Мне не нужно, – наконец произнесла она. – И так обойдусь.
На губах мисс Кью появилась вежливая улыбка. Она положила на стол десятидолларовую купюру, собрала вещи и встала.
– Тогда до свидания. Если передумаешь, вечерняя школа находится через дорогу.
Дама кивнула в окно на приземистое белое здание на противоположной стороне улицы и ушла. Эсме проводила ее мечтательным взглядом. Уже после того как мисс Кью скрылась в здании школы, она обнаружила под столом в углу еще один листочек: сочинение неизвестной девушки по имени Анжелика К. Эсме стояла, точно статуя, пока не дочитала до конца, и еще некоторое время смотрела в окна школы.
Интересно, Анжелика К. ходит в школу ради других или для себя?
Глава 7
На следующей неделе у Кая началась новая жизнь. По утрам они завтракали: Кай ел то, что приготовила Эсме, а девушка с радостью налегала на фрукты. Затем он ехал на работу, по пути подбрасывая ее в ресторан, а в шесть вечера забирал оттуда. В заведении это было самое оживленное время, но мать уверяла, что обойдется без Эсме. Очевидно, просто хотела, чтобы они ужинали вместе.
Кай не видел в этом никакого смысла. Они не устраивали романтических ужинов при свечах. Обычно просто разогревали еду из холодильника и ели прямо из судочков. Или Эсме готовила что-то, и ему приходилось включать вытяжку и открывать окна, чтобы избавиться от запаха. За едой девушка болтала о работе, прошедших событиях и обо всем, что приходило в голову, а он безуспешно старался не обращать внимания. После ужина Кай занимался на тренажерах, смотрел телевизор и работал за компьютером, а Эсме тем временем придумывала новые, все более изощренные пытки.
Во вторник Кай обнаружил, что все до единого носки свернуты в трубочки и вставлены в ящик комода, точно сигары. В среду она включила на всю громкость вьетнамскую поп-музыку и обклеивала цветными этикетками продукты в кладовке, не давая ему сосредоточиться. В четверг протирала плинтусы, нарядившись в футболку без лифчика и его трусы.
«Это нижнее белье, а не шорты, – возмущался про себя Кай, – и даже не ее размер!» Она подкатала их так много раз, что могла бы с таким же успехом ходить в собственных трусиках.
К пятнице он лелеял фантазии запихнуть незваную гостью в ближайший самолет во Вьетнам. Кай не мог ничего найти в доме, не высыпался и так хотел секса, что зубы сводило. Вечером он лежал в постели и, уставившись в темнеющий потолок, представлял, как Эсме радостно машет ему с тротуара в аэропорту, а он на полном ходу уносится прочь.
Вдруг распахнулась дверь ванной, соединявшей их комнаты, и в мягком свечении ночника он увидел заплаканное лицо Эсме.
Он принял сидячее положение и убрал с глаз волосы.
– Что случилось?
Девушка бросилась на кровать и подползла прямо к нему. Ее руки обвились вокруг его шеи; она дрожала, тяжело дыша и прижимаясь мокрым лицом к его груди.
Кай окаменел. Черт, что это значит? У него в постели – плачущее существо, которое обвивает его всеми конечностями, точно осьминог. В голове крутилась одна-единственная мысль: синекольчатый осьминог – одно из самых ядовитых животных на Земле.
Не зли осьминога.
– Что с тобой? Что случилось? – хрипло спросил он.
Эсме прижалась к нему еще крепче, точно хотела заползти внутрь. Кай настолько привык держать людей на расстоянии, что совершенно растерялся. И сильно беспокоила горячая влага, капающая на голую кожу. Это всего лишь слезы, а не смертельный нейротоксин, напомнил он себе.
– Они ее отобрали, – пробормотала девушка.
Кай не совсем понял, «ее» или «его». Во вьетнамском языке у местоимений нет рода, так что это мог быть и «он». Может, у нее отобрали каког