о-то мужчину?
Эсме задрожала еще сильнее и всхлипнула.
– Кто? Кого?
– Ее отец со своей женой.
Чушь какая-то. Наверняка этой девице приснился кошмарный сон. Каю давно не снились кошмары, если не считать сексуальных фантазий, но давным-давно, когда это случалось, ему помогало только одно. Он обнял ее крепко-крепко.
Из груди Эсме вырвался прерывистый вздох, дрожь утихла. Кая охватило странное удовлетворение – даже лучше, чем когда сходятся цифры на заправке или в ресторанном счете. Ему удалось ее утешить! Обычно происходило прямо противоположное.
Он продолжал обнимать девушку, полагая, что ей нужно время. А если совсем уж честно, ему нравилось ее обнимать. В почти полной темноте спальни Кай мог признать, что ему приятно прикосновение гладкой кожи Эсме, вес ее тела, запах – женственный, чистый. Как ни странно, никаких ноток рыбного соуса. Это было лучше, чем три пуховых одеяла. Он прижался щекой к ее лбу.
Всхлипы прекратились. Девушка поерзала, устраиваясь поудобнее, и Кай понял, что вновь испытывает эрекцию. Черт, если она будет вертеться, то наверняка заметит.
– Ну, успокоилась?
Эсме слезла с его коленей, слава богу, не задев эрегированный член, и он потер грудь в том месте, где высыхали ее слезы.
Они долго молчали. Девушка несколько раз начинала говорить, но замолкала на полуслове.
– Можно, я сегодня посплю здесь? – спросила наконец она. – Дома я всегда сплю с мамой, Нгоай и… Я не буду к тебе прикасаться, обещаю… Если ты сам не захочешь…
Ее глаза загадочно блеснули.
Если я не захочу… чего? Она что, имеет в виду секс? Нет, секса он не хотел. На самом деле, если честно… Его тело, во всяком случае, проявляло огромный энтузиазм. Но надо думать головой, и все такое. Секс означает романтические отношения, а он для этого не создан, значит, секса следует избегать. Кроме того, Кай не выносил прикосновений. С объятьями еще ничего, а вот остальное… Ему пришлось подробно объяснять парикмахеру, какие прикосновения терпимы. Не хватало еще давать подробные инструкции женщине перед половым актом.
Кай окинул взглядом пустую половину огромной кровати. Покрывало лежало ровно – ни складочки. Ему нравилось, что по утрам приходится заправлять только одну сторону – на которой он спал.
Девушка отодвинулась и тихонько сказала:
– Извини, я пойду…
Он откинул одеяло.
– Ладно, укладывайся.
Черт, зачем я это сказал? Каю вовсе не хотелось пускать ее в свою кровать. Но у бедняжки был такой вид, точно она может в любую секунду расплакаться снова. Она не должна грустить. Эсме всегда счастлива, всегда улыбается.
Девушка прикрыла рот рукой.
– Правда?
Кай понял, что сделал глупость. Откинув волосы со лба, он предпринял последнюю жалкую попытку спасти свою шкуру.
– Я могу храпеть.
– Моя бабушка храпит, как бульдозер. Я привыкла! – просияв, воскликнула Эсме.
Вот в чем дело. Ее улыбка, – почему-то очень нужная ему.
Девушка забралась под одеяло, положила голову на подушку и свернулась клубочком. Кай лег на спину и уставился в потолок. Между ними было не меньше полуметра свободного пространства, но сердце из груди выскакивало.
Ему приходилось спать на одной кровати с кузинами, но это было совсем другое. Он не чувствовал к ним влечения. Те девушки не рубили деревья ножом для мяса, не надевали его трусы, не хотели выйти за него замуж. И не бежали к нему, когда приснится плохой сон. А Эсме бежала.
– Спасибо, милый Кай, – сказала она.
Он натянул одеяло до подбородка.
– Пожалуйста, постарайся выспаться. Завтра свадьба моей кузины Сары. – Вспомнив, что не удосужился рассказать Эсме о Саре и ее предстоящем замужестве, он добавил:
– Ты не обязана туда идти, если не хочешь, а мне придется. Ну, как?
– Я знаю, мне твоя мама сказала. Я бы хотела пойти.
По голосу было слышно, что ей этого очень хочется. Ну, хоть кто-то повеселится.
– Ладно, – вздохнул Кай. – Доброй ночи, Эсме.
– Приятных снов, Ан Кай.
Некоторое время он чувствовал на себе ее теплый взгляд, а вскоре она уснула. Эсме не храпела и занимала очень мало места, и все же само ее присутствие вселяло тревогу.
У меня в постели женщина, вся жизнь перевернута вверх тормашками, а завтра еще эта дурацкая свадьба.
Кай за всю ночь не сомкнул глаз.
Глава 8
На следующий вечер, когда они ждали начала церемонии в бальном зале, украшенном позолоченной лепниной, Кай неожиданно сказал:
– Этой свадьбе чего-то не хватает.
Эсме недоуменно оглядела роскошное помещение, в котором царила атмосфера французского дворца: хрустальные канделябры, изысканные букеты живых цветов.
– Чего же?
– Я думал, может, ты знаешь.
– Я? – удивилась Эсме.
– Никак не могу понять…
Кай прокашлялся и оттянул воротничок, словно ему было нечем дышать. Эсме вновь огляделась по сторонам, но не заметила ничего необычного. Разумеется, она плохо представляла, какой должна быть американская свадьба. Строго говоря, она и во вьетнамских слабо разбиралась, поскольку сама пропустила эту стадию отношений с противоположным полом. Чего здесь может не хватать? Все вокруг просто идеально, лучше и быть не может!
Заиграла флейта, и в центральном проходе появилась маленькая девочка со смешными хвостиками. Она разбрасывала розовые лепестки, идя между рядами мужчин в красивых костюмах и женщин в нарядных аозаях[3] и вечерних платьях. Невеста в пышном полупрозрачном наряде, словно сотканном из облаков, взяла под руку своего отца и двинулась к алтарю, где ждал суженый. Жених смотрел на нее так, точно никогда не видел девушки прекраснее.
У Эсме перехватило горло. До боли захотелось оказаться на месте этой девушки. Не надо ни живой музыки, ни золотых подсвечников, ни платья, сотканного из облаков, а вот все остальное…
Пока шла церемония, Эсме смотрела не на жениха с невестой, а на Кая. Молодой человек сосредоточенно наблюдал за происходящим, слушал клятвы молодоженов, а ей хотелось протянуть руку и погладить его по лицу, ощутить близость. Они сидели рядом, но чувствовали себя такими далекими друг от друга.
«Станет ли он когда-нибудь моим?» – думала она. Прошлой ночью, рядом с Каем, Эсме впервые уснула спокойно и не терзалась ни кошмарными снами о том, что отец девочки и его богатая жена отбирают у нее дочь, ни сопутствующим чувством вины за свой эгоизм. Она постоянно напоминала себе, что сделала это не только для себя, но и ради дочери. Эсме надеялась, что сумеет разбудить в своей душе любовь к этому странному парню. Если он откроет ей свое сердце. Она чувствовала, что почти дотянулась до него. Возможно, это произойдет сегодня, когда они будут танцевать.
Молодожены поцеловались, зал взорвался аплодисментами. Все встали. Сара и ее новоиспеченный муж, радостно улыбаясь, прошли мимо гостей. Засверкали вспышки, замерцали экраны смартфонов, поплыли по воздуху мыльные пузыри. Распорядитель пригласил гостей пройти в банкетный зал. Эсме набралась храбрости и взяла Кая под руку. Опустив взгляд на свой рукав, Кай напрягся. Эсме затаила дыхание. Собственные руки всегда казались ей жутко некрасивыми – слишком широкая ладонь, слишком короткие ногти. У матери были изящные маленькие ручки, и она часто вслух сожалела, что дочь унаследовала от своего отца руки, с которыми хорошо водить грузовик.
В голове вертелись всякие глупости, тянуло сказать что-то смешное, чтобы заставить Кая улыбнуться, однако мешало напряжение. Он не расслабился, но и не оттолкнул ее. Уже хорошо.
– Кого я вижу! – иронично произнес женский голос.
К ним подошла симпатичная девушка: длинная прямая челка, нюдовая помада, стильное черное платье. Кай высвободился и обнял ее.
– Привет, братишка.
– Привет, Вай.
Незнакомка сняла невидимую пушинку с его рукава и придирчиво осмотрела Кая с ног до головы, как заботливая мама-кошка осматривает своих котят.
– Тебе пора подстричься.
– Нормально еще, – проворчал Кай, тем не менее провел рукой по волосам и убрал упавшую на лицо прядь.
Эсме так и тянуло предложить свои услуги, но она прикусила язык. В его кругу не стригутся дома. Судя по великолепию банкетного зала и дизайнерским нарядам, эти люди ходят в дорогие салоны, где подают чай и делают массаж шеи.
– Прическа уже потеряла форму… или ты отращиваешь волосы? Тебе пойдет.
– Ладно, посмотрим.
Вай тронула пальчиком лацкан пиджака.
– Это тот, что я выбрала?
– Да.
– Не зря мне понравился!
Девушка наконец обратила внимание на Эсме.
– Так вот она какая!
Не зная, чего ожидать, Эсме опасливо улыбнулась.
– Здравствуй, Ти Вай.
Вай пожала ей руку и вернула такую же скупую улыбку.
– Значит, ты и есть Ми…
Она скользнула равнодушным взглядом по короткому зеленому платьицу, выставлявшему напоказ руки и ноги.
Эсме попыталась незаметно одернуть подол и подумала, что следовало надеть что-нибудь скромное, в бабушкином стиле, без дешевого стекляруса и пайеток. Но она не знала, как одеваться на свадьбу, пока не увидела консервативные наряды гостей.
– Когда я приехала сюда, то поменяла имя на Эсме, – пояснила она.
– Красивое имя, – медленно, с трудом произнесла Вай по-вьетнамски.
Судя по всему, она редко говорила на родном языке и перешла на него из вежливости.
– Это из любимого мультика моей… моего любимого мультфильма, – быстро сказала Эсме и смущенно замолчала.
Теперь, когда она объясняла это постороннему человеку, выбор имени казался не слишком умным. А ей хотелось быть такой же шикарной, как Вай и окружающие люди, и она добавила:
– Я бухгалтер. Дома, во Вьетнаме.
Губы Вай растянулись в улыбке, на этот раз искренней.
– Надо же, какое совпадение!
Она похлопала по плечу брата, словно поздравляя его с такой редкой удачей. Лживое сердце Эсме трепыхнулось и забилось быстрее. «Пусть небеса разверзнутся и поглотят меня прямо сейчас, потому что я ужасный человек!» – подумала она. Правда, теперь Эсме имела кое-какое представление о бухгалтерском учете: залезла тайком в учебники Кая, хотя не очень много в них поняла.