Бабушка тоже обняла ее – неслыханное проявление чувств, поскольку представители старшего поколения никогда не обнимаются на людях. Эсме уловила еще более острый дух рыбного соуса. Она ничуть не смутилась, а с наслаждением вдохнула резкий запах, напоминавший о доме. В конце концов, она – деревенская девчонка и не намерена этого стыдиться.
– Мамочка похожа на волшебную фею, – восхищенно сказала Джейд и тут же озабоченно наморщила лоб. – А дядя Кван станет моим папой?
Эсме вздохнула и погладила дочку по щеке.
– Не знаю. Возможно. Хотя особо не надейся. Дядя Кван женится на мне, чтобы помочь нам. Это не по-настоящему, понимаешь?
– Понимаю, – печально ответила девочка.
– Здесь слишком красиво, наверняка по-настоящему, – заявила мама, оглядывая богатую лепнину и старинную мебель. – Так чисто, просторно, кондиционеры. У него добрые намерения, дочь моя.
У Эсме не было сил объяснять. Она лишь вздохнула и пожала плечами. Все четверо расположились на диванчиках (Джейд поближе к мамочке), и женщины стали рассказывать, как дела дома.
Эсме сидела как на иголках, не в силах заставить себя слушать. В конце концов она прижала к себе дочку и закрыла глаза.
В дверь постучали. В комнату вошел Кван – восхитительно красивый в нарядном костюме, из-под которого выглядывали татуировки. Он закрыл за собой дверь, вежливо кивнул маме с бабушкой и подмигнул Джейд, после чего устремил взгляд на Эсме. «Кажется, он тоже немного ошалел», – подумала она. Эсме была сегодня неотразима.
– Пора, – взяв себя в руки, сказал Кван и приподнял плечи, поправляя пиджак. – Он не приехал, так давай уже покончим с этим.
– Ты точно решил?
– Да. А ты?
Эсме решительно поднялась на ноги, расправила юбку и кивнула.
– Да. Спасибо за все.
Кван улыбнулся; в уголках глаз залегли морщинки.
– Пожалуйста.
Он открыл перед дамами дверь, и все вышли в коридор, где их ждал представительный мужчина с изысканным букетом белых роз.
– Это мой дядя, – сказал Кван. – Он поведет тебя к алтарю.
Мужчина вежливо кивнул всем присутствующим и представился.
– Нет, ее поведу я, – заявила мама, взяв Эсме за руку. – Я ей с детства и за мать, и за отца.
– Хорошо, – улыбнулся Кван. – Бак скажет вам, когда выходить. Увидимся там.
Кван с бабушкой и Джейд пошли в зал для церемоний, а Эсме осталась с мамой и Баком. Она прерывисто вздохнула и улыбнулась маме, стараясь не поддаваться панике. Ей не нужен был фальшивый брак с Кваном. Ее сердце принадлежало Каю. Навсегда.
Где-то в конце мраморного холла послышались громкие шаги, и в сердце Эсме вновь вспыхнула надежда. Неужели он все-таки пришел? Однако шаги затихли, и Эсме поняла, что опять обманулась. Вдалеке заиграла виолончель.
– Пойдемте, – сказал дядя Квана и протянул Эсме букет.
У нее онемели руки. В ушах звенела тишина. Пора.
Мама взяла ее под руку, ободряюще улыбнулась и повела вслед за мужчиной. Стук каблуков по мраморному полу эхом отдавался от стен. Они вошли в ротонду, где должна была проходить церемония, и оказались у подножия величественной лестницы. Куполообразный потолок цвета слоновой кости украшали изображения ангелов (или обнаженных людей). Ряды гостей, цветы, виолончелист, красавец-жених, ожидающий у алтаря. Как ни странно, Эсме не чувствовала себя счастливой.
Она крепче сжала букет, подняла голову и приготовилась шагнуть в центральный проход между сидящими по обеим сторонам гостями.
– Сэр, сюда нельзя. Здесь проходит брачная церемония. Сэр…
Раздавшийся за спиной шум заставил Эсме резко обернуться в ожидании чуда.
Нет, это не Кай. Пожилой мужчина. Откуда-то знакомый, хотя Эсме была уверена, что они никогда не встречались. Среднего роста, с намечающимся животиком, светлые брюки, голубая рубашка и темно-синий спортивный пиджак. Волосы ежиком, в них больше соли, чем перца, а глаза на таком расстоянии могут быть какого угодно цвета. Ее сердце замерло. А руки… как там говорила мама: «С такими руками хорошо водить грузовик».
– Это ты? – взволнованно спросил незнакомец, глядя почему-то не на Эсме, а в сторону, – Лин?
Мать задохнулась от изумления и прикрыла рот рукой. Мужчина шагнул вперед – медленно, точно в трансе.
– Вчера я получил чрезвычайно странное голосовое сообщение. Кто-то спрашивал Фила, который двадцать четыре года назад встречался во Вьетнаме с Лин. Он сказал, что дочь этого Фила сегодня выходит замуж в ратуше Сан-Франциско и ей нужен отец.
Мужчина вопросительно заглянул в лицо Эсме и вновь перевел взгляд на ее мать. Та схватилась за руку дочери, будто собиралась грохнуться в обморок.
– Я ничего не понял. Подумал, что меня разыгрывают. И все-таки прилетел, – сказал мужчина, подходя ближе.
Когда он оказался в паре метров, Эсме наконец смогла разглядеть светло-зеленый цвет его глаз и восхищенно выдохнула.
– Из Нью-Йорка. Даже спать не ложился. Сел на ближайший самолет.
– Т-ты живешь в Нью-Йорке?
Эсме ни разу в жизни не слышала, чтобы мама говорила по-английски.
– Да, в Нью-Йорке. Один.
Он кашлянул.
– Я возвращался во Вьетнам. За тобой. Искал тебя повсюду, но не нашел. Теперь понимаю причину. Это… – он перевел взгляд на Эсме, – мой ребенок?
Мать подтолкнула Эсме к нему, и она спросила:
– Шумахер? Вас зовут Фил Шумахер?
Мужчина удивленно изогнул бровь.
– Фил Шума… Нет, я не Шумахер. Меня зовут Гливз. Гливз Филандер. В молодости все называли меня Филом, – с извиняющейся улыбкой сказал он, и внезапно его лицо исказил ужас. – Так вот почему ты не могла меня найти! Ты думала, что я Филип!
– Возможно, нам стоит отложить церемонию и поговорить об этом в узком кругу? – спросил Кван, подходя к ним.
Прежде чем кто-либо успел ответить, в коридоре вновь послышался шум.
– Сэр, у нас здесь свадьба…
– Я и пришел на свадьбу! – прогремел знакомый голос, и в зал ворвался Кай.
Волосы у него на голове торчали во все стороны, и он так тяжело дышал, словно бежал сюда от самого дома. При виде Эсме его глаза приняли мечтательное выражение.
– Ты опоздал, – заметил Кван.
– У вас тут вечно пробки. К счастью, я поехал на мотоцикле. Можно было объезжать машины, – объяснил Кай, не сводя глаз с Эсме.
– Почти вовремя, – сказал Кван, но Кай смотрел только на Эсме: пристально, не отрываясь.
– Извини, я опоздал – с мотоциклом… и со свадьбой.
Эсме покачала головой.
– Тебе не за что извиняться. Я понимаю.
Кай сглотнул и шагнул к ней.
– Церемония уже закончилась? Я должен тебе кое-что сказать.
– Нет, не закончилась.
Эсме дрожащими руками сжала букет. В ее сердце вновь вспыхнула надежда. Он здесь. Он пришел. И хочет сказать что-то важное.
Кай облегченно вздохнул, но тут его взгляд упал на второго нарушителя спокойствия.
– Вы кто?
Незнакомец (неужели это ее отец?) на секунду замешкался.
– Я – Гливз.
Кай непринужденно кивнул.
– Значит, вы правильный Фил. Рад, что вы приехали.
– Это вы оставили мне сообщение? – улыбнулся Гливз.
– А вы так и не перезвонили.
– Я спешил на самолет.
– Хорошо, что…
Кай не успел закончить фразу: его остановило появление Джейд, которая подбежала к Эсме и вцепилась в юбку.
– Это дядя Кай, – сказала девочка.
У Кая упала челюсть.
– Ой, маленькая Эсме.
Под громкий стук собственного сердца Эсме переводила взгляд с Кая на Гливза. Оба выглядели крайне озадаченными.
– Ее зовут Джейд. Она моя дочь.
Джейд прильнула к матери.
– Ты мне не говорила, – заметил Кай, поймав взгляд Эсме.
– Ко Нга сказала, что ты не хочешь иметь семью, я боялась, и…
Эсме в отчаянии закусила губу. Ей было нечем оправдать свое поведение. Наверное, теперь Кай передумает.
Она гордо подняла голову. Если он считает, что иметь ребенка в ее возрасте – стыдно, то не заслуживает ни ее, ни Джейд.
Кай присел на корточки, внимательно посмотрел Джейд в лицо и протянул руку, как на деловой встрече.
Девочка взглянула на маму, после чего одарила Кая долгим внимательным взглядом и с серьезным видом пожала протянутую руку.
Никто из них не произнес ни слова, но у Эсме сложилось впечатление, что они отлично понимают друг друга.
Поднявшись на ноги, Кай обвел глазами Гливза, Джейд, Квана и мать Эсме.
– Здравствуйте, – почтительно наклонив голову, сказал он.
Лин сердито прищурилась.
– Ты, наконец, сообщишь нам, какую важную вещь собирался сказать? Нас ждет куча народу.
Эсме с ужасом поняла, что на них смотрят сотни любопытных глаз.
– Мама, надо отойти в сторонку, и он скажет… – испуганно пробормотала она.
– Нет, здесь, – безапелляционно заявила мать. – Пусть все слышат. Ты ухаживал за моей дочерью и разбил ей сердце. Что ты на это скажешь?
Кай вздрогнул и обвел взглядом толпу. Эсме знала, что он ненавидит быть в центре внимания. Тем не менее он собрался, поймал ее взгляд, шагнул вперед и сказал:
– Anh yкu em.
Эсме задохнулась от изумления. Даже в самых смелых мечтах она не представляла, что Кай скажет это по-вьетнамски.
Он сделал еще один шаг, и второй, так что они оказались на расстоянии вытянутой руки, и сказал:
– Я люблю тебя. Я убеждал себя, что это не так, потому что боялся тебя потерять, и сомневался в себе, и хотел для тебя самого лучшего. Но моя любовь слишком велика, чтобы ее отрицать. Мое сердце принадлежит тебе. Ты – моя.
Он жестом указал на Гливза и Квана, которые одновременно выпрямились.
– Ты свободна. Тебе не обязательно выходить замуж, если не хочешь. Теперь, когда нашелся твой отец, с документами будет значительно проще. Но если ты хочешь выйти замуж…
Он набрал в грудь воздуха и встал на одно колено.
– Выходи за меня. Не на три года, а навсегда.
Он похлопал себя по карманам и болезненно сморщился.
– Я забыл кольцо, но клянусь, я его купил. Оно красивое. В крайнем случае им можно резать стекла…