— Что решил ваш бывший босс?
— Монахов приказал мне не иметь с ним абсолютно никаких дел. Хотя он пытался пролезть к нам и через других людей.
— Через каких?
— Разных. Кого только не использовал. Даже пытался через мою тетю.
— Достаточно предприимчивый тип, — сказал Дронго. — Значит, Алексей Владиленович не хотел иметь с ним никаких дел?
— Он мне так и сказал.
— В таком случае ваша тетя наверняка вспомнит его фамилию, — вставил Вейдеманис. — Может, нам сразу спросить ее?
— Не нужно беспокоить женщину. — Апрелев поморщился. — Я постараюсь сам сказать вам.
— Если он имел дело с вашей компанией, то его имя может вспомнить и секретарша Монахова, — заметил Дронго. — Может, стоит позвать Аллу и узнать у нее имя этого грузина?
Апрелев нахмурился. Было понятно, что он нервничает. Парень явно не рассчитывал, что эти настырные частные сыщики уцепятся за его фразу и будут расспрашивать об этом человеке. Он упомянул о нем только потому, что был уверен в том, что Мила сделала это раньше. Теперь ему явно не хотелось называть фамилию.
— Позовем Аллу? — снова настойчиво предложил Дронго.
— Не нужно. Кажется, его фамилия Солагашвили. Если я не путаю.
— Может, уточним?
— Не нужно. Да, Леван Солагашвили. Я же говорил вам, что у него сложная фамилия.
— Настолько сложная, что вы не могли вспомнить человека, который так настойчиво хотел с вами работать? Из-за него вы спорили с Милой всю дорогу, а ваш бывший шеф давал вам указания насчет сотрудничества с ним?..
— Я просто не пытался запомнить его фамилию, — выдавил из себя Дима. — Алексей Владиленович приказал мне не иметь с ним дела, вот я и выбросил ее из головы.
Дронго решил, что все это они обязательно проверят.
— Вы можете вспомнить, что произошло в день убийства по минутам? — спросил он. — Вы приехали в дом и сразу прошли в гостиную?
— Да, конечно. Мы сразу прошли туда и пытались закончить наш спор, пока не появился Алексей Владиленович, — с явным облегчением произнес Дима.
Он был, очевидно, рад тому факту, что разговор переключился на другую тему.
— Алексей Владиленович не любил, когда к нему в кабинет кто-то заходил без разрешения. Теперь я понимаю, почему так было. Он держал свой пистолет именно там, в сейфе.
— Вы и Мила никуда не отлучались?
— Нет. Мы говорили несколько минут, а потом услышали выстрел.
— Один выстрел?
— Два. Хотя второй был не такой громкий. Следователь уверял нас, что было именно два выстрела.
— Значит, вы никуда не отлучались? — снова уточнил Дронго.
— Нет. Хотя когда вошли в дом, Мила заходила в туалет. Пока я разбирал бумаги, которые мы привезли. Потом она опять напомнила о своем друге. Здесь я не выдержал, сказал ей все, что думаю об этом, сообщил, что Алексей Владиленович категорически против.
— Как она восприняла это сообщение?
— Нормально. Кажется, Мила уже догадывалась, что Монахов не очень хочет иметь дело с этим Солагашвили.
— Она долго отсутствовала?
— Минуту или немного больше. Я не засекал времени.
— Мила могла пройти в кабинет так, чтобы никто ее не заметил?
— Туалет находится в коридоре. Но я не думаю… Вы считаете, что она застрелила Монахова? Нет, это невозможно. Мила никогда не стала бы этого делать. Она потеряла гораздо больше. У нас она получала такую зарплату, которую ей нигде не дадут. Особенно сейчас, в период кризиса.
— Убедительно, — сказал Дронго. — Значит, она отлучалась. А вы сами никуда не выходили?
— Конечно, нет.
— Вы разговаривали с Монаховым, после того как появились в загородном доме?
— Нет. Мы пробыли там минут восемь или десять, когда услышали выстрел.
— А до этого когда говорили?
— В десять часов утра. Мы договорились, что вместе с Милой приедем к нему за город.
— Мне непонятно его отношение к Левшовой. С одной стороны, вы говорите, что он не хотел иметь никаких дел с ее знакомым, затем сообщаете, что Монахов вообще хотел уволить девушку. Тем не менее именно она привозит вас к нему домой и вместе с вами собирается с ним увидеться. Вы не усматриваете в этом никакого противоречия?
— Конечно, нет. Мила очень красивая женщина. Вы же ее видели. Она явно нравилась Монахову и не очень — его жене. Поэтому он и сказал, чтобы мы приехали после полудня, когда супруги не будет в доме.
— Жена знала об их отношениях?
— Я думаю, догадывалась. Достаточно было просто посмотреть на Милу. В ее присутствии мужчины теряли голову. Она действовала на них, как удав Каа на бандерлогов из известного мультика про Маугли. Они просто отключались.
— А вы?
— Она не в моем вкусе, — быстро ответил Дима, отвел глаза и добавил: — К тому же у меня нет столько денег, чтобы содержать такую женщину.
Дронго взглянул на Вейдеманиса, но тот ничего не сказал.
— Мила иногда оставалась в загородном доме у Монахова? — спросил Дронго.
— Может быть. Я за ними не следил, — зло сказал Апрелев. — Это меня не касалось. Свечки я не держал.
— Вы часто встречаетесь со своей тетей? — неожиданно осведомился Дронго.
Дима сделал резкое движение рукой. Рюмка упала на пол и разбилась на мелкие кусочки.
— При чем тут моя тетя? — спросил он, чуть запинаясь.
— Я просто хотел уточнить ваши отношения.
— У нас хорошие отношения, — быстро произнес Апрелев.
— После смерти Монахова ваша кузина получит достаточно солидное наследство, станет гораздо богаче.
— Поэтому вы думаете, что я мог убить Монахова? — разозлился Дима.
— Нет. Но ваши близкие родственники стали гораздо состоятельнее, чем были до его смерти. Вы знали о завещании?
— Знал, — ответил Апрелев и вздохнул. — Мы вместе с ним ездили к нотариусу. Потом он рассказал об этом завещании своему старшему брату. Но это ничего не доказывает. Я не убивал Монахова, не планировал его устранение…
Он не успел договорить, когда раздался телефонный звонок. Дронго посмотрел на свой мобильник. На дисплее высветился номер следователя Гайдаева.
— Слушаю вас, Леонид Леонидович, — быстро ответил он.
— Вавилов нашел свидетеля, который видел, как убийца вылезал из дома и держал в руках оружие. Видимо, мы были не правы. Хасмамедов все-таки стрелял в хозяина дома, — сообщил ошеломительную весть следователь. — Вы можете приехать ко мне утром, часам к десяти?
— Обязательно, — сказал Дронго и убрал телефон в карман.
Такое вот известие меняло все их прежние предположения и гипотезы.
— Я думаю, что нам нужно будет переговорить и с вашей тетей, — сказал он Диме Апрелеву.
— Зачем? — Тот снова дернулся. — У нее и без того хватает проблем. Не забывайте, что Алексей Владиленович был отцом ее дочери.
— Именно поэтому. Я могу узнать, почему вы так нервничаете?
— Он был и моим родственником. А его дочь — моя двоюродная сестра. Вам не кажется, что я должен по-христиански жалеть своих родных и скорбеть о смерти Алексея Владиленовича?
— Если вы скажете, что являетесь верующим христианином, я все равно не поверю. Да и насчет скорби тоже не очень. Если бы дело обстояло так, то вы не стали бы отказывать нам в столь хамской манере. Вы ведь должны помогать всем, кто хочет раскрыть убийство вашего родственника.
— А что я сейчас делаю?
— Все, чтобы не помочь нам. Итак, вы вбежали в кабинет, услышав выстрелы. А почему не сразу, уже после первого из них?
— Никто не понял, что это был выстрел. Просто громкий шум. Мы все замерли. Потом разбилась ваза. Тогда мы побежали в кабинет.
— Сколько времени примерно прошло после выстрела?
— Меня об этом спрашивали. Я точно знаю. Мы разговаривали с Милой, когда услышали выстрел. Сначала даже не поняли. Переглянулись. Замерли. Прошло несколько секунд. Мы услышали второй выстрел, куда более слабый, хлопок двери и стук упавшей вазы. Тогда поняли, что в кабинете происходит что-то неладное, и поспешили туда. Прошло секунд пятнадцать или двадцать, не больше. Может, даже чуть меньше.
— Первым вбежали вы?
— Нет, Мила. Но я заскочил в кабинет сразу за ней. Она закричала, показывая на окно. Я увидел, как кто-то спрыгнул вниз, и только потом заметил Монахова, лежавшего на полу.
— У беглеца в руках что-нибудь было?
— Я видел его только со спины.
— А где лежал пистолет?
— Рядом с убитым. Это я точно помню. Мила хотела его поднять, но я закричал, чтобы она ничего не трогала. Вспомнил про отпечатки пальцев.
— Она не дотронулась до пистолета?
— Нет. Это я точно помню.
— Что было потом?
— Прибежали кухарка Александра Львовна и второй водитель Монахова. Он бросился в окно, чтобы догнать убийцу, но подвернул ногу и упал.
— Он сейчас на работе?
— Уже очень поздно. Он наверняка уехал домой.
— Вы дотрагивались до погибшего?
— Конечно. Я хотел ему помочь. Сначала послушал сердце. Но понял, что он даже не дышит. Вся рубашка была в крови.
— В руках у этого охранника было оружие?
— Я не видел. Но, наверное, было. Он понял, что разоблачен, швырнул пистолет на пол и выпрыгнул в окно. Следователь Вавилов тоже так считает.
— Это вы говорите с его слов или сами что-то заметили?
— Я увидел этого убийцу, когда он уже швырнул пистолет на пол и пытался сбежать.
Дронго молча кивнул в знак понимания, и задал другой вопрос, меняя тему:
— Я могу узнать финансовое положение вашей инвестиционной компании?
— В каком смысле?
— В самом прямом. У Монахова были долги или проблемы с ликвидностью?
— Это финансовая тайна, — быстро произнес Апрелев.
— Нам еще раз позвонить Сергею Владиленовичу Монахову или вы сами сможете ответить на наш вопрос?
— Не нужно мне угрожать. У нас довольно устойчивое положение. Были некоторые проблемы. Но мы их сейчас успешно решаем. Вы хотите посмотреть наши финансовые отчеты или бухгалтерские книги? — не удержался от колкости Дима.
— Если понадобится — посмотрим. Пока не нужно. Вы можете дать мне номер телефона Левшовой?