— Почему вы так решили?
— Я попросил господина Монахова дать мне ваш номер. Он позвонил вашей дочери, чтобы узнать, как можно поговорить с вами. Но ваш телефон был занят несколько минут. Я понял, что ваша дочь сейчас предупреждает вас о моем звонке.
— Вы умный человек, — услышал он ее одобрительный голос. — Ладно, приезжайте. Запишите адрес.
— Нас будет двое, — на всякий случай предупредил Дронго.
Через сорок минут они уже находились в большой просторной квартире Регины. Судя по обстановке, женщина явно не бедствовала.
Регина была в бело-голубом платье с крупными розами. Темные волосы коротко острижены. Нос чуть вздернут, черные миндалевидные глаза. Большая грудь, крупные формы.
Дронго подумал, что погибший бизнесмен ценил самые разные типы женщин. Обычно жены одного мужчины бывают неуловимо похожи друг на друга. В случае с Алексеем Монаховым все оказалось наоборот. Сложно было найти трех таких разных женщин, как Регина, Тамара и Мила Левшова. Еще можно было вспомнить Аллу и понять, что Монахов‑младший был ценителем женской красоты во всех ее проявлениях.
— Садитесь, господа, — церемонно предложила Регина, устраиваясь за большим столом, стоявшим в гостиной.
Визитеры опустились на стулья.
— Я не совсем понимаю, чем именно могу вам помочь, но готова ответить на все ваши вопросы, — сказала Регина. — Мы развелись уже достаточно давно, но сохраняли теплые, вполне дружеские отношения.
— Именно поэтому мы к вам и приехали. Скажите, Регина, вы знали о завещании вашего мужа?
— Разумеется, нет. Не знала даже, что он написал завещание. Но не сомневалась, что в таком случае Алексей не забудет упомянуть в нем нашу дочь. Подробности мне не очень известны. Слышала только, что моей дочери даже без завещания должна отойти половина имущества.
— Без завещания — только четверть, — поправил ее Дронго.
— Почему четверть? — хмуро осведомилась Регина.
— Согласно нормам гражданского права, жена имеет приоритет при получении наследства. Изначально считается, что половина имущества и денег принадлежит ей. Все остальное делится между другими наследниками. Таков порядок.
— Да, это мне рассказали, — проговорила Регина и довольно резко дернулась всем телом. — Но у Алексея не могло быть никакого имущества, нажитого совместно с Тамарой. Он все заработал еще в браке со мной. Они поженились совсем недавно, когда этот неисправимый романтик напрочь потерял голову из-за своей Тамарочки. Хотя это к делу не относится.
— Я могу узнать, почему вы развелись?
— На суде мы указали, что причиной тому является несовпадение наших характеров, — с усмешкой ответила Регина и побарабанила по столу пальцами, на одном из которых красовалось кольцо с не самым маленьким бриллиантом. — Я не хотела доводить дело до процесса. Алексей тоже не желал ненужной суеты, но оказалось, что при наличии несовершеннолетних детей разводиться через загс нельзя. Нам пришлось идти в суд и лгать про несовпадение наших характеров. Хотя у меня к нему не было никаких претензий. Он повел себя достаточно прилично, оставил нам эту квартиру, обеспечивал нас всем необходимым, оплачивал обучение дочери. На каждый ее день рождения делал подарки, никогда не забывал позвонить. Она родилась восьмого февраля. Алексей всегда шутил, что дважды отмечает восьмые числа. В феврале и в марте. В общем, он вел себя достаточно разумно и правильно.
— Вы не ответили на мой вопрос, — терпеливо напомнил Дронго. — Почему вы развелись?
— Мне надоели его увлечения и похождения, — ответила Регина. — Я еще понимаю, когда женатый мужчина увлекается какой-то одной смазливой мордашкой. Но он словно с цепи сорвался. Они ведь жили в детстве достаточно бедно. Это мой отец был проректором университета. Я выросла в обеспеченной семье, а он — в весьма сложных условиях. Первая жена его отца умерла в достаточно молодом возрасте. От этого брака остался мальчик, Сергей Монахов, который был его сводным братом.
— Единокровным, — поправил ее Дронго.
— Что вы сказали? — не поняла Регина.
— Типичная ошибка тех людей, которые говорят по-русски. Сводными братьями и сестрами обычно называют детей, у которых родным является только отец или мать. Но так нельзя говорить, ведь «сводные» — это не родные, а сведенные вместе. Те, у кого разные матери и один отец, называются единокровными. Соответственно те дети, у которых разные отцы и общая мать, считаются единоутробными.
— Такой вот филологический ликбез. — Регина покачала головой. — Теперь буду знать. Я по образованию не гуманитарий. Окончила географический факультет. Двинулась по стопам своего отца. Потом вышла замуж, родила дочь, бросила работу и осталась одна.
— Вы не заключили новый брак?
— Пока нет. Не хочу, чтобы у дочери появился второй отец. Пусть вырастет, потом посмотрим. Я решила пожертвовать своим личным счастьем ради ее спокойствия, — патетически и явно не очень-то искренне воскликнула Регина.
— Похвально. Вы знали, конечно, что ваш бывший муж решил оставить вашего племянника Диму Апрелева в качестве своего помощника, да?
— И правильно сделал. Дима — славный мальчик, вполне деловой и инициативный.
— Вы знали Милу Левшову?
— Бог миловал. Эта женщина появилась уже после нашего развода. Я удивлялась Тамаре, которая позволила мужу взять такую откровенную тварь, прости господи, к себе в личные секретари. Это был просто позор.
— Вы ее видели?
— Один раз. Этого оказалось достаточно, чтобы сразу все понять. При мне он не позволял себе подобных вольностей.
— Когда вы развелись, ваша бывшая домработница и кухарка Александра Львовна осталась с Алексеем. Я могу узнать, почему вы ее не взяли с собой?
— А почему я должна была это делать? Монахов несколько испортил ее, задабривая деньгами и подарками. Она чувствовала себя незаменимой, даже позволяла себе обижаться на мои справедливые замечания. Я подумала, что мне не нужна такая амбициозная кухарка, и оставила ее Монахову.
— Вы знали его водителей?
— Михаила знала. Порядочный, солидный, надежный мужчина. Он иногда работает с моей дочерью, если ей нужна машина с водителем. А нового, молодого парня, я не застала. Он появился уже после меня.
— Адвокат охранника, подозреваемого в убийстве, считает, что тот не мог выстрелить в вашего бывшего мужа. Он пытается доказать, что парень влез в дом, чтобы помочь хозяину.
— Адвокат может говорить все, что ему угодно. За это он получает немалые гонорары. Ему нужно вытащить своего клиента. Но мы все понимаем, что убийцей мог быть только этот охранник. К тому же он еще и кавказец.
— Это отягчающее вину обстоятельство? — Дронго постарался скрыть иронию.
— В случае с Монаховым — безусловно. Тот никогда не скрывал своих взглядов, негативного отношения ко всем этим южанам и к тем процессам, которые происходили в нашей стране за последние двадцать лет. Он вообще считал, что нужно возвести большую стену и наглухо отделить все кавказские республики от нашей страны. Построить крепкие границы. Пусть живут как хотят и давят друг друга. Армяне с азербайджанцами, грузины с абхазами. Все равно рано или поздно попросятся к нам. А вот с остальными надо поступить достаточно жестко. Раз и навсегда ввести туда войска, упразднить все национальные автономии, создать несколько губерний. Конечно, ему не простили такой позиции.
— В таком случае это был целый заговор.
— Конечно. Я в этом не сомневаюсь. Дурачка-охранника явно подставили. Я узнала, что в Монахова стреляли дважды. Причем один выстрел все слышали, а второй — никто. Понятно, почему так вышло. Один выстрел сделал этот глупый охранник. А настоящий убийца пальнул второй раз. Сейчас говорят, что и президента Кеннеди тоже так убили. Дурачка-Освальда подставили, а стреляли совсем другие люди.
— Начнем с того, что Монахов не был президентом, — проговорил Дронго почти серьезно. — Там не было спрятавшихся убийц. Оба выстрела были сделаны из пистолета вашего бывшего мужа. Кстати, вы знали, что у него было оружие в доме?
— Нет, не знала. Он, видимо, приобрел его уже после нашего развода. Если вы считаете, что я каким-то образом могла быть причастна к убийству Алексея…
— Я этого не говорил.
— Но про оружие спросили. Значит, предполагаете, что я могла быть к этому причастна. Наверное, для этого есть вполне серьезные основания. Ведь моя дочь в результате стала наследницей очень немалого состояния. Она разбогатеет, даже если получит лишь четверть всех активов своего отца. Но я могу вас уверить, что он и сам дал бы ей гораздо больше. Алексей ее просто обожал. Мне не нужна была его смерть. Тем более что он отец моей дочери, которая очень тяжело переживает такую трагедию.
— Можно представить, как ей нелегко, — согласился Дронго. — В таком возрасте потерять отца!..
— Значит, вы меня понимаете. Я никоим образом не могла быть причастна к убийству Монахова. Хотя бы из любви к моей дочери. Вам нужно проверить каждого из тех людей, которые были в доме в момент убийства. Тряхнуть как следует этого охранника. Или допросить его с применением каких-то психотропных средств. Я слышала, что подобные вещи уже практикуются. Ловкий и пронырливый адвокат все еще пытается доказать, что этот парень не имеет ни малейшего отношения к преступлению. Может, он действительно не стрелял, а только отвлекал внимание от настоящего убийцы. Не мне судить. — Регина тяжело вздохнула.
— Вы любили Алексея? — спросил Дронго.
Женщина нахмурилась.
— Нетактичный вопрос, учитывая сегодняшнюю ситуацию, — жестко заявила она. — Мы были в разводе, а его убили. Нужно понимать, что никто просто так не разводится. Это означает, что наши чувства как минимум несколько изменились.
— Я спросил в прошедшем времени, имея в виду не его убийство, а ваши прежние отношения. В браке.
— Он нравился мне, я — ему. Этого оказалось вполне достаточно. Если вы спрашиваете о безумной страсти, то о ней и речи не шло. У него было слишком много женщин, чтобы пылать к кому-то чувствами. Он мог влюбиться, настой