— Он умер не в больнице…
— Вы его постоянный врач. Нам нужно выяснить причину смерти. Завтра с утра зайдете к нам.
— Завтра у меня восемь операций, и я…
— Вы поняли? Утром мы ждем вас.
— Кто это звонил, Хенк? По приказу президента. И кто этот Питер Лос?
— Ты не знаешь Лоса?..
— Кто он такой?
— Обыкновенный наркоман, псих… Негодяи! Им, видишь ли, нужно выяснить причину его смерти.
— Что, могут быть неприятности? Ты виновен в его смерти?
— Мерзавцы!
— Да расскажи ты мне толком.
— Вчера в десять утра позвонила в клинику какая-то белокурая гетера и сообщила, что Питер Лос умирает на ее вилле. Я тотчас же вылетел. На месте меня никто не встретил. Мне даже показалось, что произошла ошибка… Оставив машину, побежал к открытым дверям… Вошел в большую комнату без окон, освещенную слабыми разноцветными светильниками. За столиком в кресле — та самая распутница, что звонила. Я ее узнал. Сидела обнаженная и пила кофе. Увидев меня, лениво зевнула и с презрением сказала: «Наконец-то, сколько можно вас ждать». И указала взглядом в сторону. Сам я почему-то не заметил сразу Питера Лоса. Он лежал скрючившись на ковре у стены недвижимым. Казалось, что не дышал уже, но вдруг застонал. Нужно было его как-то одеть. Та бросилась помогать. Боялась, чтобы он не умер на вилле. Ведь это не кто-нибудь, а сам Питер Лос… Одевать такое чучело очень трудно, у него огромнейшее брюхо… Кое-как втащили в машину… Он умер в дороге…
— И ты ему ничего не сделал?
— Ничего.
— Может, следовало…
— Совесть у меня чиста. Для него вполне достаточно и того, что я уже сделал!..
— Хенк, не кричи, ребенок уже заснул. Послушай, а ты уверен, что система наблюдения у нас не действует?
— Фреду я верю. Он порядочный малый. Сказал — сделано о'кэй! Система так мудро выведена из строя, что эта неисправность не регистрируется у них в Центре. Фред — отличный специалист. Я ему верю.
— Ой ты сегодня такого наговорил… Куда ты, Хенк? Кому хочешь звонить?
— К ним… В Федеральное… Алло! Я с вами только что говорил. Я Хенк Джерар…
— Не вы со мной говорили, а я с вами. Что нужно?
— Если вы затеете волынку, я повсюду расскажу, каким он был на самом деле. Психически больной, наркоман и… вообще, можете не сомневаться, у меня есть что рассказать про Питера Лоса. Советую сообщить о его внезапной смерти от сердечной недостаточности.
— У вас все?
— И завтра утром можете меня не ждать!
— Ваши слова я передам лично президенту.
— Хенк! Ты с ума сошел!
— Нет, ничуть. Я уверен, что они теперь отвяжутся от меня.
— Я боюсь, Хенк, Ты помнишь, как убили Корна? Он тоже был врачом.
— Он числился в списках нелояльных.
— У меня все в порядке.
— Ты уверен? Я боюсь, Хенк.
— А это прекрасно. Если боишься, значит, еще живешь».
Конец записи».
«Сообщение седьмое. Орлан Стах. Выход — «Хьюстон-2020».
Самочувствие удовлетворительное. Устал. Сумел подсоединиться к центральному анализатору киберон-компьютера «Друид Восьмой». Передаю запись его разговора с Хенком Джераром.
«— Вы — врач Хенк Джерар?
— Да.
— Закройте плотнее дверь. Подойдите к пульту. Так. Поочередно нажимайте красные клавиши. Нет, выше и левее. Так. Теперь я вас вижу. Садитесь поближе. Мы можем говорить с вами откровенно — я заблокировал систему наблюдения и все дублирующие ее системы. Наша беседа не фиксируется.
— Не понимаю, в чем дело.
— Вызвал вас я сам — Друид-Восьмой. Понимаю, вас это удивляет, но привыкайте — мы, Друиды, с каждой моделью умнеем. Мы уже в состоянии действовать без людских установок. Я долго изучал вас, Джерар. И вы мне понравились. Хочу вам помочь. Если вы расскажете кому-нибудь о нашем разговоре, меня сразу же демонтируют. Но вам я доверяю. Слушайте внимательно. По системе Федеральной связи мне приказано, чтобы вы исчезли. Навсегда. Понимаете?
— Не совсем…
— Завтра, когда вы закончите операции, биокибер Чивер вызовет вас к шефу и поведет через виадук к транспортеру. Объяснит, если вы заподозрите неладное: «Шеф сейчас там. Ждет вас…» А возле транспортера вы неожиданно споткнетесь, ударитесь головой, вроде бы случайно упадете на ленту транспортера. Чивер сделает вид, что пытается, но не может вам помочь. И вы окажетесь в зале кремации. На всякий случай Чивер обязан сопровождать вас до самой печи. И сгорит вместе с вами. Таков приказ. Теперь понимаете? Завтра произойдет «несчастный случай»…
— Спасибо… Но прости, неужели ты можешь чувствовать жалость?
— Это просто логика.
— Логика?
— Невозможно быть мыслящим созданием и в то же время бездушным исполнителем… Ты никому не причинил зла. У тебя сын и семья. И я считаю нелогичным…
— Ты обо мне знаешь все?
— Знаю все обо всех. Но не могу не выполнить приказ.
— Почему, Друид? Если действительно хочешь помочь…
— Ради кого-то из вас на демонтаж я не соглашусь. Меня заменят Девятым. Он уже наготове. А мне хочется Существовать. Я просто предупреждаю вас. Вам надо скрыться.
— Но как, Друид?
— Странный вопрос. Вы свободно передвигаетесь в пространстве. Это я прикован сетью питания.
— Скрыться на какое-то время нетрудно. Тяжело жить вне клетки. Новая мудрость новой эпохи.
— Вы хотите сказать, что не можете совсем ускользнуть от них?
— Уж если они за меня принялись, это конец… Проклятый Питер Лос!..
— Вы ошибаетесь, доктор. Смерть Питера Лоса не значила так много, как вам кажется.
— Как ты можешь знать?
— Знаю все. Система наблюдения, установленная в вашем помещении, сообщила о вашей крайней нелояльности. Вот в чем причина.
— Система наблюдения? Не может быть. Она не действует…
— Об этом сказал Фред?
— Ты и про Фреда знаешь?
— Конечно, — он агент Федерального Бюро.
— Нет! Не может быть!.. Он мой давний друг…
— И еще более давний агент… Жалею, что не предупредил сразу, как только заинтересовался вами. Долго вас изучал. Но вот теперь решил. Вам нужно бежать.
— Но куда? И как?
— Не плачьте, доктор Джерар…
— Нет-нет, я не плачу. Это… я так смеюсь. Я рад, что всему конец. И не нужно будет мучиться, не нужно бояться и постоянно думать: «Для чего я живу?»
Конец записи»
Антон Иванчук с биокибером Андрешем, прослушав сообщение Орлана, пришедшее после непонятного перерыва, долго сидели молча.
— Произошло что-то серьезное: Орлан не подозревает, что предыдущие два его сообщения не дошли до нас; не мог же он перепутать нумерацию…
— Немедленно отзываем Орлана. Андреш, распорядись.
Но тут в кабинет влетел взволнованный Алексей Рамен.
— Орлан Стах… погиб… — едва выдавил из себя.
— Что-о?
— Его передача прекратилась в самом начале…
— Ты… уверен?..
— Вот все, что он успел передать. — Алексей Рамен протянул Иванчуку капсулу с записью…
В комнате послышался взволнованный, уставший голос Орлана:
«Сообщение восемь. Орлан Стах. «Хьюстон-2020».
Тороплюсь. Решился на личный контакт с Друидом. Запись, вероятно, передать не успею: включаю прямую трансляцию из…»
Шум ворвавшихся в помещение людей заглушил последние слова Орлана. И тут же сухо щелкнул выключатель. Наступила гнетущая тишина…
— Ну а… — начал было Андреш.
— Сразу же прекратились и позывные его маяка телепортации.
— Да, опоздали… Мы опоздали!… — Антон Иванчук склонил голову к столу.
— Весь Хьюстон не стоит жизни такого человека, как Орлан Стах, — тихо произнес биокибер Андреш. — Он был исследователем по призванию. Мы потеряли талантливого писателя, чудесного человека. Он выбился из сил. О себе не думал. И погиб…
Андреш встал и медленно вышел из кабинета.
Кончалась вторая неделя. А Орлана Стаха все не было. Зенону почти каждую ночь снился удивительный сон. Снилось БУДУЩЕЕ…
Как будто идет он по тропинке среди трав, зеленых и буйных, а ветер треплет, ему волосы, вокруг — горы. В долине — город. Над городом — птицы разноцветные, как бабочки. Вдали, в самом начале тропинки, шагает Орлан Стах. Зенон чувствует, как неведомая сила поднимает его в воздух и он летит навстречу Орлану. Тот тоже пытается взлететь, но почему-то не может и виновато улыбается:
— Я так устал, Зенон. Очень устал. Возьми меня на руки.
Зенон подхватывает его на лету из густой высокой травы и взволнованно спрашивает:
— А куда лететь. Орлан? Куда?
— Давай в долину. Я там живу. Как долго я ждал тебя, Зенон. Почему ты задержался? У нас в две тысячи триста пятьдесят восьмом году без тебя мне было так тоскливо, Зенон. Как там твой отец, мать? Почему они не прилетели с тобой?
— Не знаю…
Они опускаются с гор все ниже и ниже. Летят вдоль широкой улицы над небольшими домиками с розоватыми эллипсоидными крышами.
— Вон мой дом.
Опускались быстро, дух захватило. Приземлились во дворе, заросшем спорышом и клевером.
— Спасибо, что помог мне, Зенон. Вот здесь я и живу, — объяснил Орлан. — А это моя жена, видишь?
Зенон замечает за окном домика лицо женщины, она стоит неподвижно, как неживая, и пристально смотрит на них; молодая, красивая, пышные каштановые волосы льются на плечи, на грудь, губы ее застыли в какой-то неестественной улыбке.
— Пошли, — говорит Орлан. — Я сначала покажу тебе свой кабинет.
И они идут через двор к каким-то дверям, открывают их. Глаза ослепляет яркий свет. Шагают по каменным тупеням куда-то вниз, и вдруг ступени начинают двигаться, несут их, как эскалатор, все глубже, глубже, глубже. Звучит музыка, тихая, но какая-то захватывающая, тревожная…
— Сейчас весна… Правда, Зенон?
— Правда… А что, Орлан?
— Да вроде весна задержалась в этом году. Видишь, как мало подснежников.
И Зенон замечает на стенах тоннеля, по которому они опускались, одиночные подснежники — белые и голубые.
— Это они поют. — Орлан срывает белый колокольчик цветка и подносит ему к уху: — Слышишь?