«Чтобы пройти первое испытание, – говорится в правилах, – кандидат должен выследить и убить кошмар без вмешательства взрослого. Чтобы пройти второе испытание, кандидат должен провести ночь в лесу в одиночестве; взрослым охотникам разрешается вмешиваться только в экстренных ситуациях. Наконец кандидат должен пройти семейное испытание. Этот этап уникален для каждого клана, задание должно меняться каждый раз».
Провести ночь в лесу в одиночестве. Вот что теперь ждет Винни. Четыре года назад, когда она все это задумала, казалось, что все очень просто. Ведь она – дочь Франчески Среданс, и внучка Вайноны Среданс, и правнучка Марии Мерколеди[11]. Она была уверена, это что-то да значит.
Но нет, не значит. Винни провалилась прошлой ночью, и охота, которая, как она всегда думала, у нее в крови… Ну, в крови ее не оказалось.
Ты подумала о том летнем курсе в Херитедже?
Покинув кровать, Винни выбегает из комнаты и мчится к единственной в их доме ванной. Склоняется над старым фарфоровым унитазом, но рвоты нет. Винни просто смотрит на синие трещины, которыми унитаз покрылся зимой три года назад. Тогда с деньгами было так туго, что они не могли пользоваться отоплением в течение дня, и мама залила унитаз антифризом.
Не то чтобы семья Винни бедствует. Мама получает нормальную зарплату в «Неупокоенной дочери», и некоторые светочи, кто подобрее, из жалости дают ей хорошие чаевые. Еще она раз в неделю подрабатывает в продуктовом, а иногда выходит на смены в пекарне. Да и Дэриан добавляет сколько может. Так что у них есть крыша над головой и отопление девяносто восемь процентов времени. Голодать тоже не приходится. Но когда мама была Ведущим Охотником и папа тоже кое-что зарабатывал, жизнь была намного… ну, проще.
Завтрак начинает быстрее вращаться в животе Винни. Она хватается за сиденье. Лодыжка, которую она подвернула, выбираясь из леса, пульсирует. Винни и блинчиков-то не хотела, тем более пережаренных до состояния резинки, но мама вела себя так… по-мамски.
«Именинные блинчики, – все приговаривала она, подкладывая Винни добавку. – Следующая остановка – Ведущий Охотник!»
Винни просто обязана пройти второе испытание. Она не хочет на курс живописи. Она не хочет покидать Цугута-фоллз. И если это значит продержаться воскресную ночь одной в лесу, если это значит продолжать притворяться, что это она убила банши, так тому и быть. Именно так она и поступит.
Через несколько минут тошнота отступает – до рвоты так и не доходит. Винни выползает из ванной, надевает старые очки (новые вчера ночью изрядно погнулись) и спускается вниз за имбирным элем из запаса на экстренный случай. Шипучий карамельный сок скользит по горлу Винни. Острый, бодрящий – и одновременно заземляющий. Сделав несколько больших глотков, она направляется к семейному компьютеру в гостиной. Он тоже далеко не новый – покупали еще до ухода папы.
Винни ждет, пока все загрузится, и она во всех деталях рассматривает комнату. Диван с торчащей внизу пружиной. Телевизор, пульт от которого был разбит (и выкинут) в результате одной из попыток Винни эффектно броситься на пол и перекувырнуться, когда никого не было дома. Рисунок дома в рамочке, сделанный в тот короткий период, когда Винни заигрывала с архитектурными скетчами. Она быстро поняла, что ненавидит компоновать любые неживые объекты.
Рядом с рисунком дома можно заметить четыре выцветших прямоугольника – на этих местах когда-то висели семейные фотографии. Мама все обещает повесить новые; Винни и Дэриан знают, что этому не бывать.
Еще здесь были растения, с которыми папа и Дэриан нежно разговаривали. Денежное дерево, фикус, африканская фиалка. Они все погибли, когда папа пропал, а выращивать новые никому не захотелось.
Винни не вспоминала о растениях все эти годы. Она бы и сейчас рада о них не вспоминать, но такое ощущение, что банши открыла дверь, которую Винни держала закрытой. Чулан, куда она засунула все свои воспоминания. Все, что было раньше, до того, как папа стал врагом.
На кухне у него было мини-баскетбольное кольцо с пенопластовым мячиком, который вечно сбивал солонку около плиты. Однажды мячик даже угодил в кастрюлю, где варился рис. Папе было неохота ставить новую кастрюлю (бурый рис варить сто лет, знаете ли), и он заставил Винни помогать ему вытаскивать синие гранулы пенопласта, которые перемешались с рисом.
«Это микронутриенты, – объяснил он. – Они полезные! Только маме ни слова».
Потом они хихикали весь ужин, и мама до сих пор не знает почему.
Винни наматывает волосы на палец. Это от папы ей достался каштановый оттенок, а в придачу его близорукость.
Иной раз она спрашивала себя, возможно ли, что папа этого не делал. А вдруг мама все неправильно поняла, когда застала его. Правда, зачем тогда было ее вырубать, сбегать и обрекать семью на разорение?
Экран компьютера наконец проморгался, и перед Винни – заставка рабочего стола со щенятами. Винни открывает электронную почту. Вот оно – письмо от Марио, как она и ожидала.
«Совет согласен с тобой, – говорится в письме. – Хотя я, если честно, все еще сомневаюсь, что мы имеем дело с вервольфом. Ну да ладно, будем считать, что в этот раз ты победила. Поздравлямба! У „Джо в квадрате“ открыт для тебя счет на мое имя. Бери кофе сколько влезет».
Винни барабанит пальцами по столу. Ее зубы начинают стучать в такт, и, хотя она бы с радостью никогда не возвращалась мыслями в прошлую ночь, она силой отправляет свой разум назад, в лес, к банши и к тому, как эта нечисть убегала.
И как вервольф убегал от чего-то… чего-то ворчащего, невидимого. Возможно ли, что Марио намекает именно на это, чем бы оно ни было?
Надо пойти выяснить. При этом совсем не обязательно признаваться Марио, что банши убила не она, но кто-то должен знать, что она видела. Не исключено, что в ее описании он узнает сущность, которую не смогла распознать она. Пусть Винни знает «Справочник…» вдоль и поперек, пусть она рисовала детенышей мантикоры до мозолей на пальцах, при встрече с настоящим кошмаром толку от всего этого немного.
Пальцы и зубы Винни прерывают свою чечетку. Она знает, что ей нужно. Помощник. И не Марио, а тот, кто знает, как вести себя в лесу, и не задаст лишних вопросов. Если ей не хватает опыта, надо придумать, где его взять.
Она бросает взгляд на часы в углу монитора. Почти четыре. Значит, если она прямо сейчас оденется и возьмет семейный велосипед, есть шанс оказаться у Гюнтера до пяти.
И приступы тошноты прекращаются сами собой. Все в гостиной становится четким. Мышцы наполняются жизнью. Хватит мусолить воспоминания о минувшей ночи, о папе, о блинчиках с просроченным сиропом.
У нее созрел новый план, и пора заняться его воплощением.
Глава 15
Несмотря на то что в Цугута-фоллз заправочных станций всего две и «Гараж Гюнтера» – одна из них, он выглядит так, словно ничего тут не обновлялось с шестидесятых годов прошлого века. Потому что ничего и не обновлялось. Даже сам Гюнтер. Он из той чудной породы нонов, которые, кажется, знают о светочах и лесе, но не рвутся ни вливаться в местное сообщество, ни бежать в более безопасное место. Светочи его не жалуют, но терпят ради дешевого пойла и топлива.
Тем не менее Средансы проверили его прошлое и продолжают регулярно прощупывать, а Четвегссоны следят, чтобы он не болтал о том, что знает.
Он держит свою заправку на единственной дороге, ведущей в Цугута-фоллз, примерно в двух милях от кругового перекрестка, обозначающего окраину города. По дороге туда Винни успевает промерзнуть и свариться одновременно. Начавшийся до этого дождь выродился в неубедительную морось, но холод от рассеянной в воздухе влаги пробирает до костей.
У Винни немеют пальцы, несмотря на высокий пульс после пятимильного веломарафона. Волосы тоже порядком отсырели, и Винни радуется, что хотя бы отказалась от кожанки в пользу куртки с капюшоном.
Точнее, радовалась, пока не увидела, что на парковке яблоку негде упасть. Здесь буквально собрались все популярные личности. Например, возле открытой двери гаража Ксавье и Марисоль. На скамейке у входа Питер, Имран и Анхелика, а Данте и Кейси разыгрывают перед ними какую-то сценку. Не иначе как по мотивам прошедшего испытания. Или это просто не очень удачная попытка изобразить брейк-данс. Винни не совсем понятно.
А в самом «Гараже Гюнтера» еще куча других ребят. Они прочесывают два ряда сладостей и чипсов, поднимая каждый пакетик, словно надеются найти под ним клад.
Такого Винни не ожидала, и во всем этом хаосе она не видит того единственного человека, который ей нужен. Она останавливается на краю парковки, возле выбоины, которая за последние десять лет разрослась в три кольца.
Там ее замечает Данте. Он толкает локтем Кейси, а тот стучит в окно заправки. В следующее мгновение наступает тишина, и Винни чувствует, как все оборачиваются посмотреть на нее.
Ее берет оторопь. У Данте открывается рот, и вот теперь время действительно замедляется, и вся жизнь проносится у Винни перед глазами. Одно дело – быть объектом насмешек в школьном классе, и совсем другое – предстать сразу перед всеми популярными светочами Цугута-фоллз, которые все вместе расстреливают ее глазами. Да что же она не надела чертову кожанку? Да почему же не додумалась собрать волосы в адекватный пучок? Теперь каждая несчастная прядь – просто вместилище сырости.
Ее пальцы сжимают тормоза, и шины пульсируют в такт стучащим зубам.
«Никогда не убегайте от банши, – совсем не в тему выдает ее мозг, а затем: – Никогда не вступайте в бой со стаями вампов в одиночку».
И тут знакомый голос чирикает: «Винни!» И вдруг из гаража выпрыгивает Эмма Среданс с улыбкой, сияния которой хватило бы, чтобы сотворить радугу.
И это словно пробка, вылетающая из бутылки под напором бурлящей содовой. Атмосфера внезапно преображается, имя Винни у всех на устах. Это как прошлой ночью, после испытания, только в тысячу раз ошеломительнее, потому что здесь больше народу, и самые крутые люди тоже тут, а Данте со своим итальянским акцентом теперь скандирует «гроза банши, гроза банши».