на поляну. Здесь недавно упали сахарный клен и красная сосна. Они лежат теперь на земле бок о бок. А ветви окружающих деревьев уже переплелись, заслонив небо. В отсутствие солнца здесь нет травы и кустарников. Только мягкие сосновые иголки.
Дойдя до одного из стволов, Джей поворачивается лицом к Винни. Он предлагает ей лук, и у нее почти слюнки текут, когда она выхватывает оружие из рук Джея.
– Помнишь, как пользоваться?
– Да! – Она хочет бросить на него гневный взгляд, но во всем ее теле слишком много радости, чтобы изобразить гнев.
Тело вспоминает ощущение от упора в руке, когда плечи и рукоять лука находятся в поле зрения, не мешая при этом смотреть вперед. Да, держать эту штуку не очень удобно, тем более что релиз ей Джей не дал, поэтому надо оттягивать тетиву пальцами. Но мышечная память никуда не делась – четыре года не смогли ее стереть.
Джей вытаскивает из-под ближайшего дерева водонепроницаемый колчан, и до Винни доходит, что он готовился к их встрече. Он протягивает ей тренировочную стрелу с пенопластовым наконечником, и ее мышцы вновь отзываются зудом. Ну дай, ну дай, ну дай. Зарядить лук удается только со второй попытки – пальцы одеревенели от холода. Но когда все получается, она расплывается в улыбке.
Он сглатывает. Прокашливается. Потом быстро разворачивается и в четыре прыжка взмывает по стволу клена. Легкость его движений вызывает у Винни восхищение и зависть.
– Готова? – кричит он, поворачиваясь к Винни лицом.
Он в сорока футах от нее и в пятнадцати футах от земли.
– К чему?
– К тренировке меткости.
– А во что мне стрелять?
– В меня, – доносится лаем ответ. Глаза Винни округляются за стеклами очков. А Джей начинает двигаться.
Она не понимает, как он добирается до нее так быстро. Его слова «в меня» еще звенят у нее в ушах, как вдруг смазанное пятно пшеничных волос и черной ткани налетает на нее с такой же скоростью, какая была у Джея тогда, в гостиной, и с той же силой. Только в этот раз сзади нет стены, и падать приходится прямо на лесную почву.
Винни роняет лук и ударяется спиной о землю, легкие сжимаются. В глазах темнеет. Она придавлена к земле чем-то тяжелым с очертаниями Джея.
– О… боже, – только и может прохрипеть она, открывая глаза навстречу его глазам.
Если раньше ей казалось, что он близко, теперь это в тысячу раз ближе – и в тысячу раз интимнее. Но она слишком ошарашена… и разбита, чтобы ощутить неловкость.
К тому же он уже скатывается с нее и пружинисто вскакивает на ноги, потом протягивает ей руку:
– Хорошее приземление.
Винни морщится в ответ:
– Чего?
– Ты прижала подбородок и выбросила руку. – Он показывает на ее левую руку, которая действительно вытянута в сторону с растопыренными пальцами.
Этому светочей учат на первом же уроке физической подготовки: правильно падать. Винни и все остальные дети с ней, до нее и после нее учатся этому, падая снова, и снова, и снова… и потом еще, пока их тела не усвоят на рефлекторном уровне, как снизить ущерб.
За эти четыре года Винни отрабатывала падения тысячи раз на полу в гостиной (покойся с миром, пульт от телевизора), но земля в лесу намного тверже и холоднее.
– Ну хоть что-то я помню, – стонет она, закрывая глаза.
Сначала провал в лесу. Потом провал на полосе препятствий. И теперь провал с Джеем. Пока похоже, что все ее усилия за эти четыре года не привели ни к чему.
Она слышит, как шуршит одежда Джея, потом его рука – такая теплая в лесном холоде – обхватывает ее руку.
– Давай-ка вставай, Вин. – Он не оставляет ей выбора, просто тянет, и в следующий миг она обнаруживает себя на ногах, рядом с ним.
Джей подбирает лук, потом упавшую стрелу.
– Еще раз! – командует он и снова вспрыгивает на кривой древесный ствол.
В этот раз Винни прицеливается. Но теперь, начав двигаться, Джей не идет прямо на нее. Он падает на землю и приближается зигзагами. Она стреляет. И промахивается – чудовищно промахивается, ведь он уже катится к ней кувырком.
Секундой позже он опять наскакивает на нее, а спустя еще долю секунды она падает навзничь.
– Ой! – Он тяжелее, чем кажется. Все эти изящные линии – сплошные мускулы. Ну, или свинцовые гири. Больше, конечно, похоже на гири.
– Еще раз.
Он слезает с нее и отходит. Винни даже не успевает сбегать за упущенной стрелой, которая лежит рядом с упавшим деревом, а Джей уже снова мчится на нее.
Он сбивает ее с ног. Она ударяется оземь. Потом рисунок этого танца повторяется. Каждый раз она приземляется на спину, Джей пригвождает ее к земле, и от его серых глаз никуда не деться, а вокруг них дышит лес. Но с каждой атакой Джей словно немного меняется. Кожа на его лице обретает цвет и уже не так походит на бумагу, обтягивающую кости. Будто серость леса отпускает его. Будто с каждым новым приливом эндорфинов в его вены просачивается прежний Джей.
А может быть, это не он меняется, а сама Винни? Ее мышцы и разум наконец адаптируют четыре года домашней практики к реальному партнеру, реальной цели, реальному лесу. Контуры упавших деревьев становятся четче. Слой сосновых игл разделяется на тысячи янтарных линий, расчерчивающих землю, на которой Винни начинает различать маленькие ямки и бугорки.
Может, с десятой, а может, с двадцатой попытки Винни все-таки удается зарядить лук. И наконец почувствовать, куда направляется Джей, раньше, чем тот начинает движение. Проворной ее не назвать, но она проворнее, чем полчаса назад, ведь ее тело пробудилось, а с ними и все инстинкты.
Джей бросается на нее, точнее, прямо на стрелу, нацеленную ему в голову.
И вдруг резко останавливается, поднимая руки, сдаваясь. Винни вопит от чистого восторга. Восторг вырывается из нее, сияя, как весеннее солнце за пределами леса.
– Я это сделала! Я это сделала! Я это сделала! – Она опускает лук и с визгом подскакивает к Джею.
Но он не улыбается в ответ, и на мгновение она пугается, что застрелила его. Но, опустив глаза, обнаруживает, что стрела все еще у нее в руке.
Она смотрит на Джея. У него такое выражение лица, которого она еще не видела: взгляд острый, как лазер. Пронзительный, думает Винни. Вот единственное подходящее слово. Пронзительный.
– Ты… как? – Она тяжело дышит, а ее восторг быстро улетучивается. Эта версия Джея ей не по душе. Точнее, ей не по душе то, что она его не узнаёт. – Я тебе сделала больно?
Джей моргает.
– Нет, – неприветливо бурчит он, резко отворачиваясь, – все нормально.
Он делает три шага к упавшему дереву и словно размазывается у Винни на глазах. Словно лес стирает его, оставляя взамен только ветер, листья и туманную тишину.
– Молодец, – наконец бросает он, все еще стоя лицом к стволу дерева. – Неделя-другая, и ты, пожалуй, будешь попадать в меня с первой попытки.
Теперь, в свою очередь, моргает Винни:
– Неделя-другая? (Она спешит к нему.) Но у меня нет никаких недель, Джей. Второе испытание уже завтра ночью.
– Я представляю, с чем ты столкнулась. – Джей держит руки в карманах. Он погружается в себя. – Я бываю в лесу ночью минимум раз в неделю, забыла?
«Помоги же мне», хочется сказать ей, но она останавливает себя. Джей ничего ей не должен. Она даже не понимает, почему он уже сделал для нее то, что сделал. К тому же, если наседать на него, он может тоже начать наседать с вопросами, а если он узнает, как все было в четверг на самом деле…
Помогать он больше не станет. Он сдаст ее за ложь, ведь этого требует кодекс чести Пятницки. Потому что от кончиков ногтей до самой глубины бьющегося сердца Джей честен.
И вот он оборачивается. Щеки снова побледнели, а тело снова неестественно малоподвижно. Штаны забрызганы грязью. Молния на кофте наполовину расстегнулась, и оттуда виднеется футболка. Волосы взъерошены и усыпаны сосновыми иголками.
– Выстоять ночь – это самое простое испытание, Винни. Если знаешь, куда идти.
– Так я же не знаю.
– Зато я знаю. – Он тянется к луку, и Винни выпускает оружие.
Пальцы Джея ледяные на ощупь, хотя Винни готова поклясться, что они были теплыми еще минуту назад.
– Есть одно место, куда кошмары не лезут. До него еще надо добраться оттуда, где вас высадят, но само место я тебе покажу.
– А почему кошмары туда не лезут?
– Вокруг этого места бежит проточная вода. Те же вампы могут бродить вокруг, но пересечь ее они не смогут.
У Винни начинают стучать зубы. Во всем этом есть что-то, что не вызывает доверия. Загвоздка в том, что она знает: врать ей Джей бы не стал. Она бросает на него косой взгляд через очки:
– А когда сможешь показать?
– Завтра. Лучше, чтобы это было для тебя свежей информацией к моменту испытания. А теперь идем. – Он кивает подбородком в сторону деревьев. – Нашу тренировку нужно завершить пробежкой.
Он направляется туда, не оставляя Винни шанса на протест, и, хотя ей хочется сдохнуть уже от мысли о еще одной пробежке сегодня, она знает, что сама напросилась.
И идет, идет за ним в лес.
Обратно к усадьбе Пятницки Джей приводит Винни, когда солнце уже начинает садиться. Если после тренера Розы ей казалось, что у нее резиновые ноги, это просто ничто по сравнению с пробежкой по лесу: теперь ноги Винни кажутся ей чем-то совершенно бесполезным. Ей пришлось перемахивать через корни, подныривать под ветками, прыгать вперед, резко уходить в сторону и даже переходить вброд ручей, который был ей выше колена и прожигал холодом до костей.
Но сейчас, вернувшись к усадьбе, Винни не может отрицать: даже если у нее все болит и будет еще сильнее болеть завтра, ей хорошо. Она столько раз упражнялась в пустом доме или бегала по окрестностям, пытаясь улучшить свое время, а теперь она наконец использует свое тело не где-нибудь, а в лесу.
Словно вилку воткнули в розетку – вот какой включенной ощущает себя Винни. Она наполняется энергией и вся светится.
Джей ведет ее вокруг усадьбы, к переднему входу, но поджидающей Матильды в этот раз не видать. Вместо нее стоит мотоцикл Джея, точнее, мотоцикл тети Лиззи, который он берет покататься и покопаться. Выходит, Джей забрал его из «Гаража Гюнтера».