Зря она сюда пришла. Надо было остаться на улице, на холоде, пропахшем картошкой фри и бургерами.
Она трет глаза, готовая сбежать через черный ход, и тут ее замечает Джей. Он впервые отрывает глаза от пола и сразу втыкает взгляд в нее – с ожесточенным напряжением. Словно он своим охотничьим чутьем учуял того, кто здесь чужой.
Серые глаза Джея, затененные в этом освещении, вцепляются в ее лицо. Губы раскрываются. Плечи поднимаются. Он смотрит так, словно готов атаковать в любой момент – бросить сцену и кинуться на Винни на пределе своей охотничьей скорости.
Это вроде должно пугать, но Винни не страшно. Только неловко. Едва ли Джей видит слезы на ее щеках, но он застукал ее здесь. Заметил, что она прокралась сюда и смотрит на него, как одна из множества фанаток.
И она поступает как любой разумный человек: разворачивается и бежит.
Глава 24
В эту ночь Винни не может уснуть, несмотря на все усилия. Ее мозг перегружен, ее мышцы слишком сильно болят, ее кожа распухла и вся в синяках. Да, она знает, как правильно падать, но ее тело совершенно разучилось выдерживать столкновения с другим человеком.
На этот раз, когда мысли начинают бушевать, Винни заставляет себя встать и попробовать рисовать.
«Хотя бы руку дролля, – приказывает она себе. – Хотя бы несколько костей, пару линий». Раньше это всегда успокаивало. Она открывает скетчбук, берет черный линер толщиной 0,5 и начинает плавно выводить большой палец…
Руки дрожат. Гладкость линии теряется почти сразу.
А когда Винни закрывает глаза, пытаясь представить все запястные косточки, она видит одну лишь банши. Зеленоватую. Поблескивающую. Обескураживающее сочетание омерзительности и красоты. Воздух, отравленный запахом давным-давно запекшейся крови. У Винни ни с того ни с сего начинает жечь глаза.
Нет. Она бросает линер. Ничего не получится. Нет. В считаные секунды Винни заползает обратно в постель и зарывается в одеяло с подсолнухами.
Настольная лампа остается непогашенной всю ночь.
На следующий день с утра пораньше Винни тащит себя в усадьбу Воскресенингов. Каждое нажатие ногой на педаль семейного велосипеда вызывает у нее желание вскрикнуть. Занятия все примерно такие же – утомительные. Винни так устала – ей даже все равно, что Эрика смотрит на нее в коридоре и что Маркус подсаживается к ней на истории светочей и начинает хвастаться их родством. И даже все равно, что тренер Роза гоняет ее по полосе препятствий, заставляя перепрыгивать каждую шину по два раза. В животе у Винни все время урчит от ужаса, словно там кровавая яма, которая неумолимо разрастается с каждым часом. Но вот наступает полдень, конец тренировки: можно ползти на велосипедную парковку.
Где ее поджидает Джей.
От него пахнет куревом. И у Винни тут же падает забрало.
– Эй. – Он отталкивается от ее велосипеда, на который облокачивался с таким невинным видом, словно это не он только что пропустил тренировку. – Хочешь, подвезу?
– Нет, – врет она, хотя ее мышцы вопиют: «Еще как хочешь!»
Он хмурится.
– Ну ладно. А в лес ехать тоже не хочешь? Мне ведь нужно показать тебе безопасное место.
Винни отпихивает его, чтобы дотянуться до цепи велосипеда. Да от него прямо разит, и это… Блин, ладно. Если он хочет именно этим заниматься вместо школы, ладно. Его выбор. Плевать.
– Мне некогда ехать в лес, – заявляет она. – Почему бы тебе просто не сказать мне, где оно?
Он хмурится сильнее:
– Можно и так. Но это не займет много времени, и я думаю, будет больше толку, если сама посмотришь…
– Нам вообще-то нельзя в лес. – Она вскидывает подбородок. И задевает им о предплечье. – Ой.
– Это да, но вчера-то мы ходили. – Джей наклоняет голову, пытаясь заглянуть ей в глаза. – Что-то не так?
«Да! – хочет закричать она. – Абсолютно все не так». Но она не кричит. Это лишь вызовет вопросы, вопросы и еще вопросы. Она лишь пронзает его взглядом.
– Вчера ты водил меня на опушку. А то твое особое место наверняка в самом сердце леса, нет? Там ведь датчиков до фига – нас засекут.
– Ну да. – Он пожимает плечами, нахмуренный лоб слегка разглаживается. – Но люди постоянно ходят в лес. В основном тусоваться, иногда пообжиматься.
Винни замирает, вцепившись руками в руль. Совершенно неуместная картина возникает у нее перед глазами. Джей, занимающийся с кем-то любовью в лесу. Джей, занимающийся с ней любовью в лесу, с этим румянцем на щеках, с этой интенсивностью в движениях.
Ее лицо заливает волна жара. Она выдергивает велосипед с парковки. Переднее колесо выскакивает на тротуар, пружиня покрышкой.
– Ну, ты-то, наверное, эксперт в этом деле. – О боже, она это вслух! Невероятно! Как и то, что она до сих пор целуется с Джеем в своем воображении, на фоне серого леса, еще не стряхнувшего с себя остатки зимы.
А Джей мягко усмехается:
– Нет, Винни, я не хожу за этим в лес. Есть места получше.
А вот сейчас она точно взорвется.
– Верю тебе на слово, – бормочет она и катит велосипед, почти в отчаянии удаляясь от Джея широкими шагами.
А Джей уже идет рядом не торопясь. Ему, похоже, весело, и это окончательно выводит Винни из себя.
– Если тебе некогда идти в лес, я так понимаю, тренироваться тебе сегодня тоже некогда?
– Некогда, – отрезает Винни, не успев подумать.
Она сжимает ручной тормоз и останавливается. Они с Джеем уже добрались до края парковки, с которой шумно отчаливают машины. Вот Эмма и Бретта неистово машут Джею из окна «приуса» Кэти. А может, они на самом деле машут Винни. Во всяком случае, улыбаются они скорее Винни, чем Джею.
Винни машет и улыбается в ответ. И это движение действует на нее как вода на магму. Она остывает, обретая твердость. Потом переоценивает все, что успела наговорить.
– Следующее испытание сегодня. – Она стягивает очки и трет глаза кулаками. – Мне еще нужно успеть в усадьбу Средансов, чтобы подобрать подходящее снаряжение.
– Хороший план.
Винни снова натягивает очки. Они, конечно, теперь все заляпаны.
– Скажи мне честно, Джей, какой смысл в еще одной тренировке? Я не знаю, чего я рассчитывала добиться, но теперь понимаю: за три дня не добиться ничего. У меня все так болит, что стоит хотя бы поднять руку, – она пытается поднять руку над головой, – и все тело переходит в режим энергосбережения.
И это чистая правда. Винни засыпает на ходу.
– Да уж, от еще одной тренировки будет мало толку, – признает Джей, хмуря лоб по-новому, словно его ущипнули за бровь, задвигая руки в карманы джинсов и высоко поднимая плечи. – А вот посмотреть, где находится безопасное место, стоит, серьезно. Мы можем добраться туда через усадьбу Пятницки, если тебя так смущают датчики. Там есть лазейки, где можно проскочить.
– Нет. – Винни качает головой.
Если это место в самом сердце леса, от усадьбы Пятницки выйдет слишком далеко, слишком долго. А времени у нее действительно мало.
– Пойдем по главной дороге. Можешь заехать за мной через… – Она берет его за запястье и приподнимает циферблат его старых часов.
Вчерашней повязки уже нет, но под часами еще дыбится красноватая полоска. Он вздрагивает.
– …Два часа? – заканчивает фразу Винни. Двух часов ей должно хватить, чтобы побывать в усадьбе Средансов. – Заберешь меня от дома?
– Легко, – отвечает Джей.
Полминуты они просто стоят, его запястье в ее руке. Их глаза встречаются в этом холоде.
Она разрывает контакт первой, ощущая внутри какой-то новый жар. Джей тут же отворачивается. Его длинные ноги несут его на парковку. Он ничего не говорит на прощание, только почесывает голову. Шаги его решительны.
– В таком состоянии водить опасно! – кричит Винни, когда Джей доходит до Матильды.
Он оглядывается, открывая дверь. Его губы подергиваются, складываясь в кривую улыбку, которая как бы говорит: «Ах ты, милый маленький человечек! Так вот от чего ты так завелась?» И он кричит в ответ:
– Стопудово! Я бы ни за что не стал!
И вот его нет, и Винни остается одна, мерзнуть и ждать, когда за ней приедет другая машина, на которую она по-настоящему надеется.
А вот и она – тетя Рейчел. Опоздала на несколько минут (это у них тоже семейное), но Винни и не думает жаловаться – так ее радует печка в теткином «цивике». Да и потом, несмотря на вчерашние извинения Рейчел, Винни ее все еще побаивается.
– Я не знаю, куда делся Маркус, – говорит Винни, запихивая пальцы в решетку обогревателя.
– А, так он же по выходным у папы.
Точно. Винни совсем забыла: Рейчел и Элиа Четвергссон развелись год назад, а у светочей дети в случае развода родителей автоматически попадают в клан матери, хотя на деле Рейчел и Элиа разделили опеку.
– Я люблю Маркуса, – говорит Рейчел, проезжая через парковочные места так, словно разметки не существует. – Но ему четырнадцать…
И одним взглядом добавляет: «Мальчики-подростки такие мальчики-подростки, скажи?»
Винни сочувственно фыркает, хотя понятия не имеет, какие они. Когда Дэриану было четырнадцать, ей самой было всего девять, и все ее мысли были заняты тем, как убедить окружающих, что покемоны – выходцы из мира светочей.
Кстати, она по сей день придерживается этой теории.
Рейчел за рулем такая же, какой Винни представляет ее на охоте: она ведет машину быстро и с резкими остановками. На крутых поворотах Винни укачивает, и она вдруг осознает, как Рейчел не похожа на маму. Мама не стала бы так гнать, а Рейчел, кажется, просто не в курсе существования ограничений скорости. Пешеходы? Какие пешеходы? Кто это вообще?
Когда впереди в послеполуденном свете появляется усадьба Средансов, Винни уже думает, что домой, пожалуй, лучше пойти пешком. Вот честно, мотоцикл Джея и то безопаснее теткиного синего «цивика».
Рейчел ставит машину на парковку в отдалении от главного здания. Тут почти пусто, а асфальт успели обновить за то время, пока Винни здесь не было. Вместо выбоин, которые вечно убивали шины на передних колесах вольво, теперь такая гладь: не парковка, а марципановый тортик. Парковку обнимают серебристые клены, белые акации с едва пробившимися первыми листочками и аккуратные ряды тюльпанов, чьи зеленые побеги скоро взорвутся фиолетовым, розовым и красным.