Если почувствуешь серьезную опасность, сразу зови охотников. Для меня важнее всего на свете живая дочь. Ладно? Обещаешь?
Винни ловит себя на том, что молится лесному духу. И Богу, в Которого не верит. Чему угодно, что могло бы помочь ей выбраться отсюда.
Вожак завершает переход ручья, скользя задней ногой над поверхностью воды. Споткнувшись, существо ловит себя длинными руками о двух локтях. Потом выпрямляется, повернувшись лицом к Винни. Теперь ей хорошо видно это лицо, хотя тучи снова несутся навстречу друг другу.
Свисающая на бок челюсть раскрывается. Клыки торчат наружу. Чудовище бросается к дереву Винни.
Со шнурком ничего не получается. Винни пытается – дергает за него, одновременно активируя ловушку резким движением левого большого пальца. Но сигнальное устройство заедает, а вожак уже возле тсуги. Винни роняет ловушку, оставляет возню с сигнализацией и устремляется вверх по стволу. Она не представляет, что будет делать, когда ветки закончатся, но это единственный шанс. Вверх, вверх, вверх.
А внизу выстреливает ловушка. Шрапнель разлетается во все стороны. Вожак вопит, и этот зазубренный звук пронзает Винни все нутро.
Она лезет выше. Рюкзак остался внизу. Все, что у нее есть, – это охотничий нож и шнурок, все еще висящий на шее. Вверх, вверх, вверх. Кончатся ветки – Винни еще раз попробует сигнализацию. И будет молиться, чтобы другие вампы не полезли за ней.
Ствол шатается. До Винни доносится клацанье клыков. По крайней мере еще один вамп добрался до дерева.
Винни хватается за ветку, та ломается под ее весом. Вверх, вверх, вверх. Хватается за другую – эта гнется, но выдерживает.
Вот только она последняя: больше нет ни одной достаточно толстой, чтобы на нее вскарабкаться, а эта уже опасно согнулась. И трясется в такт шипованным рукам и ногам вампа, когда те вонзаются в дерево. Винни ощущает ледяной ветер, который проносится над лесом. Винни опять берет в руки сигнализацию. Готовит свои мышцы к рывку.
И вот тогда она слышит его: звук жарящегося бекона, только громче. Его разносит ветер – нарастающий шум радиопомех, от которого у нее в теле леденеет каждая клеточка.
Ворчун.
Винни бросает взгляд вглубь леса. На востоке горизонта заявляет о своих правах фиолетовый свет. Грядет рассвет; грядет туман.
Дерево прекращает трястись, а снизу доносится крик вампа. Тявкающий, чирикающий, он напоминает Винни сонар дельфинов. Потом Винни замечает: что-то неладное творится с текстурой леса, словно кусочки лоскутного одеяла растягиваются по швам. Ни сосны, ни дубы физически не двигаются, но будто сдвигается само представление о них, будто они сами не уверены, какими хотят показаться Винни.
В детстве у Винни был бинокль, и она любила смотреть в основные стекла, чтобы все увеличить… а потом перевернуть бинокль и уменьшить весь мир до размера ногтя мизинца. Теперь такое ощущение, будто она занимается тем же самым: вертит бинокль туда-сюда, пока этот заряд шепота царапает воздух все громче.
Вампы обращаются в бегство, хотя три особи застряли над ручьем с расставленными ногами и раззявленными пастями. Вода поймала их в ловушку. Они знают, что приближается, но им не хватает скорости, чтобы от этого убежать.
«Потяни за шнурок, – говорит Винни ее сердце. – Тыдых-тыдых, потяни за, тыдых-тыдых, шнурок». Она погибнет, потому что ее убьет Ворчун. Она станет еще одной измочаленной жертвой леса. Потяни за шнурок.
Как бы ни грохотало ее сердце, головой она понимает, что если она вызовет кого-то из охотников, то они погибнут точно так же, как тот половинный без ступней. Как банши без головы. И как вот-вот погибнет она сама.
«Но вдруг Марио прав? – думает она. – Вдруг этот кошмар может сдохнуть, как все остальные?» У охотников есть луки и винтовки, а у нее нет. У них есть умение и скорость, а у нее нет.
Винни тянет за шнурок.
Ничего. К полному разочарованию Винни, устройство, судя по всему, не сработало. Остается только молиться, наблюдая, как Ворчун приближается там, внизу.
Он добирается до стаи вампов – тех, что не застряли над ручьем, и к светлеющему небу возносятся их истошные вопли. Похоже на звук блендера у Винни дома: у него полудохлый двигатель, а лопасти движутся слишком вяло, чтобы вышло что-то, кроме плохо перемолотого смузи. Слышится хрустящий, раздирающий звук, когда вампов рвет на куски, и высокий механический траурный плач, когда их вопли достигают смертельной высоты.
Лес распухает и дрожит.
Винни закрывает глаза. Охотникам такое не одолеть. Она вызвала их на верную смерть. Марио ошибался.
Теперь пронзительно визжат вампы, пытавшиеся пересечь ручей. Они знают, что надвигается кровавая расправа, а Винни не хочет на это смотреть, но знает, что ей придется. Ведь ее гибель тоже приближается. Эх, знать бы, будет ли больно.
Вой стаи обрывается. Ворчун идет сюда, его скрежещущий голос скользит по коже Винни. До чего не хочется умирать вот так! До чего же не хочется умирать!
Ветка, на которой она пристроилась, скрипит и гнется – вот-вот сломается. Надо повернуться лицом к дереву и держаться изо всех сил. По-другому никак. Вот только дерево слишком широкое в обхвате, чтобы она могла как следует ухватиться. А Ворчун уже на подходе.
Она поворачивает голову, чтобы видеть, как Ворчун приближается, а мир по его пути рушится. Ей кажется, что она почти чувствует шаги в волнообразных колебаниях леса. Их ритм ударный, размеренный и неотвратимый.
Ближайшему к ней вампу наконец удается перетащить через ручей вторую ногу. Несчастный пытается убежать, но успевает сделать лишь три скользящих шага до того, как его хватает какое-то щупальце.
Винни не может подобрать иного слова, чтобы описать это зрелище: искривляющийся лес змеится завитками, сделанными из множественных протуберанцев, пронзает спину вампа и ретируется, унося кошмар с собой, как кусок мяса на шампуре.
Вамп достигает сердца Ворчуна, выпуклого и едкого, как луковица. Вамп кричит, хрустит. И вот вампа нет – Винни его больше не видит.
Второй вамп хрипит. Он все еще в плену ручья. Но почему-то Ворчун его не трогает.
Винни замечает, как лес пронзает луч фонаря.
«Нет! – хочет закричать она охотникам. – Назад, назад!» Но не может заставить свое горло издать ни звука. Она только и может, что держаться силой одеревеневших мышц за дерево, которое точно не устоит перед Ворчуном. Она не охотник и не светоч. Она – убийца, заманившая этих охотников на погибель.
Но странное дело: охотники как будто совсем не интересуют Ворчуна. Вытягивая шею как можно дальше, чтобы видеть эту извивающуюся сущность, Винни вдруг замечает первые клубы поднимающегося белого тумана.
Туман.
В лес явилось утро.
Густой туман взвивается, поднимаясь от лесной земли. Сперва он обволакивает вампа, который все еще вопит и силится пересечь ручей. Потом туман поднимается над деревьями, погребая под собой и Ворчуна.
Винни наблюдает, как туман насыщает и поглощает лес, как он наползает на нее, удушливый, обжигающий и неумолимый, и в какой-то момент из ее глаз начинают литься слезы.
Она останется в живых. Охотники останутся в живых.
Но когда туман наконец рассеивается – с резким проблеском солнца на горизонте, – Винни замечает, что выпуклая едкая сущность все еще блуждает между деревьями. Уже не такая большая, но не покорившаяся туману.
Эта сущность блуждает при свете дня и вскоре скрывается из виду.
Тетя Рейчел и тренер Роза обнаруживают Винни, когда та слезает с тсуги. Охотницы стоят, склонившись над трупом вампа, зажеванного ловушкой Винни.
– Деус меу[19], – говорит Роза, перепрыгивая глазами на Винни, которая подходит к ним на ватных ногах. – Ты уничтожила этих кошмаров. – Она делает движение в сторону деревьев. – Я не знаю, как ты это сделала всего парой ловушек, но…
И до Винни доходит тошнотворная мысль: они опять решили, что это она всех убила, а не Ворчун. Но уж на этот раз врать никак нельзя.
– Это… не я, – говорит она ломким голосом, думая, что, возможно, все еще плачет. В груди такое чувство, что слез не миновать. – Это… что-то другое. И это нечто, возможно, еще где-то рядом. – Она, спотыкаясь, направляется к Рейчел, которая быстро обхватывает ее рукой. – Оно еще здесь, тетя Рейчел. Надо предупредить охотников. И Вторниганов. Туман его не стер…
– Успокойся. – Рейчел косится на Розу. – Спокойно. Все позади. Что бы это ни было, оно уже ушло.
– Оно не ушло. Это я и пытаюсь вам объяснить.
– Винни, живые кошмары исчезают с утренним туманом…
– Только не этот! – Почему они ее не слушают? Почему переглядываются, словно боятся, что имеют дело с умалишенной? – Я потянула за шнурок, потому что вокруг была целая стая вампов. Но потом пришло это… этот Ворчун…
– Что пришло? – переспрашивает Роза.
– Ворчун. Я без понятия, как это правильно называется. В «Справочнике…» такого нет. Но оно такое… шепчущее. Оно взяло и уничтожило всю стаю. Одного вампа убила я, ну, может, пару, но точно не всю стаю!
– Дай-ка спасательное одеяло, – говорит Рейчел Розе.
– Да не нужно мне ваше спасательное одеяло! – Винни пытается вырваться, но Рейчел сильная, и они обе не слушают – ни Рейчел, ни Роза.
– И передай: пусть пришлют квадроцикл. На вид-то она в порядке, – Рейчел придирчиво осматривает Винни, – но ей бы сейчас поменьше двигаться. Слушай, девочка, ты прошла испытание, ясно? Ты продержалась всю ночь, и теперь мы вернем тебя в цивилизованный мир.
– Да почему вы меня не слушаете?! – возмущается Винни.
Роза что-то бормочет в маленький наручный радиопередатчик, а Рейчел просто заглушает слова Винни своими.
– Я знаю, что я видела, тетя Рейчел, – говорит Винни. – Это… как сверхновая звезда из дробовиков. И нам надо срочно позвать сюда Вторниганов. И Совет! Они должны знать!
Рейчел тащит Винни к ручью; Роза подталкивает ее с другой стороны. И всю дорогу, кажется, целую вечность Винни умоляет их выслушать, но они просто волокут ее вперед, пока не подъезжают три квадроцикла. Пока ее не заталкивают на один из них, к какому-то незнакомому охотнику из Воскресенингов. И все, что ей остается, –