Взгляд падает на кевларовый нагрудник Эндрю, висящий в шкафу. Ее внимание зацепляется. В этом что-то есть… Или на этом что-то есть…
Вот оно! Все, она знает, что делать! Она спрыгивает с кровати, превозмогая протест больной лодыжки, и подлетает к шкафу. Но не за нагрудником. Вместо этого она роется в грязных вещах в поисках костюма, в котором тренировалась в субботу. В нем точно кое-что осталось.
Винни нашла. Она не может сдержать улыбку, потому что нашла идеальный подарок. Просто охренительный. Неповторимый, как сама Эмма. Как сама Бретта. И нет ни малейших сомнений – полный восторг гарантирован.
Утро среды приносит грозовые тучи и гром. Винни выбирается из постели раньше обычного. Не так, как на трупное дежурство, но как та ранняя пташка, которой достается червячок. А червячка ей надо поймать крупного. Она несется через весь город, выжимая из старенького велика максимальную скорость. Приехав, она видит, что Марио как раз завозит на каталке утренних кошмаров, которых привезли дежурные подростки из Вторниганов. На это она и рассчитывала.
В своей кожаной куртке она почти сварилась, хотя лицо и пальцы замерзли до потери чувствительности. Гроза еще не началась, но это вопрос времени.
– Как ты мог? – нападает она, останавливаясь и соскакивая с велосипеда. – Как ты мог просто стоять и молчать, Марио?
– Винни… – Он поднимает руки и почти украдкой смотрит по сторонам. – Давай не на улице.
– Ты же знаешь, на что способен этот кошмар, но ты просто стоял молча, пока я умоляла Драйдена. Как же ты мог?
– Винни, прошу. – Он делает большие глаза. – Дай мне отвезти эти тела. Потом мы сможем поговорить.
Винни не перестает сердито хмуриться, но яростно кивает и прислоняет велосипед к задней двери. Она помогает Марио с трупами. Сегодня это очередной детеныш мантикоры и фрагмент того, что могло быть геллионом. Но чрезвычайно обезображенный. Как раз в стиле Ворчуна.
Винни и Марио вместе завозят каталку на нижний этаж больницы и двигаются к моргу. Сюда Винни никогда еще не пускали, но все точно такое, как она себе представляла: бежевые стены и полы, кое-где пересеченные декоративными голубыми полосами, флуоресцентные лампы, которые придают всему неестественный блеск, и толстые сплошные двери с надписью: «Только для персонала». Коридор заканчивается металлическими двойными дверями. Марио отпирает их, проводя пластиковой картой-ключом по считывателю. На Винни веет холодом. Светильники морга, мерцая, загораются.
– Этих мы пока оставим здесь, – объясняет Марио, вывозя каталку на середину комнаты, где уже стоят две пустые каталки.
Сделав быстрые пометки все в том же планшете – хлоп-хлоп-хлоп, он снова зовет ее следовать за ним. Они быстро выходят из больницы, пересекают кампус, поймав пару дождевых капель, и оказываются у главного здания. Плющ явно надумал просыпаться. Они поднимаются на третий этаж и входят в кабинет Марио. Он закрывает за ними дверь. Винни замечает, что сосуда с кровью на «Справочнике…» больше нет.
Марио подводит Винни к своему столу, молча предлагает ей пластинку жвачки (она отказывается) и включает компьютер. Покликав туда-сюда, он находит то, что искал, и разворачивает монитор к Винни.
– Это запись с камер Лиззи, – объясняет он почему-то очень тихим голосом. Еле слышно.
Винни хмурится в экран. На нем три окошка с черно-белыми кадрами из леса. Первые сняты у Большого озера, чьи спокойные воды медленно и лениво катятся к водопаду. Надпись на экране: «Восточный берег, 7:17».
Второе окошко показывает какое-то место, которое Винни не узнает, но в титрах написано, что это северо-западный край леса. На последнем квадратике – граница между лесом и усадьбой Пятницки, где всего пару дней назад бегали Винни и Джей.
Марио нажимает на иконку на каждом окошке, и комнату наполняют звуки, похожие на белый шум – как тот, из приложения, которым пользуется мама. С первой камеры: тихий гул, похожий на отдаленный рокот холодного водопада. Со второй: ветер и шелест листьев. С третьей, где лес немного ослабляет хватку, доносится птичий щебет.
– Видишь ли, Винни, – говорит Марио по-прежнему почти беззвучно. – Совет не впечатляет наша история о Ворчуне. Они думают, что камеры Лиззи просто запечатлели некую аномалию – стандартное искажение, вызванное лесом. Они считают, что я просто хочу вписать свое имя в «Справочник…», выдумав новый кошмар. А ты…
Винни устало фыркает.
– А я, по их мнению, девочка, которая кричала «волки».
– Или, в нашем случае, «не волки». Ну да.
Марио надувает пузырь. Хлоп!
– Совет считает, что, зациклившись на Ворчуне, мы отвлекаемся от настоящей угрозы – вервольфа. Драйден дышит мне в шею с этими тестами – все надо сделать до того, как светочи начнут слетаться на Маскарад. Вторниганы дышат мне в шею по поводу ордера на ликвидацию, а Понедельниксы бесятся из-за того, что я изучаю кошмар, о котором никто не слышал и которого никто, кроме тебя, своими глазами не видел.
Он выдерживает паузу, усиленно трудясь челюстями над жвачкой. Потом делает виноватое лицо.
– Я очень сожалею о вчерашнем. Ужасно сожалею. Но пока единственный вариант продолжать выслеживать Ворчуна – это если никто не будет знать, что мы этим занимаемся.
Зубы Винни отзываются стуком. Она определенно уже не так злится на Марио, как при встрече, но пока далека от того, чтобы его простить.
– Вот эти три камеры Джей установил прошлой ночью. – Марио показывает на экран. – Я не разделяю оптимизма Лиззи и сомневаюсь, что они протянут до конца охоты. Если нам повезет, они выдержат туман достаточно долго, чтобы получить больше изображений неизвестного кошмара. А если не повезет, что ж… будем продолжать ставить камеры, пока их не получим.
– Или пока нас не поймают.
Хлоп!
– Или пока нас не поймают. – Марио трет глаза. Он выглядит измотанным – Винни тоже чувствует себя измотанной.
– Или, – начинает Винни, поправляя очки, – ты поймаешь вервольфа. После такого Драйден и другие советники точно будут слушать.
Шаг за шагом, как сказала мама. Но когда Винни смотрит на Марио, ожидая реакции, она замечает, что от ее слов он напрягся. Его челюсть перестала двигаться, и он смотрит на камеры невидящим взором. Так проходит мгновение за мгновением. Успокаивающие звуки леса шелестят по комнате.
Так продолжается, пока Марио не говорит:
– Не знаю, не знаю, Винни. Этот вервольф уже давно прячется, и я боюсь… Точнее, я думаю… Ну… – Он вытаскивает из кармана новую упаковку жвачки и запихивает одну пластинку в рот. Его глаза наконец встречаются с глазами Винни, в его взгляде глубокая пустота. – Я думаю, стоит быть готовыми к тому, что мы, весьма вероятно, не найдем это существо никогда. По крайней мере, пока оно само не будет готово себя обнаружить.
Перекатывая велосипед к исторической библиотеке, Винни все пытается переварить слова Марио. Вервольф уже давно прячется. Интересно, как давно. И как давно Марио знает, что оборотень был здесь? Этот вопрос она задать не успела: они услышали в коридоре голос Драйдена, и Винни скрылась.
Пока оно само не будет готово себя обнаружить.
Вервольф в Цугута-фоллз. Ворчун, в которого никто не верит. Господи, пусть камеры Лиззи что-нибудь заснимут. Семнадцать лет назад Винни не было на свете, но у всех местных память о зле, причиненном тем вервольфом, выжжена на ДНК. Наследственная травма, наследственный страх. Порой Винни задумывалась: что, если никто – ни она сама, ни мама, ни Дэриан – не заметил, кем был ее папа, именно из-за этого? Все были так зациклены на том, что могло выйти из леса… и не беспокоились о том, что может проникнуть в город снаружи.
И почему-то Винни не может отделаться от тошнотворного страха, что нынешние события скоро примут более трагический оборот. Намного более трагический.
А вот и библиотека Понедельниксов: два квадратных здания, соединенные крытым переходом, где в конце лета будут цвести ипомеи. В этот час все тихо. В исторической библиотеке никогда не бывает толп народу, тем более до восьми утра.
За прошедшие четыре года она здесь почти не бывала (только пару раз тайком) и только сейчас поняла, как скучала по возможности просто зайти внутрь. Перед ней четыре этажа, расположенные вокруг открытого пространства, заставленного столами. Кругом тонны книг, посвященных истории светочей.
Этажом выше кто-то кашлянул. Кажется, где-то запускают копировальный аппарат.
Винни идет прямиком к ряду полок, которые тянутся вдоль высоких окон с мелкой расстекловкой. Как там было в открытке? «С 1-3-М Днём Рождения»… «1» в папином шифре – это первый этаж. «3» – это третий ряд. Восточная группа стеллажей посвящена дианам, и это открытие заставляет ее сердце биться чаще.
Да он просто издевается!
Между самыми старыми и толстыми фолиантами поселились пауки. «М» – это первая буква имени автора. На нижней полке ближайшего к окну стеллажа Винни находит три подходящих тома. Автор один и тот же – Мелетия Понедельникс: «Пробуждение духа источником», «Признаки источников», «Оптимальный состав почвы для закапывания источников». Винни делается дурно от таких заголовков.
Только не делай источник из моих костяшек, si?
Какая-то крошечная часть Винни хочет открыть одну из этих книг и почитать об источниках. Неужели дианы правда используют кости пальцев? Какой источник мог быть у папы? Но большая, более настойчивая часть Винни хочет найти папино послание и убраться отсюда к черту.
Винни быстро осматривается. Никого. Ксерокс этажом выше уже гудит в полную силу.
С бешено стучащим сердцем она вытаскивает каждую книгу. Зубы стучат вдвое быстрее, чем обычно.
Но когда она принимается перетряхивать книги, ничего не выпадает. Она бегло их пролистывает – внутри тоже ничего. Только сухие тексты о том, как дианы высасывают магию из духов, закапывая в лесах источники. Когда источники наполняются, дианы могут накладывать чары с помощью собранной магии, но у чар есть своя цена: они оставляют отметины на руках диан – ожоги от жара той силы, которая им не принадлежит.